Потерянные души Уиллоубрука - Вайсман Эллен Мари

— Далеко еще? — не выдержала она.

— Скоро придем, — пообещал он. — Идем.

— Я почти ничего не вижу.

— Просто держись. Я поведу. — Внезапно Эдди остановился и выпустил ее руку. — О боже. Господи Иисусе. — Он повернулся, все еще высоко держа фонарик и ослепляя Сейдж.

Она подняла руку, прикрывая глаза; Эдди опустил фонарик, отхода в сторону и будто намеренно загораживая ей обзор. Глаза у него расширились, лицо побелело.

— Что случилось? — спросила Сейдж.

— Там, э-э…

— Что?

— Придется в обход, — выдавил Эдди.

— Почему? В чем дело? Дай посмотреть!

— Не нужно. Ладно, идем назад. Я знаю другой выход.

— Почему? Что там?

— Делай, как я говорю, хорошо?

Ей стало не по себе: смущали глубокая морщина на лбу Эдди и этот странный взгляд. Нужно узнать, что уборщик там увидел. Сейдж выхватила фонарик, протиснулась мимо Эдди и направила луч в черную пустоту туннеля.

Ей открылось бледное обнаженное тело молодой женщины, втиснутое между стеной и грудой камней. Девушка скорчилась на каменном выступе лицом к проходу, с голубыми глазами, широко раскрытыми словно в ожидании их появления. Соломенные волосы, хотя и обкромсанные до нескольких дюймов, были знакомы Сейдж, как свои собственные. Она узнала и эти стройные ноги с изящными пальчиками, и ямочки на коленях, и тонкие пальцы рук. Но рот покойницы был вымазан клоунским гримом, запекшаяся красная помада растянулась до ушей в утрированной скоморошьей ухмылке. Вдоль запястий залегли черные разрезы, по бедрам и икрам темными ручьями струились кровавые полосы. Еще одна неровная черная линия пересекала стройную гибкую шею, и кровь раскрасила полосами грудь и мягкий холмик живота.

Сейдж уронила фонарик; жар хлынул ей в лицо, которое мгновенно покрылось потом. Руки и ноги обмякли, и она чуть было не осела на пол рядом с сестрой. К горлу подкатила тошнота; Сейдж согнулась пополам, и ее несколько раз вырвало, пока не осталось ничего, кроме бесплодных позывов. Потом она отшатнулась, прислонилась к стене туннеля и прижала руку к горлу, пытаясь унять сердцебиение.

— О боже. О боже мой. — Она повалилась на колени и разрыдалась.

Эдди присел рядом с ней.

— Не надо, — мягко сказал он. — Не плачь.

Закрыв лицо руками, Сейдж взвыла. Она опоздала. Розмари не стало — теперь уже на самом деле. Ее убили. Но кто мог сотворить такое? И почему?

«Люди до сих пор ищут в лесу останки пропавших детей».

Слова Хэзер и Дон пронзительным криком отдавались у нее в мозгу. Она уставилась на Эдди, чувствуя, как скорбь и страх стискивают ей горло.

— Ты думаешь, это Кропси? — прохрипела она.

— Нет. — С искаженным от шока лицом Эдди яростно затряс головой.

Внезапно ее пронзила догадка.

— А если это Уэйн?

— Откуда мне знать. Но давай не будем выяснять это прямо здесь. — Эдди взял ее под руку, помогая встать. — Давай, идем. Нужно двигаться.

Сейдж вырвалась и отползла на четвереньках. Мелкие острые камешки впивались ей в ладони. Она встала и, тяжело дыша, повернулась к нему с криком:

— О чем ты? Куда двигаться?! Это же Розмари! Моя сестра!

— Я знаю, — кивнул он. — И мне очень жаль, но надо идти.

— Нельзя никуда идти! Нужно кому-нибудь рассказать, что ее убили!

— Да кому мы, черт подери, можем рассказать! — Эдди уже почти кричал. — Сотруднику Уиллоубрука? Как ты думаешь, что тогда сделает Болдуин? Позвонит в полицию, чтобы все узнали об убийстве пациентки? Пациентки, которую еще даже в розыск не объявили?

— Не знаю, — всхлипнула Сейдж. — Не знаю. — Она ничего не соображала, и ее немилосердно трясло.

— А вот я знаю. Врачи отмахнутся и никуда тебя не выпустят, а тело Розмари отправят в крематорий, словно ничего и не было.

У Сейдж закружилась голова. Эдди прав: никто не заявлял об исчезновении Розмари. Если доктор Болдуин способен выдумать ложь о враче, растлившем пациентку, чтобы прикрыть происходящее в Уиллоубруке, кто знает, на что еще он способен? И Норма, и Эдди говорили, что больные здесь постоянно умирают и никто не разбирается как и почему. Люди пропадали идо Розмари — одной больше, одной меньше.

Но сестру убили. Ее привели сюда, в эти страшные туннели, вскрыли ей запястья и перерезали горло. И надо узнать, кто это сделал: Уэйн, Кропси или кто-то другой. Надо предупредить людей. И тут ее осенило.

— Как думаешь, телевизионщики еще здесь?

— Не знаю. Возможно.

Сейдж встала и направилась назад, туда, откуда они пришли; ноги подкашивались, и она хваталась за влажные стены туннеля, чтобы не упасть.

— Нужно сказать им, пока не уехали.

— Постой, — возразил Эдди, — вдруг журналистов уже нет, а нас кто-нибудь увидит?

— Нужно попытаться!

— Ладно. Но этим путем будет быстрее. — Он махнул рукой туда, куда они шли до этого. — Если поспешить, можно обогнуть корпус снаружи и перехватить газетчиков на выходе.

И верно: они двигались такими зигзагами, что, казалось, преодолели сотню миль. Быстрее будет срезать дорогу к шестому блоку поверху.

Но тогда придется пройти мимо мертвой сестры.

Впрочем, других вариантов не было. Сейдж вернулась к Эдди.

— Давай ты первый.

Держась поближе к противоположной стене, он протиснулся мимо Розмари, потом повернулся и протянул руку Сейдж:

— Идем. Скорее.

Набрав в грудь воздуха и не сводя с него глаз, Сейдж скользнула мимо тела сестры, затем обернулась и в последний раз посмотрела на нее.

— Я тебя здесь не оставлю. И найду тех, кто тебя убил, даже если это будет стоить мне жизни.

Затем она последовала за Эдди еще на несколько ярдов вглубь, вскарабкалась по приставной лестнице и через люк выбралась на свежий воздух.

Глава тринадцатая

Сейдж бежала по территории городка под жгучим ветром, который заметал двор снегом, щипал глаза и гнал по щекам слезы. Проведя столько времени в темных недрах Уиллоубрука, теперь она щурилась на солнце; световой ориентир мигал и сверкал высоко в небе за стремительно летящими по нему облаками. Ноги скользили в чересчур больших ботинках, наждаком натирая пятки и подушечки ступней. Не обращая внимания на боль, Сейдж продвигалась вперед мимо четырехэтажных зданий и колышущихся деревьев, по занесенным снегом дорожкам и дворам, заваленным сугробами. Когда нога пробила обледеневший занос, она чуть не упала ничком, но удержалась, ободрав руки об лед. Эдди обернулся, чтобы помочь ей.

— Не останавливайся! — крикнула она. — Перехвати репортеров, пока не уехали!

Он слегка замешкался, не зная, как поступить, затем повернулся и бросился бегом. Сейдж встала, пытаясь не отставать, но тщетно. Из-за недосыпа и недоедания, а также потрясения и скорби, охвативших ее после обнаружения тела Розмари, у нее совсем не осталось сил. От студеного воздуха было трудно дышать, в боку кололо. Завидев вдалеке шестой блок, она замедлила бег.

Эдди стоял на дороге рядом с припаркованным у здания автомобилем «крайслер-нью-йоркер» и смотрел на вход в кампус, потерянно держась рукой за голову. Фургона телевизионщиков возле здания не было, и он не катил по дороге к выходу. Никаких людей с камерами и микрофонами вокруг Эдди или шестого блока.

Репортеры уехали.

— Вот черт, — сказала Сейдж, останавливаясь и переводя дух. Ледяной ветер ножом терзал легкие. Что же теперь делать? Если Эдди расскажет доктору Болдуину о Розмари, а тот не поверит ему или попытается замять дело, Сейдж не удастся выбраться из Уиллоубрука и выяснить, кто убил сестру. Эдди оглянулся и с досадой развел руками. Утерев мокрые щеки негнущимися ладонями, Сейдж подошла к нему. Нужно все-таки попытать счастья с доктором Болдуином, зайти к нему в кабинет и рассказать об их находке. Ничего другого не оставалось.

И тут Сейдж остолбенела. Из главного входа шестого блока вышли Уэйн и Марла, за которыми следовал доктор Болдуин, раскрасневшийся и растрепанный. Сейдж притаилась в снегу. Если доктор Болдуин подумает, что она пытается убежать, он напустит на нее Уэйна и Марлу, и те уволокут ее в палату D и накачают дрянью, прежде чем она сумеет объяснить, что на самом деле произошло. Да, они с Эдди расскажут ему насчет Розмари, но сначала нужно договориться, как лучше изложить эту историю.