Домохозяйка (ЛП) - МакФадден Фрида

— Энди, не смей оставлять меня здесь на ночь! Немедленно вернись! Вернись!

Но, как и раньше, он не обращает внимания на мои вопли.

Я сплю в этой клетушке. Разумеется. Куда мне деваться?

Никогда бы не подумала, что смогу заснуть, но каким-то непонятным образом мне это удается. Я истратила весь адреналин на крики и удары по двери и теперь, измученная и вымотанная, забылась на этой неудобной койке. Впрочем, она ненамного хуже кровати, на которой я спала в наемной квартирке, когда нас с дочерью было только двое, но я ведь привыкла к роскошному пенному матрасу с эффектом памяти.

Вспоминаю времена, когда моя семья состояла только из меня и Сесилии. Я постоянно была на пределе, все время готовая разразиться слезами. Я и понятия не имела, как же мне тогда было хорошо — до того, как я вышла замуж за психопата, запершего меня на ночь на чердаке только потому, что я вовремя не сходила к парикмахеру.

Сеси. Я надеюсь, что с ней все в порядке. Если этот говнюк тронет ее хоть пальцем, клянусь — я его убью. И плевать мне, что придется сидеть в тюрьме до конца своей жизни!

Когда я просыпаюсь утром, спина у меня дико ноет. Голова раскалывается. Но хуже всего то, что мой мочевой пузырь переполнен. До боли. Это сейчас самая большая проблема из всех.

Но что я могу поделать? Туалет находится снаружи этой каморки.

Если придется ждать еще дольше, я попросту обмочусь.

Встаю и начинаю мерить комнату шагами. Еще раз дергаю за дверную ручку, надеясь, что всё, случившееся вчера, мне пригрезилось и дверь волшебным образом откроется. Как же, держи карман шире. Она по-прежнему заперта.

Когда я вчера заглядывала в шкаф, там находился только один предмет — ведро.

Энди подготовился основательно. Установил замок с наружной стороны двери. Нарочно поместил в шкаф ведро. И заманил меня в эту каморку.

Деваться некуда — мне придется это сделать.

Что ж, бывают вещи и похуже, чем облегчиться в ведро. Вытаскиваю его из шкафа и делаю, что положено. Затем ставлю ведро обратно. Надеюсь, мне не придется воспользоваться им снова.

Во рту у меня пересохло, желудок бурчит, хотя есть я не смогу — меня стошнит. Энди дал мне от щедрот своих ведро — так, может, и другие вещи находятся здесь не зря? Я открываю мини-холодильничек, надеясь найти в нем еду.

И нахожу лишь три крохотные бутылочки воды.

Три прекрасные бутылки воды.

Я чуть не хлопаюсь в обморок от облегчения. Хватаю одну бутылочку, открываю и выдуваю ее содержимое одним глотком. Горло по-прежнему сушит и дерет, но все же мне становится легче.

Смотрю на оставшиеся две бутылки. Хорошо бы выпить еще одну, но я боюсь. Понятия не имею, сколько еще времени Энди продержит меня здесь. Надо беречь запасы.

— Нина? Ты проснулась?

Голос Энди из-за двери. Ковыляю туда, при каждом шаге в голове бухает молот.

— Энди…

— Доброе утро, Нина.

На меня накатывает головокружение.

— С Сесилией все в порядке?

— В абсолютном. Я сказал своей матери, что ты уехала навестить родственников, и она позаботится о Сесилии, пока ты не вернешься.

Я испускаю облегченный вздох. По крайней мере, моя дочь в безопасности. Эвелин Уинчестер — не самый для меня симпатичный человек в мире, но она бдительная нянька.

— Энди, пожалуйста, выпусти меня.

Он пропускает мою просьбу мимо ушей, что в данный момент меня уже не удивляет.

— Ты нашла воду в холодильнике?

— Да. — И хотя следующее слово почти убивает меня, я все же добавляю: — Спасибо.

— Постарайся растянуть ее на подольше. Новой я тебе не дам.

— Тогда выпусти меня! — хрипло каркаю я.

— Выпущу. Но сначала ты сделаешь для меня кое-что.

— Что? Я сделаю все что угодно!

Пауза. Затем:

— Ты должна понять, что волосы — это привилегия.

— Хорошо, я это понимаю…

— Понимаешь? А я думаю, что если бы ты понимала, то не ходила бы распустехой с темными корнями.

— Я… я глубоко сожалею…

— Раз ты не смогла позаботиться о своих волосах, тебе придется отдать их мне.

Я чувствую в солнечном сплетении ужасный, мучительный ком страха.

— Что?!

— Ну, не все, конечно. — Он издает смешок, потому что это точно было бы смехотворно. — Мне нужно только сто волосков.

— Ты… ты хочешь сто моих волосков?

— Верно. — Он похлопывает по двери. — Дай мне сто твоих волосков, и я выпущу тебя отсюда.

Это самое странное требование, которое я когда-либо слышала. Он хочет наказать меня за темные корни, потребовав сто моих волосков? Да такое количество можно снять с зубьев моей щетки для волос! Он что — фетишист, повернутый на волосах? Что за идиотство?

— Возьми мою расческу…

— Нет, — обрывает он. — Я хочу их прямо с твоей головы. Вместе с корнями.

Я стою, как громом пораженная.

— Ты это серьезно?!

— А что, похоже, что я шучу? — огрызается он. Затем его голос смягчается. — В ящике комода лежат несколько конвертов. Положи волосы в них и подсунь под дверь. Как только ты это сделаешь, это будет означать, что ты выучила урок, и тогда я выпущу тебя.

— Окей, — соглашаюсь я. Провожу ладонью по своим светлым волосам, и два волоска задерживаются на моих пальцах. — Через пять минут.

— Мне сейчас надо на работу, Нина, — раздраженно говорит он. — Но когда я вернусь, волосы должны быть готовы.

— Но я могу сделать это быстро! — кричу я и дергаю себя за волосы. Еще один запутывается в пальцах.

— Я буду дома в семь, — произносит он. — И помни — я хочу весь волос целиком, не оторванный. Мне надо видеть корень, или попытка не будет засчитана!

— Нет! Пожалуйста! — В этот раз я дергаю себя за волосы сильнее. На глаза наворачиваются слезы, но я вырываю только два-три волоска, не больше. — Я сделаю это прямо сейчас! Подожди!

Но он не собирается ждать. Он уходит. Его шаги затихают вдали так же, как и прежде.

Я уже поняла: сколько ни кричи и ни бейся о дверь, он не вернется. Не стоит тратить зря энергию и делать и без того жуткую головную боль сильнее. Надо сосредоточиться и дать ему то, что он хочет. А тогда я смогу вернуться к дочери. И сбежать из этого дома навсегда.

41

К семи часам задание Энди выполнено.

Штук двадцать волосков я добыла, просто несколько раз прочесав волосы пальцами. После этого предстояло выдернуть остальные с корнями. Примерно восемьдесят раз я хваталась за волосок, сжимала зубы и дергала. Пыталась вырвать несколько волосков в один прием, но это причиняло слишком сильную боль. К счастью, у меня здоровые, крепкие волосы, так что большинство выдергивались с целым фолликулом. Попади я в эту ситуацию сразу после родов, мне пришлось бы остаться лысой — так мало у меня было тогда нормальных волос.

В семь я сижу на койке, сжимая в пальцах конверт с сотней волосков. Не терпится вручить их Энди и убраться отсюда. Я тут же подам на развод с этим больным ублюдком.

— Нина?

Смотрю на свои часы — ровно семь, ни секундой больше, ни секундой меньше. Энди пунктуален, это приходится признать.

Я соскакиваю с койки и прижимаюсь головой к двери.

— Я все сделала.

— Подсунь под дверь.

Я просовываю конверт в щель под дверью. Представляю себе, чтó сейчас происходит по ту сторону. Он открывает конверт, изучает фолликулы. Вообще-то мне плевать, что он сейчас делает, лишь бы выпустил меня отсюда. Я ведь выполнила его задание.

— Окей? — спрашиваю я. Горло дерет так, что сил нет. В течение дня я допила воду из оставшихся бутылок, причем последнюю приберегла на вечер. Когда я уберусь отсюда, я выдую пять стаканов воды подряд. И помочусь в нормальном туалете.

— Минутку, — отвечает он. — Я проверяю.

Скрежещу зубами, игнорируя сердитое бурчание в животе. Я не ела ровно сутки, и теперь у меня от голода кружится голова. Я дошла до того, что даже клок волос кажется мне лакомством.

— Где Сеси? — хриплю я.

— В своем манежике, — отвечает он. Мы выгородили для моей дочурки уголок в гостиной, где она может спокойно играть без риска пораниться. Это была идея Энди. Он такой заботливый.