Конгрегация. Гексалогия (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz"

– Как ты себя чувствуешь? – не двинувшись с места, спросил стриг, и Курт тяжело усмехнулся:

– Как я себя чувствую… Меня обсосал заносчивый выродок, воняющий кровью. Меня фактически нагнули; как я, по?твоему, себя чувствую?

– Ты забыл упомянуть, что твой напарник ничем тебе не помог.

– Не смог помочь, – поправил Курт, умерив тон, и, взглянув на помрачневшее лицо стрига, отмахнулся: – Плюнь на все, что он наплел. Сам же отлично осознаешь, что говорилось все это именно для того, чтобы ты вот так погрязал в самобичеваниях. Забудь.

– Нет, – возразил тот. – Не забуду. Он был прав – пора перестать корчить из себя неведомо кого. Пора признать реальность и вспомнить, кто я есть.

– Да? – уточнил он настороженно. – И кто же ты?

– Тот, кто убьет этого заносчивого выродка, – ответил стриг коротко, и Курт сделал торжествующее лицо:

– Отлично!.. Тогда идем, пока упомянутый выродок не решил спуститься и проверить, как тут его гости.

– Дай мне две минуты, – отозвался фон Вегерхоф, перевернув стража лицом вверх. – И… лучше выйди.

– Ну уж нет, – возразил он, – если я верно тебя понял – нет. Я останусь. Я должен это видеть.

– Зачем?

– Для общего развития.

– Врешь, – отмахнулся тот. – Боишься оставить меня с самим собой наедине… А впрочем, нет времени на споры. Как тебе угодно; только предупреждаю – тебе это вряд ли понравится.

Фон Вегерхоф оказался прав и неправ – при виде этого зрелища заныла собственная шея и живо вспомнились та боль и беспомощность, что обрушились на него самого меньше двух часов назад, однако при мысли о том, скольким подобным происшествиям за столько лет своей службы стал пособником этот человек, на душе теплело от злого удовлетворения…

Когда безжизненное тело стража с глухим стуком соскользнуло на пол, фон Вегерхоф рывком поднялся, отступив и закрыв глаза; его пошатывало, стиснутые в кулаки ладони слабо дрожали, и воздух пробивался в горло рваными глубокими глотками. Наконец, вдохнув всей грудью, стриг открыл глаза, глядя вокруг так, словно видел все это впервые – каменные стены, окрашенные алыми огненными отблесками, полумрак и тишину. Ладонь коснулась груди, где, бывало, висел посеребренный Знак и где его не было сегодня, и замерла, стиснув в пальцах складки одежды.

– Как самочувствие? – осторожно поинтересовался Курт, и стриг, не оборачиваясь, хрипло выговорил, на миг вновь прикрыв глаза:

– Четки не пролюбил?

Он спохватился, судорожно сунув руку за отворот куртки, и облегченно выдохнул, извлекши низку деревянных бусин; фон Вегерхоф помедлил, глядя в пол, и тихо потребовал:

– Дай.

Курт протянул руку; стриг, подступив, еще мгновение стоял, не шевелясь, глядя на отполированное пальцами дерево четок, словно на кубок с ядом, и наконец, шагнув ближе, решительно сжал их в ладони и замер.

– Гром небесный не грянул, – отметил Курт, забирая, и, подумав, прятать не стал, навесив на запястье. – Так как себя ощущаешь? Выглядишь, как с перепою… уж извини за lusus verborum[680].

– Я не делал этого более тридцати лет, – произнес тот, глядя на посеревшее тело стража на полу. – И думал, что больше никогда… Я в порядке, – встряхнувшись, ответил стриг, обернувшись к нему, и усмехнулся. – Даже слишком. Просто потерял навык; а слуга другого мастера – это и вовсе словно бутыль вина после долгой голодовки. Слишком крепко, слишком насыщенно. Мне нужна еще минута, чтобы освоиться, но это вполне можно делать и на ходу. Ты сам в силах?

– Спать хочу смертельно; но у меня выбор невелик, – пожал плечами Курт и вновь кивнул на дверь: – Идем. Думаю, Арвид с приятелями позаботится о том, чтобы я не заснул.

Глава 27

У выхода из подвала фон Вегерхоф приостановился, указав в сторону низенькой дверцы, бросив – «Караулка», и, не дожидаясь Курта, распахнул створку, влетев в небольшую освещенную комнатушку. Двое стражей уже истекали кровью, когда он торопливо вбежал следом; стриг, переступив бездвижные тела, остановился напротив стены с оружейной стойкой.

– Выбери что?то посущественней, – посоветовал фон Вегерхоф, пристегивая довольно старомодный широкий меч, более похожий на тесак. – В этот раз идти будем нагло.

– Проскочим, – отозвался Курт, обойдя кровавую лужу. – У нас выбора нет.

Себе он выбрал в довесок к мечу пару тяжелых кинжалов и, помедлив, остановился перед скопищем арбалетов чуть в стороне. Ничего похожего на его легкое многозарядное чудо механики здесь не было, в основном у стены топорщились дугами громоздкие и совершенно неудобоносимые монструмы, и внимания заслуживали лишь две относительно небольших ручных конструкции. За неимением лучшего могли сгодиться и они, и Курт, подумав, взял оба, перевесив за спину и прихватив по паре болтов для каждого.

– Не нагружайся, – предупредил стриг, и он отмахнулся:

– Бросить никогда не поздно.

Тот не стал возражать и, кинув напоследок взгляд вокруг, вышагал в коридор.

За стремительным легким шагом фон Вегерхофа он почти не поспевал; сейчас казалось, что стриг и впрямь летит, едва касаясь пола. Торопясь не отстать, Курт успевал лишь отмечать путь – коридор, пять широких ступеней, коридор, дверь; два наемника, рухнувшие ему под ноги. Первый этаж; коридор, дверь, еще двое, лестница… Второй этаж; тот самый коридор, уже без тел стражей и птенца, но все так же залитый кровью, дверь, лестница… Третий этаж; площадка в крови, окровавленный пол коридора…

Их снова было четверо, и снова он не успел сделать ничего – стриг просто прошел мимо первой пары стражей, не задержавшись ни на мгновение, отбросив прочь два бездыханных тела, и когда Курт шагнул следом, другие двое уже падали на пол.

Дверь, коридор с пустыми комнатами…

Здесь их было шестеро, и трое успели проскочить мимо, когда фон Вегерхоф обрушился на них; Курт врубился в эту маленькую группку со злостью, почти с облегчением, радуясь тому, что есть куда сбросить владевшее им напряжение, что, наконец, и он может сделать хоть что?то. После боя с Марком короткая стычка сейчас показалась уличной дракой. Наемники, пренебрежительно подумалось в мгновение между двумя ударами. Слаженной работой единой командой эти шестеро могли добиться и большего; стоило только преградить путь глефами и поставить троих стрелков – и в узком коридоре этому вряд ли чем?то можно было бы воспротивиться, однако, на счастье, подобной выучкой здесь и не пахло…

Пустая галерея…

Коридор. Тот самый.

– Арвид… – начал Курт вопросительно, уловив мгновенную заминку в уверенном до сего момента шаге стрига, и запнулся, едва успев отпрянуть от распахнувшейся двери.

Они появились одновременно – два наемника, возникшие на пороге ближней комнаты, с массивным кистенем один и мечом в паре с топориком другой, и чуть в отдалении, посреди коридора – Конрад с выражением растерянного ожесточения на бледном лице. Еще мгновение прошло в неподвижности – наемники застыли, глядя на несостоявшихся заключенных в нескольких шагах от себя, оценивая свои силы в свете случившегося этой ночью с их соратниками, фон Вегерхоф пытался смотреть разом на всех, не зная, как поступить, а птенец явно силился осмыслить, каким образом оказались здесь эти двое…

– Ты!.. – выдавил он, наконец, с шипением, и сорвался с места, преодолев разделяющее их расстояние в два прыжка.

Фон Вегерхоф метнулся навстречу, все еще норовя при этом не повернуться спиной к наемникам, и Курт крикнул зло, встретив выброшенное к нему острие меча ответным ударом:

– Я справлюсь!

Один из кинжалов он выхватил на ходу, увернувшись от метнувшегося в лицо кистеня; пригнулся, отпрыгнув в сторону, и граненый шар со скрежетом врубился в стену, оставив глубокую полосу над его головой, брызжа вокруг осколками камня. У самого виска блеснула стальная молния, Курт отшатнулся вправо, с трудом уйдя от рассекшего воздух топорика и едва не напоровшись на меч.

Оба наемника были в кольчугах и двигались чуть медленнее, чем он, чем он уже привык ожидать от противника этой ночью, но их было двое, и каждый – сильнее, а их вооружение и вовсе не оставляло ни единого шанса. Близкие стены не давали места даже для того, чтобы просто уворачиваться, и уж тем паче не шло никакой речи о том, чтобы использовать против врага единственный подходящий в данной ситуации прием. Бегать в узком коридоре было решительно негде.