Следы темной души. Паутина судьбы (СИ) - Мэй Валентина

Это не связано с неприязнью к городу или отношениями с родителями. Она всегда любила свой город. Ей нравится тихий и спокойный район, в котором они живут. Её умиляет скучный, но такой родной двор, который наполняется по вечерам добродушными старичками, поучающими тех немногих детишек, которые играют в песочнице и бегают по двору с палками-ружьями, прячась за спинами бабушек.

В нескольких метрах от дома находится огромная площадь с гордо возвышающимся памятником великому украинскому гетману Войска Запорожского. Жизнь здесь бурлит, в особенности летом. Люди спешат кто куда, зеваки ходят от магазина к магазину, рассматривая витрины и раздражая вспотевших продавцов. Автобусы привозят толпы пляжников и туристов, а отдохнув пять-десять минут, набирают такую же толпу, спешащую в душный пыльный центр города. Особенно оживлённо выглядит площадь на выходных. С самого утра приезжают сразу три бочки с квасом, и несчастным продавцам некогда даже перекусить, поскольку народ жаждет освежающего бодрящего напитка всегда: с утра до вечера. Единственный автомат с газировкой, оставшийся в живых, безустанно выдаёт страждущим живительную воду с газами.

Конечно же, одно из главных преимуществ жителей этого района — пляж в десяти минутах ходьбы.

А как прекрасна вечерняя набережная с каменистой дамбой, до которой рукой подать. Всего два квартала — и ты оказываешься в обществе безмолвных рыбаков-одиночек, сидящих на камнях, и редких прохожих, неспешно шагающих по тёплому асфальту, отдающему тепло, накопленное за длинный знойный день. Река в своём сонном танце монотонно шепчет тебе на ухо никому неизвестные словеса, сливающиеся одно с другим, будто убаюкивая.

Даже скучной зимой, как сейчас, Лину всегда тянет на площадь, а потом наверх — к водам широкой реки, омывающей дамбу из крупных, порой просто огромных, камней.

Родителей Лина тоже очень любит, но студенческие годы — это совсем иная, абсолютно отличная от привычной домашней, жизнь. Студент не сидит на месте — он всегда в движении, в поиске себя, чего-то или кого-либо. Его окружают такие же напористые, энергичные люди, где-то тихие, но интересные своей новизной. Знания не успевают оседать, вплетаясь в круговерть событий молодой насыщенной жизни.

Но в этот раз отец настоятельно требовал её возвращения в ближайшие выходные, хотя она навещала родителей совсем недавно, приехав на Старый Новый год. Все семейные и введённые годами традиционные праздники они отмечали в тесном кругу семьи, поэтому её присутствие не обсуждалось.

Покачиваясь в мягком, сравнительно удобном кресле Икаруса, Лина гадала, что же такого могло случиться, что её срочно вызвали домой. Если бы кто, не дай бог, умер, отец ей сразу сообщил бы. В таких вопросах Григорий Михайлович придерживался строгих взглядов о своевременном и обстоятельном уведомлении всех родственников. Никаких иных вариантов в голову ей не приходило. Что могло вызвать его недовольство или встревоженность (по телефону она явно слышала нотки беспокойства в голосе отца), оставалось загадкой.

Едва переступив порог, сразу перешла к делу:

- Мам, что случилось?! — крикнула она матери, крутившейся на кухне. По дороге заглянула в спальню, в зал. Ванная комната открыта. — Папы нет?

- Нет, его вызвали на работу, — пояснила Инна Борисовна, обнимая и целуя в щёку подошедшую дочь. — Здравствуй, дорогая!

- Здравствуй, мамочка. Так что у вас стряслось?

- Этого я не знаю, но очень рада, что ты приехала, — улыбаясь сказала ей мать, снимая фартук. — Иди мой руки. Обед готов.

- Мамочка, я тоже очень рада, но мне пришлось пропустить ленты, — она мягко упрекнула родителей и, снимая шубу по пути в спальню, кинула через плечо. — А папу не будем ждать?

- Папа, возможно, будет поздно.

- Ясно. Пять минут, и я готова.

Стол был накрыт по всем правилам этикета. Инна Борисовна воспитывала дочь в строгости, следила за поведением даже в пределах дома, приучала соблюдать правила как за семейный столом, так и в обществе, вырабатывала у дочери хорошие манеры, требовала держать осанку. Что сказать? Женщина преуспела — окружая свою единственную девочку любовью, она смогла воспитать истинную леди. Так Лине говорили все знакомые, а её матери — все соседи и немногочисленные гости.

Когда подошла очередь десерта, девушка не выдержала и спросила:

- Мама, может, расскажешь, что произошло, из-за чего папа так расстроен?

- Он расстроен? — поглощая джем спросила Инна Борисовна. — Я не заметила.

- Вы давно приехали?

- Нет. Позавчера. И… — будто вспомнив что-то, женщина помахала десертной ложечкой, воткнула её в джем и взяла бокал с вином. — Странно. Когда мы приехали, на дверной ручке висела какая-то шапка… — пригубив тёмный тягучий напиток, продолжила. — Я тогда не стала задерживаться. Папа остался с бабушкой Верой, потому что она вышла сразу, как только мы поднялись на этаж. Но после этого твой папа ходил задумчивый и почти не разговаривал со мной. А вчера вызвал тебя.

- Мамочка, что за шапка? Можешь показать мне её?

- Да, конечно, дорогая, — мать встала из-за стола и уже через несколько минут вернулась с чем-то вязаным в руках. — Вот она.

Лина взяла в руки шапку, явно связанную вручную, и ощутила, как внутри всё сжимается.

- Линочка, что-то не так? — спросила Инна Борисовна с перепуганным лицом.

- Мамочка, если папа приедет раньше меня, скажи ему, что я скоро буду.

Она вскочила из-за стола, так и не доев свой десерт, забежала в спальню, а через пять минут, уже снова переодетая, надевала шубу.

- Дорогая, куда ты хотя бы? Что же я скажу папе?

- Мамочка, не переживай! Я приеду раньше папочки! — и выскочила с вязанной шапкой в руках.

***

Саня не находил себе места. Еще неделю назад он был уверен в том, что всё устраивается как нельзя лучше, а теперь непонятно, что вообще делать и за что хвататься. Полный крах.

После получасового метания по комнате, он сел на диван, схватившись за голову. Несколько раз, пытаясь взять себя в руки, успокоиться, ловил себя на том, что только ещё больше бесится.

Смерть Дениса, кома Сергея. Случайны? Он был уверен, что Кирпа сразу же связал эти два события. И тот факт, что его, Саню Кудерского, обвинили в смерти Денчика сразу два человека, заставлял нервничать. Сергеевичу ничего не будет стоить подставить его в случае необходимости, поэтому нужно срочно что-то делать. Было бы неплохо разобраться во всём самому.

До безобразия вдруг захотелось набить морду Коту.

- Санечка, — в комнату заглянула мать с полотенцем через плечо, вытирая им миску, — к тебе Эдик пришёл.

- Да, ма, спасибо. Я сейчас.

Он посидел ещё минут пять на диване и пошёл на кухню. Вчера после визита к Кирпе они с приятелем даже не разговаривали. Эд был настолько зол, что всю дорогу только и делал, что гнул маты полушёпотом. А Саня тоже не горел желанием общаться. Ехал молча, даже не реагировал на выплески друга.

Эдик сидел взъерошенный и помятый. После рукопожатия ещё некоторое время молча сидели, от чего атмосфера в кухне стала тяжёлой.

Саня посмотрел на Гаву и спросил, чтобы прервать эту невыносимую тишину:

- Как брат?

- Никак, — у друга тут же заходили желваки.

И снова тишина. От непонятного чувства растерянности и ожидания одновременно Саня мелко забарабанил пальцами по столу. И только открыл рот, снова обратив взор к Эду, как тот тоже поднял голову, глядя на него, и с его уст едва слетело несмелое: "Ты…"

Эта неловкость каким-то естественным образом разрядила обстановку. Друзья усмехнулись, глядя друг на друга, и гость кивнул, давая понять, что слушает.

- Что ты думаешь по поводу Кирпы?

- Да я готов его удушить, — блондин побагровел от злости, читавшейся в его глазах, — а этого гадёныша мелкого я разорву!

- Думаешь, Колян переметнулся, когда ты его отбрил?

- А ты что, ещё сомневаешься?!

- Не то чтобы… — он опустил глаза, раздумывая над тем, стоит ли вообще делиться с Эдиком своими мыслями и наблюдениями. Решил, что не стоит. — Я просто не могу понять, откуда он вообще узнал про Люси…