Возьми мое сердце - Кларк Мэри Хиггинс

Шоу закончилось, она выключила свет, но сон долго не приходил. Тяжкая гнетущая печаль окутывала ее непроницаемым покровом. Эмили вспомнились многочисленные заключения психиатра, с которыми она знакомилась в силу своей прокурорской должности; в них зачастую шла речь о депрессиях у обвиняемых. Однако большинство симптомов, указанных доктором, она сейчас наблюдала у себя: усталость, слезливость, всеобъемлющее чувство тоски...

«И обида, — дополнила Эмили. — Я добросовестно пыталась проникнуться переживаниями миссис Миллз. Почему же она сегодня так обозлилась на меня?»

Около полуночи Эмили достала из ящичка ночного столика легкое снотворное, которое принимала в тех случаях, когда мучилась бессонницей. Через двадцать минут она забылась сном, напоследок представив себе Грега Олдрича в тесной камере — возможно, с товарищем по несчастью, также осужденным за тяжкое преступление. .

В семь утра она пробудилась на несколько минут, за которые успела выпустить Бесс; потом позвала собачку к себе наверх и снова уснула. В десять часов раздался телефонный звонок.

— Эмили, — услышала она голос детектива Джейка Розена. — Жаль, что тебя вчера вечером не было с нами, но я-то способен понять, что тебе хотелось как можно скорее попасть домой. Мне было неприятно, когда мать убитой накинулась на тебя с упреками. Не бери в голову, ты молодчина и поработала на славу!

— Спасибо, Джейк. Надеюсь, вечер удался?

— Если честно, даже неплохо, что тебя не было: ты ведь, мне кажется, недолюбливаешь Билли.

— Это еще мягко сказано... — отозвалась Эмили, еще вялая после сна.

Джейк хохотнул.

— Да-да. Словом, вчера он трепался по поводу и без повода, так что Тед Уэсли велел ему заткнуться и кончать с выпивкой.

Внезапно заинтересовавшись, Эмили осведомилась:

— А о чем он трепался?

— Бахвалился неоценимым инструктажем, который провел с Джимми Истоном. Заявил, что, по большому счету, преподнес тебе дело на блюдечке с голубой каемочкой. Эмили, наверное, я не должен передавать тебе такую ерунду, но самомнение у этого парня явно зашкаливает.

Эмили уже сидела, спустив ноги с кровати.

— На вечеринке в честь своего дня рождения он нес такую же околесицу. Джейк, не случалось ли ему при тебе что-нибудь подсказывать Истону или, может, ты что-нибудь слышал об этом?

— Когда Истона арестовали, я приехал в полицейский участок всего на несколько минут позже Билли, — вспоминал Джейк. — Он как раз говорил с участковым и, насколько мне известно, Истона еще в глаза не видел. Во время допроса мы постоянно были вместе, и он вел себя вполне профессионально. Потом, если не ошибаюсь, он ни разу не общался с Истоном наедине.

— Джейк, нам обоим известны случаи, когда в адрес Билли поступали претензии за предоставление сведений подозреваемым. Он годами не гнушался этим для раскрутки дела. Ты стопроцентно уверен, что он не встречался с Истоном в твое отсутствие?

— Думаю, да. К тому же не забывай, что хоть наш Билли и хвастун, каких поискать, но за эти годы раскрыл много убийств. С чутьем у пего все в порядке — он знает, где нужно искать.

— Хорошо, Джейк, бог с ним. Наверное, у меня начинается паранойя, или я переборщила с просмотром «Судебных кулуаров».

— Ага, — рассмеялся Джейк. — Лучше переключись на «Разыскивается преступник» — ближайший выпуск сегодня вечером. Очень увлекательно, маньяки там кишмя кишат. Как подумаешь, что все эти мерзавцы гуляют где-то на свободе, прямо не по себе. Ну пока, Эм.

— Пока, Джейк.

Повесив трубку, Эмили немедленно отправилась в душ. За сушкой волос она строила планы на день.

«Сначала выясню, можно ли сегодня записаться к парикмахеру и маникюрше. Я совсем закрутилась, а челка уже нависает на глаза. Потом надо наведаться в "Нордстром" и прикупить чулок и косметики. Заодно посмотрю, какие там костюмы. Можно будет взять парочку для обновления гардероба...»

Прежде чем заварить кофе, Эмили прогулялась по аллее за утренней газетой. Заранее понимая, чего следует ожидать, она вернулась с газетой в кухню и только там развернула страницы. Фотография Грега Олдрича, осевшего в кресло после оглашения вердикта, занимала половину первой полосы. Нижний снимок демонстрировал Элис Миллз, исступленно тычущую пальцем в нее, Эмили. От этого зрелища ее передернуло.

Эмили просмотрела передовицу и в сердцах отшвырнула газету. Как она и предполагала, журналисты в погоне за дешевым эффектом обыграли иронию ситуации: мать Натали невзначай высказалась о ее сердце, не ведая об операции.

Вне себя от досады, Эмили поклялась выбросить этот вздор из головы и за кофе с тостом позвонила в салон красоты. К счастью, там имелось свободное «окно», и ее записали на полдень.

— Бесс, хоть что-то сегодня удается! — воскликнула Эмили. — По крайней мере, подстригусь, а то так обросла, что скоро мы с тобой будем на одно лицо.

52

Через четыре часа Эмили оставила машину на парковке торгового комплекса «Гарден стейт плаза» и вошла в «Нордстром», а еще через сорок пять минут уже протягивала продавщице кредитную карту с мыслью: «Если везет, то по-крупному!»

— Они как будто созданы специально для нас, — радостно сияя, щебетала продавщица, пока тщательно укладывала в большой пакет три новых костюма.

— Большое спасибо за помощь, — любезно ответила Эмили. — Надеюсь, буду носить их с удовольствием.

Она уже успела приобрести чулки и собиралась напоследок остановиться у косметического прилавка. Пробираясь к нужному отделу, расположенному на первом этаже, Эмили вдруг ощутила легкое прикосновение к плечу. Она обернулась.

— Эмили, какая приятная встреча! Мы с вами познакомились на прошлой неделе у Уэсли. Я Марион Родс.

Это была та самая психолог со званого ужина. Эмили сразу припомнились слова матери, поучавшей ее когда-то, что не стоит самонадеянно думать, будто люди, с которыми довелось свести шапочное знакомство, при случае вспомнят твое имя и где, собственно, вы впервые столкнулись. Очевидно, мама Марион твердила своей дочери то же самое.

На этот раз Марион была в кардигане и слаксах и выглядела не столь парадно, но все же в ее облике присутствовал тот неуловимый оттенок элегантности, который очаровал Эмили еще в прошлый раз. Искренний голос и улыбка психолога свидетельствовали о неподдельном дружелюбии. Эмили и сама ей очень обрадовалась.

— Беспокойная у вас выдалась неделька, Эмили. Я следила за процессом, и Тед говорил мне, как он гордится вашими достижениями. Вердикт в вашу пользу. Поздравляю! Наверное, вы более чем довольны.

Эмили почувствовала, как у нее защипало в глазах.

— Вы видели утреннюю газету с фотографией матери Натали Райнс, где она указывает на меня и намекает, будто на самом деле я всем сердцем за невиновность Олдрича?

Эмили догадывалась, что Марион, близкий друг четы Уэсли, наверняка слышала от них о ее операции.

— Да, я все знаю, я читала эту газету. Человеку, попавшему в подобные обстоятельства, приходится нелегко.

Боясь голосом выдать свое огорчение, Эмили молча кивнула. Марион внимательно посмотрела на нее, затем расстегнула сумочку и вынула визитку.

— Пожалуйста, найдите время и позвоните мне. Думаю, за несколько сеансов я смогу облегчить ваши переживания.

Заставив себя улыбнуться, Эмили взяла карточку и сказала на прощание:

— Я отлично помню слова Теда за ужином, что вы когда-то давно помогли ему с Нэнси преодолеть не лучший период в семейной жизни — так, кажется, он выразился? Не скрою, сейчас я несколько расстроена. Но обязательно свяжусь с вами на следующей неделе.

Годы бегства от преследований научили Зака осторожности. Вернувшись домой с прокуренной кухни Генри Линка, он поужинал пораньше и теперь размышлял, как бы ему вернуться за машиной. Вызывать такси на домашний адрес он не хотел, потому что такие звонки регистрировались.