Без права на пощаду (Школа обаяния) - Демилль Нельсон

Фишер заметил, что прохожие лишь замедляют шаг у его машины, но не останавливаются и не смотрят на него – впервые за последнюю тысячу миль. Только тут Грег Фишер уяснил значение слов «полицейское государство». Оба милиционера внимательно осматривали его багаж и сумки из мешковины с овощами и фруктами на заднем сиденье.

– Что значит «понтиак»? – спросил мужчина в штатском.

– По-моему, это слово индейское или что-то в этом роде. Верно. Вождь Понтиак, – ответил Грег.

Мужчина пристально разглядывал красно-бело-синий значок со звездами и полосами на куртке Грега. Потом щелкнул пальцем по американскому значку так, словно хотел оскорбить его.

– Транс Ам? – спросил штатский, указывая на бампер.

– Транс – это через, Ам – Америка, – объяснил Фишер.

– Через Америку.

– Совершенно верно.

– Через Россию. – Мужчина снова улыбнулся, но улыбка его была совсем не приятной.

– Кожа? – продолжал спрашивать тот, указывая на сиденья.

– Да.

– Сколько стоит машина?

– О... примерно восемнадцать тысяч долларов.

– Семьдесят-восемьдесят тысяч рублей...

Фишер заметил, что собеседник назвал вместо официальной цену черного рынка.

– Нет. Пятнадцать тысяч, – поправил Грег.

– Вы капиталист?

– О нет. Я бывший студент. Когда-то проходил курс советской экономики. Читал Маркса, «Коммунистический манифест». Весьма просвещает, скажу вам.

– Маркс?

– Карл. И Ленин. Я очень интересуюсь Советским Союзом.

– По какой причине?

– О, ну просто, чтобы узнать о советском народе. Это же первое социалистическое государство в мире. Очень увлекательно. Вы смотрели «Красных» с Уорреном Битти?

– Если вы заблудились или потерялись, следовало остановиться в каком-нибудь городе по пути на автостраде.

– Вы абсолютно правы.

– Полагаю, что сейчас вы отправитесь прямо в гостиницу «Россия» и останетесь там до утра.

– О'кей, – кивнул Фишер. «Довольно странный поворот, – подумал он, – они не надели на тебя наручники и не устроили шмон, а просто-напросто послали тебя в собственный номер». – Хорошо. Я еду в «Россию».

Мужчина протянул Грегу его документы и ключи от машины.

– Добро пожаловать в Москву, мистер Фишер.

– Я действительно очень рад оказаться здесь.

Мужчина ушел, а Фишер следил за тем, как он спускается в метро. Милиционеры сели в свою машину. Они остались на месте, заметил Фишер.

Грег захлопнул багажник и дверцу справа, затем сел за руль и включил зажигание. Тут он заметил, как у его машины собирается толпа.

– Бараны, придурки! – пробормотал Грег, резко нажал на газ и вылетел на проезжую часть. Милицейская машина последовала за ним.

– Вот засранцы, – сказал он, увидев своих преследователей.

Его так сильно трясло, что захотелось остановиться и немного прийти в себя, однако он продолжал ехать по Калининскому проспекту. Милицейская машина постоянно висела на хвосте, так что о том, чтобы подъехать к посольству, нечего было и думать.

Он вспомнил карту и резко свернул на проспект Маркса, потом спустился к набережной и свернул влево. Справа от него находилась Москва-река, слева – южные стены Кремля. В воде ярко отражались звезды кремлевских башен и купола церквей, и Фишер загляделся на это, загипнотизированный величественным зрелищем неожиданной красоты. Он чувствовал, что его нелегкое путешествие подходило к концу.

Милицейская машина по-прежнему сопровождала его. Наконец Фишер увидел гостиницу «Россия» – массивное, современное здание из стекла и алюминия. Он проехал под эстакаду и оказался возле восточного блока. Напротив входа была небольшая стоянка, с трех сторон окруженная низким каменным бордюром. Фишер проехал до стоянки и осмотрелся вокруг. Машин здесь не было. Отель чудовищно смотрелся среди небольших старинных домиков и полудюжины скверно отреставрированных церквушек.

В зеркальце заднего обзора Фишер видел, что милицейская машина припарковалась за ним у входа в гостиницу. Швейцар в зеленой униформе внимательно рассматривал «Транс Ам», но даже не потрудился подойти и открыть входную дверь. Фишер вышел из машины. Для него было открытием, что работа швейцара советского отеля заключалась не в том, чтобы помогать приезжающим, а чтобы отгонять от гостиницы и не пускать в нее советских граждан. Фишер сам открыл дверь и подошел к швейцару.

– Хэлло.

– Хэлло.

Фишер указал на свою машину.

– Багаж, – сказал он по-русски. – О'кей?

– О'кей.

Фишер протянул швейцару ключи от машины.

– В гараж, о'кей?

– О'кей.

Швейцар недоуменно посмотрел на Фишера.

– Боже мой... – пробормотал Грег, вспомнив, что у него нет ни рубля. Он полез в сумку и достал сувенир – восьмидюймовую медную фигурку статуи Свободы. – Вот.

Швейцар огляделся, затем взял фигурку и с подозрением спросил:

– Религиозная?

– Да нет же. Это Статуя Свободы. Свобода, – по-русски произнес Фишер. – Это для вас. Подарок. Проследите за моей машиной, о'кей?

Швейцар сунул статуэтку в карман.

– О'кей, – сказал он.

Фишер прошел через вращающиеся стеклянные двери в пустынный вестибюль и огляделся. Ни баров, ни киосков, ни магазинов.

Он направился к окошку, где сидевшая с безучастным видом молодая женщина подняла на него глаза, и протянул свой интуристовский предварительный заказ, паспорт и визу. Она с минуту внимательно изучала паспорт, затем молча исчезла за какой-то дверью. Грег вслух сказал сам себе:

– Добро пожаловать в Россию, мистер Фишер! И долго вы пробудете здесь?.. А, пока за мной не явится КГБ... Ну что ж, превосходно, сэр.

Грег обернулся на голоса. Его внимание привлекла пара, спорящая по-французски. Их разговор эхом разносился по вестибюлю. Оба были красивы и отлично одеты. Женщина, казалось, была на грани истерики. Мужчина весьма по-галльски взмахнул рукой, показывая, что разговор исчерпан, и повернулся к ней спиной.

– О! – воскликнул Фишер. – Довести даму до слез... Имел бы ты дело со мной, приятель! – Вспомнился Париж, каким он видел его в последний раз в июне, и Грег спросил себя, зачем он оттуда уехал. Наверное, о том же думал и Наполеон, когда вокруг него полыхала Москва и повсюду лежал снег. Он, возможно, стоял на том же месте, подумал Фишер, в ста ярдах от Кремлевской стены, за спиной – Красная площадь, а впереди – Москва-река. И он, конечно же, должен был испытывать ощущение рокового конца, которое чувствуют все люди с Запада, когда вступают на эту землю. Именно это и я испытываю сейчас.

Фишеру безумно захотелось чего-нибудь выпить.

Он взглянул на часы: 20.30. Вдруг кто-то сказал у него за спиной:

– Гре-е-гори Фишер.

Он обернулся к окошку регистратуры. К нему обращалась женщина средних лет с короткими рыжими волосами, черными у корней, в брючном костюме цвета морской волны. В руках она держала конверт с его документами.

– Я из «Интуриста», – сказала она. – Почему вы опоздали?

Крайне редко Фишеру задавали вопросы подобным тоном.

– Опоздал к чему? – огрызнулся он, едва сдерживая гнев.

– Мы беспокоились за вас.

– Ну а сейчас-то беспокоиться нечего, не правда ли? Могу я отправиться к себе в номер?

– Разумеется. Вы, наверное, устали. – Она вернула ему документы, оставив у себя паспорт и визу, и выдала зеленую карточку отеля. – Это – ваш пропуск. Носите его всегда с собой. Ваши паспорт и визу вернут вам при отъезде из гостиницы. Вы должны показать этот пропуск, когда его спросит кто-нибудь, имеющий на то полномочия.

– Может, мне приклеить его на лоб?

Похоже, женщина должным образом оценила его шутку и улыбнулась. Наклонившись через конторку, она тихо сказала:

– Западному туристу, как вам известно, очень непросто путешествовать здесь одному без группы, мистер Фишер. Поэтому не привлекайте к себе внимания.

Он промолчал.

– Избегайте обмена всякими предметами, постарайтесь не иметь дела с валютой, проститутками, избегайте политических разговоров и нарушений своего туристского маршрута. Даю вам этот совет от чистого сердца, поскольку вы кажетесь мне симпатичным молодым человеком.