Улей. Трилогия - Д Алекс

Прекрасные ангелы мелодично смеются, угощая друг друга медовым нектаром из хрустальных бокалов, срывают спелые плоды с раскидистых яблонь, сладкий сок течет по их устам, смывая белую краску, обнажая самую обычную человеческую кожу, а затем они сливаются в незнакомом ей танце. Мужские и женские тела сплетаются в клубок, катаясь по цветочному ковру, повсюду валяются надкушенные яблоки и осколки разбитых бокалов.

И только один, бескрылый ангел не участвует в странных плясках. Длинные светлые волосы белыми змеями вьются вокруг неподвижного лица. Глаза с длинными серебристыми ресницами закрыты, белые губы сжаты в мучительной гримасе, платиновые браслеты, усыпанные драгоценными камнями, приковывают распятое тело к торчащим из земли железным крюкам. Нагая, с раскинутыми руками и ногами девушка-ангел напоминает Кае прекрасную фарфоровую статую, неживую, неподвижную, но самую прекрасную из всех. Задержав дыхание, девочка с нарастающим страхом наблюдает, как подкрадываются к спящей красавице, как скользят по ее коже десятки рук, смазывая белое ангельское напыление, обнажая знакомое пятно на стройном бедре. Ласковое теплое солнце скрывается за серой тучей, и волшебство испаряется, открывая взору напуганной девочки неприглядную мерзкую картину.

– Мама, – одними губами шепчет потрясенная до глубины души Кая и инстинктивно отшатывается назад. Ангелы делают с ее мамой что-то страшное, неправильное…

Это не танец. Совсем не танец.

– Мамочка… – Соленые слезы катятся по детскому лицу, крик отчаяния клокочет в горле. – Не трогайте, отпустите…

Внезапно тяжелая ладонь опускается на вздрагивающее плечико и рывком разворачивает назад. Задрожав, девочка врезается во что-то твердое и открывает рот, чтобы закричать, но, задрав голову, резко замолкает и даже выдавливает робкую улыбку.

– Помоги, там мама, – беззвучно плачет малышка, с мольбой глядя в прозрачно-голубые ласковые глаза. Опустившись перед девочкой на корточки, он медленно подносит палец к губам и тихо шепчет:

– Ш-ш-ш, никто не должен нас увидеть…

– Почему? Они обижают мою маму.

– Не бойся. С твоей мамой всё будет в порядке. Это такая игра, в которую не берут маленьких девочек.

– А ты почему не играешь с ними?

– Ты ошибаешься, Диана. Я тоже играю.

– А какие правила у этой игры?

– Никаких правил нет…»

Она не знала наверняка, сколько дней находилась в отключке. Под воздействием сильных препаратов стандартные реакции притупились, ощущение времени отсутствует. Кая не испытывает физической боли, исключительно слабость и постоянную сонливость. Спутанность сознания не позволяет сгенерировать ни одной четкой мысли, но воспоминания о пережитом не притупляются, не меркнут. Наоборот, с каждым пробуждением становятся всё более пугающими и подробными. Никакие транквилизаторы не заглушат предсмертные вопли погибших девушек. Ожившие ночные кошмары останутся с ней навсегда, как шрамы от разодравших кожу шипов.

«Лучше бы я умерла», – проносится в голове первая ясная мысль, когда в один из одинаковых дней в медбокс заявляется Кронос. Он снова в маске. Туман перед глазами всё еще стоит плотной завесой, не позволяя рассмотреть подробности. Возможно, повелитель пчелиного царства всего лишь плод одурманенного подсознания.

– Доктор сказал, что тебе лучше, – раздается совсем близко ненавистный голос главного антагониста. Пальцы в неизменной черной перчатке обхватывают ее скулы и поворачивают лицо для удобного изучения. – Выглядишь как дохлая белая мышь.

Кая сжимает губы, поклявшись себе, что не скажет этому подонку ни слова. Он снова пахнет серой, кровью и смертью. Здесь, в стерильном боксе, этот запах ощущается особенно остро.

– Играешь в молчанку, пчелка? – Переместив ладонь на забинтованное горло, Крон сжимает пальцы, перекрывая ей кислород. Стреляющая острая боль мгновенно разносится по телу, и мерцающие серые точки перед глазами окрашиваются в алый. – Напрасные усилия. Снова проиграешь, – безжалостно утверждает он.

– Не могу говорить… – удается прохрипеть Кае. Почти не врет. Отчасти так оно и есть.

– Бедняжка, такая жалкая, – насмешливо бросает Кронос, ослабляя хватку. Небрежно проводит кожаными костяшками по лицу, убирает прилипшие к взмокшему лбу пряди. – И такая жестокая. Меньше месяца в «Улье», а на твоем счету уже пять смертей. Ты чувствуешь раскаяние? Сожаление? Угрызения совести? Или, может быть, ты мечтаешь повернуть время вспять к первому стриму и использовать первый патрон для себя? Кивни, если да.

Кая упрямо стискивает зубы, глядя в расплывающееся перед мутным взглядом лицо, полностью скрытое белой маской. В прошлый раз была черная, до этого золотая. У него извращенный фетиш на коллекционирование масок? Особый пунктик? Что он так усиленно за ней скрывает? Уродство, шрамы или мировую известность?

– Я так и думал. – Благосклонно потрепав ее по волосам, Крон начинает медленно огибать по кругу больничную койку. – Только так можно спасти других участников, Кая. Других вариантов нет. Мир поделен между хищниками и их добычей. Сильный пожирает слабого. Этот закон действовал испокон веков. Все утопические россказни о мире, равенстве и братстве – чушь собачья, придуманная для прослойки тупых рабов.

Закусив губу, Кая прикрывает тяжелые веки. Невыносимо слушать безумный бред психопата, ощущать витающую в воздухе разрушительную темную энергию, не проявляя при этом никаких эмоций. Она пытается абстрагироваться, вытеснить омерзительный голос из своего сознания, но Кронос четко улавливает исходящие от нее блокирующие вибрации и одной фразой снова приковывает внимание пчелки к своей персоне.

– Я могу сделать так, чтобы шоу с твоим участием больше не причиняли тебе физического вреда. Ни публичного секса, ни унижения твоего достоинства. Ты можешь стать королевой среди породистых пчелок. – Остановившись с противоположной стороны, Крон вновь поворачивает ее голову к себе. – Не такой, как Медея. Пока не такой, но всё в твоих руках, Кая. Я готов проявить благосклонность и великодушие, но взамен потребую абсолютную преданность.

– Чего ты хочешь? – через силу просипела Каталея.

– Во время ежегодного стрима ты убьешь Бута и мою жену, – маньяк бесстрастно озвучивает свое дикое условие.

Небрежный будничный тон повергает Каю в недоумение и шок. Он же не всерьез? Это невыполнимо. Бут и Медея – организаторы. Она – пешка, точнее пчелка. И всё же батлер предупреждал, что подобное предложение поступит (за исключением убийства Медеи). Значит, Кронос не шутит.

– Удивлена?

Не то слово. Кая напряженно кивает, нервно сгребая пальцами простыню. Как он себе это представляет?

– Не ломай свою светлую голову, пчелка, – нараспев произносит Кронос, поглаживая ее по щеке. – Медея сама дала мне лазейку для своего устранения, а Бут, как верный пес, отправится вслед за своей королевой. «Улей» нуждается в обновлении, и я готов дать тебе шанс стать следующей королевой. Твои задачи на ближайшее время – сблизиться с Бутом и дожить до следующего стрима. С первой задачей придется повозиться, но ты справишься. Батлер крайне редко, но выбирает фавориток среди пчелок тринадцатого уровня. Его прежняя визави временно пришла в негодность и не скоро сможет составить тебе конкуренцию. Воспользуйся этой возможностью. А насчет второй задачи всё гораздо проще. Если ты согласна на мои условия, то я помогу тебе продержаться. Времени на обдумывание нет, – жестким тоном отрезает Крон и подводит к главному вопросу. – Итак, каков будет твой положительный ответ?

– Да, – одними губами выдыхает Кая.

– Умница, я знал, что не ошибся в тебе, – удовлетворенно заключает Кронос, отступая назад.

Девушка переводит дыхание, решив, что он собирается закончить аудиенцию и покинуть соту, но нет. Рано обрадовалась.

– Кстати, твой боец жив и здоров, – обернувшись в проеме, сообщает Крон. – Во время стрима внутренние правила «Улья» не работают. Его не казнят за то, что он немного порезвился с тобой, доставив нашим гостям незабываемые впечатления. Ты так громко кричала… Неужели трутень был настолько плох?