Много лет назад - Донли Чарли

– Эй? – снова крикнула она из прихожей.

– На кухне, милая, – услышала она голос матери.

– Привет! – Слоан вошла в кухню.

– Каким ветром тебя принесло?

Долли Хастингс стояла у кухонной стойки и намазывала маслом тост. На ней был зеленый хирургический халат. Слоан не могла припомнить, чтобы в их доме когда-нибудь было место галстукам, блузкам или чтобы случалась ситуация, когда мать поспешно надевала туфли на высоких каблуках по пути к выходу. Хастингсы ходили на работу исключительно в спортивных туфлях и в медицинской форме. Изо дня в день менялся только ее цвет, но не более того.

– Просто подумала, что зайду поздороваться.

– Мой радар чепухи сработал, – произнес отец, спускаясь по задней лестнице.

Тодд Хастингс тоже был в медицинской одежде, только светло-голубого цвета с принтом в виде брекетов и зубов.

Долли и Тодд Хастингс из «Семейного центра стоматологии и ортодонтии Хастингс» не скрывали своего разочарования по поводу того, что Слоан не пошла по их стопам.

– У тебя сегодня началась стажировка и ты просто «зашла поздороваться»?

Слоан улыбнулась.

– Да. Привет, пап.

– Ты не заходила «просто так» со времен твоей учебы в медицинском. Ты приходишь только когда тебе что-то нужно. Неужели деньги? Мне казалось, что твоя стипендия на время стажировки вполне приличная.

– Я бы так не сказала, но деньги мне не нужны.

– Не обращай на него внимания, – вмешалась мать. – Он все еще грустит, что наше гнездышко опустело.

– Это случилось десять лет назад.

– Лучше не стало.

– Я поинтересовался, – продолжал отец, – стажеры получают около семидесяти тысяч в год. Ты бы уже зарабатывала в три раза больше, если бы поступила на работу сразу после школы стоматологии.

Слоан улыбнулась.

– О, пап, ты все время забываешь. Я не ходила в стоматологическую школу.

– Не напоминай мне. А ведь могла бы, по крайней мере, заняться челюстно-лицевой хирургией. Нам бы не помешал хороший хирург в штате. Ты хоть представляешь, сколько дел мы поручаем местному челюстно-лицевому хирургу?

Долли хлопнула Тодда по плечу.

– Оставь мою дочь в покое. Чашечку кофе, милая?

– Разве от кофе не темнеют зубы? – съязвила Слоан.

– Газировка еще хуже, – парировал отец. – Ты бы узнала об этом в стоматологической школе и, вероятно, не пристрастилась бы так к Dr. Pepper.

– Диетическому, – поправила Слоан. – Диетическому Dr. Pepper.

– Газировка разрушает эмаль.

– Не могли бы вы оба, пожалуйста, остановиться, – попросила Долли.

Слоан не сомневалась, что эти упреки будут продолжаться всю ее жизнь. Мама смирилась с ее решением, но она знала, что отец никогда окончательно не свыкнется с мыслью, что его процветающая стоматологическая клиника когда-нибудь будет продана кому-то вне семьи.

Слоан села за кухонный столик, и мать принесла ей чашку ароматного кофе.

– Правда, милая, – улыбнулась она, взглянув на часы. – У тебя что-то случилось? В девять у меня прием.

– Вроде того, – пробормотала Слоан. Родители терпеливо ждали, когда она продолжит. – Ну, дело вот в чем. Я получила тему для исследования и…

– И что?

– Просто… это связано с судебной генеалогией, и мне придется глубоко покопаться в этих генеалогических сайтах.

– Так в чем же проблема? – спросила мать ровным голосом.

– Я просто… Для меня лучший способ приступить к исследованию и разобраться, как работают эти сайты, – это предоставить свою ДНК. Вообще-то, я уже это сделала, и специалист по генеалогии, с которым я работаю, собирается создать для меня ДНК-профиль. И в общем я не хотела, чтобы вы думали, что я делаю это за вашими спинами.

– Милая, – вставил отец. – Ты заставила меня волноваться, я подумал, что что-то случилось.

– Значит, вы не против, если я изучу свое генеалогическое древо?

– Конечно. Мы очень мало знаем о твоих биологических родителях. Мы дважды встречались с твоей биологической матерью, но твой биологический отец не участвовал в процессе. Поэтому все, что ты узнаешь, будет для нас такой же новостью, как и для тебя. Мы не возражаем, если ты их разыщешь. Что бы ты ни обнаружила, ты – наша дочь, вот и все.

Идеальное, ничем не омраченное детство Слоан промелькнуло в этот момент в ее голове – пестрыми вспышками. Поездки во Флориду всей семьей, вечеринки у соседей (единственный повод, когда ее отец позволял себе выпить), школьная волейбольная команда, родители, подбадривающие ее с трибун. Она вспомнила рыбалку с отцом, когда маленькая Слоан боялась прикоснуться к пойманной рыбе и улыбалась, когда отец демонстрировал улов на камеру. Потом был уникальный и немного болезненный опыт ношения брекетов в старших классах под присмотром отца-ортодонта. Еще были летние путешествия с мамой по всему Восточному побережью, когда Слоан искала подходящий колледж. У нее было самое нормальное детство из возможных. При этом она с раннего возраста знала о своем удочерении, но всегда воспринимала Долли и Тодда Хастингс как маму и папу.

– Я не планирую разыскивать своих биологических родителей. Мне просто нужно посмотреть, как все это работает. Как эти обширные базы данных ДНК используются правоохранительными органами в нераскрытых делах для поиска убийц.

– Мы понимаем, Слоан, – улыбнулась мать. – Может, ты поделишься с нами тем, что найдешь. Если ты их найдешь, мы бы… – Долли вопросительно посмотрела на Тодда. – Мы тоже хотели бы знать. Мы задавались этим вопросом на протяжении многих лет.

Слоан медленно кивнула.

– Думаю, это зависит от того, что я найду. Нет абсолютно никакой гарантии, что предоставление моей ДНК выведет меня на моих биологических родителей. Мой профиль может не совпасть ни с одним из представленных на сайте. Я просто хотела сообщить вам об этом.

Отец кивнул.

– Так тебе действительно не нужны деньги?

– Папа, ты такой…

– Он знает, милая. Он знает.

Глава 6

Роли, Северная Каролина

Среда, 10 июля 2024 г.

Слоан стояла рядом с доктором Хейденом Коксом и наблюдала, как он закрывает Y-образный разрез, который шел от плеч трупа, сходился у грудины, а затем спускался ниже пупка. Доктор Кокс был студентом-второкурсником, к которому ее прикрепили. Он использовал толстые, уродливые скобы, чтобы свести края разреза – зрелище, от которого у пластического хирурга скрутило бы живот. Но поскольку потом тело будет одето и положено в гроб, этот рваный разрез никто не увидит, так что эстетическая сторона на данном этапе не принималась в расчет.

– Ну вот, готово, – объявил доктор Кокс, снимая хирургические перчатки. – Перенесите его в холодильник, а потом мы оформим заключение.

Слоан впервые наблюдала, как он производит вскрытие. С помощью двух специалистов она переложила тело на каталку и покатила ее к ряду морозильных камер в задней части морга. Девушка убедилась, что на теле имеются соответствующие бирки, а затем задвинула каталку в морозильную камеру. Уже находясь в коридоре, она снова заглянула в морг через смотровое окно. За исключением пустого стола, за которым она и доктор Кокс только что закончили работу, остальные места были заняты. Коллеги, ординаторы и обслуживающий персонал толпились вокруг столов для вскрытия, внимательно изучая лежащие на них тела. Верхний свет освещал рабочие места, и Слоан представила, как на следующий год, проводя самостоятельное вскрытие, она обнаружит на теле улики, объясняющие причину наступления смерти. В раздевалке она бросила униформу в корзину для белья и переоделась в уличную одежду. Зазвонил телефон, лежавший на верхней полке шкафчика. Взглянув на экран, Слоан увидела, что это Джеймс, специалист по генеалогии. Прошло чуть больше недели с тех пор, как Слоан сдала анализ ДНК, и поэтому ее захлестнула волна нервного возбуждения, за которой последовал укол вины. Ее родители открыто говорили с ней об удочерении еще тогда, как Слоан была маленькой девочкой, и она не испытывала никакого желания искать биологических родителей. Однако за последние несколько дней в ее душе медленно нарастало незнакомое предвкушение при мысли о том, что ей предстоит узнать, кто подарил ей жизнь и почему они решили от нее отказаться.