Когда я стала тобой - Гарза Эмбер

– У тебя есть дети?

Мы были в гостиничном номере. Я лежала на животе, уперевшись локтями в кровать, и покачивала ногами в воздухе. Рафаэль перекатился на спину, под ним зашуршала простынь.

– Сын, – сказал он, уставившись в потолок.

– Сколько ему?

Рафаэль поджал губы и ничего не ответил.

Я провела рукой по его обнаженной груди. Он зарычал, схватил мою ладонь и осторожно прикусил. Я засмеялась. Рафаэль притянул меня к себе, усадил сверху и крепко поцеловал.

– Нет-нет. – Я отстранилась и покачала головой. – Номер не пройдет. Ты всегда так делаешь, когда не хочешь отвечать на мои вопросы.

– Это намного интереснее всякой болтовни. – Он подмигнул мне и прижал к себе. Впился губами в мои губы, провел руками по спине. Я была готова растаять от его прикосновений.

И все же…

– Нет.

– Да в чем дело? – сердито спросил Рафаэль, когда я снова вырвалась из его объятий. Внутри все заледенело – раньше он никогда не разговаривал со мной таким злобным тоном. Я едва не отступила, но не могла больше терпеть: мы спали вместе уже месяц, а Рафаэль почти ничего не рассказывал о своей жизни. Даже в квартиру к себе не приглашал. Однако я нашла тебя на фейсбуке и поэтому знала, что у вас сын. Ты постоянно выкладывала его фотки и писала, что очень гордишься своим мальчиком.

Это ужасно бесило, хотя я все-таки завидовала тому, что у вас с Рафаэлем столько общего, в том числе и ребенок. Вы обсуждали всякие важные вопросы, а со мной он просто трахался в отеле. Да, секс был потрясающим, но я начала понемногу в него влюбляться и хотела большего.

Я уже рассказывала Рафаэлю о моей семье, пусть теперь и он расскажет что-нибудь о своей.

Сын всегда важен для мужчины, и я понимала, что ничего у нас не выйдет, если он будет все это от меня скрывать. Хочет поговорить о сыне? Пожалуйста, я не против.

– Просто… – Я никак не могла подобрать нужных слов – у меня это всегда плохо получалось. – Просто я хочу быть для тебя человеком, с которым ты можешь обсудить что угодно.

Его взгляд смягчился.

– Ты и есть такой человек.

– Тогда почему ты избегаешь разговоров о сыне?

Рафаэль вздохнул.

– Потому что боюсь, ясно?

– Боишься? – удивленно переспросила я и опустилась на кровать рядом с ним. – Чего именно?

Какое-то время Рафаэль молча изучал выражение моего лица, затем протянул руку и коснулся щеки.

– Наверное, боюсь, что все это закончится.

– С чего вдруг?

– Мой сын… практически твой ровесник, – с грустью ответил Рафаэль и пожал плечами, как бы говоря: «Не ожидала?»

– Это же здорово, – сказала я. – Сто пудов, вы с ним очень близки.

– Вообще-то не очень.

– Да ладно? Не может быть. – Я в шутку ударила его по руке. – Жаль, у меня не было такого классного папы, как ты.

Рафаэль усмехнулся.

– Он бы с тобой не согласился.

– Ну, в таком возрасте это нормально. Почти все подростки недовольны своими родителями.

Он кивнул и убрал прядь волос с моего лица.

– Спасибо.

– За что?

– Что так спокойно отреагировала.

– А разве есть повод психовать? Как будто я не знала, что ты уже мужчина в возрасте.

– Хочешь сказать, что я старый?

– Я этого не говорила, – шутливо отозвалась я.

– Сейчас я тебе покажу, какой я еще молодой. Иди сюда!

Рафаэль подмигнул мне, и я с радостью к нему потянулась.

В ванной на первом этаже все-таки нашлась аптечка, но когда я ее открыла, чувство облегчения сменилось ужасом. Детский термометр, парацетамол, сироп от кашля, шприцы – все нераспакованное и, судя по сроку годности, купленное совсем недавно. Месяц назад, не раньше.

Зачем тебе детская аптечка?

Ты накупила Салливану столько всякой мебели – может, и о лекарствах решила позаботиться? Но если так, почему они лежат здесь, в ванной комнате?

Сын потерся носом о мое плечо и заерзал.

Попробовала его лоб – огненный. Ладно, некогда думать о том, откуда взялась аптечка.

Усадив Салливана на пол, я вскрыла упаковку с термометром. Какая-то модная современная штука – подносишь к голове, и он сразу показывает температуру.

Тридцать девять и четыре.

Что ж, могло быть и хуже.

Кстати, у него ведь режутся зубы. По-моему, я где-то читала, что от этого у детей бывает жар, разве нет? Эх, ты бы знала ответ на этот вопрос.

В общем, я достала парацетамол и дала Салливану рекомендуемую дозу. Уже через полчаса температура спала, и я немного успокоилась.

Видишь, я и без тебя прекрасно умею обращаться с детьми!

Салливан вскоре заснул. Руки онемели, пока я везде носила его за собой. Потрясла ладонями и пошла на кухню, чтобы налить себе вина. Рядом с твоим ноутбуком, за которым ты сидела в воскресенье, когда я пришла, лежала записная книжка в кожаном переплете. И как я ее раньше не заметила?

Схватив книжку свободной рукой – в другой был бокал, – я направилась в гостиную и села на диван. Сделала глоток вина и приступила к чтению.

Первую страницу ты разделила на две колонки, слева написала даты, а справа – короткие фразы. Твой ужасный почерк я разобрала не сразу, но начиналось все с такой записи: «Положила ребенка на живот. Страшно разозлилась, когда я попросила его перевернуть».

Во рту пересохло. Я поднесла записную книжку поближе к лицу и прищурилась.

«Не меняла ему подгузник несколько часов».

«Молоко в бутылочке прокисло».

«У Салливана на ноге синяк и царапина».

Да как ты посмела?

Подумаешь, царапина. У Салливана острые ногти, он и меня иногда царапает.

Зачем ты составила этот список? Кому ты хотела доказать, что я не гожусь в матери?

Дрожащей рукой я поставила бокал на журнальный столик. Внутри меня ураганом вздымался гнев.

Ты собиралась забрать у меня Салливана, верно? Подготовила аптечку, установила колыбель – все это не просто так.

А я еще тебя жалела!

Нет, ты заслужила такую смерть!

Я швырнула записную книжку в сторону и пошла на кухню. От вина свело живот, надо бы перекусить. Что подойдет к красному?

В холодильнике не нашлось ничего интересного. Одна скукота, прямо как в твоем комоде с бельем. В отделении для фруктов и овощей почему-то лежал сыр – много сыра разных сортов, на вид ужасно дорогих. Правда, моего любимого – квадратиками для бутербродов – среди них не было.

Зачем тебе столько сыров?

На одной из упаковок я прочитала надпись на этикетке: «Идеально подходит для шаркутери».

Шаркутери? Что это, черт возьми, такое?

Я вытащила из кармана твой телефон и загуглила это странное слово.

Оказалось, это разные холодные закуски, красиво разложенные на деревянном подносе. Я достала из холодильника все твои сыры и палку салями, затем покопалась в шкафчиках и выудила пачку крекеров и круглую разделочную доску. Господи, Келли, а ты и правда ненормальная. Ну у кого еще на кухне все разложено по корзинкам с бирками? Похоже, времени у тебя было навалом.

Я разложила на доске мясную и сырную нарезку, как было показано на картинке, и сделала шаг назад, чтобы оценить свое творение.

Очень понтово.

Да я прямо создана для этой домохозяйской хрени!

Держа бокал вина в одной руке, а деревянную доску с закусками – в другой, я поднялась наверх и прошла через твою спальню к балкону. Давно мечтала тут посидеть. Дождь еще не прекратился, но под навесом я не промокну. Укуталась в плащ Рафаэля, вдохнула знакомый запах. Открыла дверь и сразу услышала шум ветра – он смахивал на свист, которым меня обычно провожала кучка строителей. Покрепче ухватив бокал и доску, я села в плетеное кресло, которое заскрипело под моим весом. Лишь бы не сломалось – на вид довольно хлипкое.