Следы темной души. Паутина судьбы (СИ) - Мэй Валентина

- Малолетки отмечали в субботу годовщину какого-то там союза, я ненадолго пристроился… ну так, выпить, послушать, чего болтают… потом к нам ещё и Дергунов мелкий присоединился. Когда я уходил, позвал малого домой, но он с важным видом сообщил, что у него стрелка на ферме. С кем, отвечать отказался. Ну я и свалил, — парень с готовностью взял протянутую сигарету и затянулся. — Я уже ходил к Эду вчера, но он сказал, что не видел Стёпку. Понимаешь! А сегодня я пошёл на ту ферму…

- На какую именно?

- На заброшенную. Где раньше хряки были, — руки трясутся, голос начинает дрожать. Саня протянул другу ещё воды.

- Так шо там, на ферме? — спросил, а у самого уже внутри всё похолодело.

- Степан… весь в крови…

Ничего сказать на это Саня не смог.

Чуть погодя, с трудом уговорив друга пойти домой, он зашёл вместе с ним, чтобы взглянуть на Степана и поддержать семью погибшего. Врагов у малолетнего прохвоста было достаточно. И даже если это дело рук Эда, то очень сомнительно, что он сам приложился к рукоятке ножа.

Однако погибшего увидеть не удалось. Тело было ещё в морге, а мать отсутствовала. Отец сидел на кухне, уставившись невидящим взглядом в одну точку, и даже не обернулся приветствовать гостя. Не хотелось бы оставлять Кирилла с такой-то охраной, но выбора не было. Саня подошёл к осунувшемуся от горя старику и, тронув его за плечо, произнёс:

- Здоров, Николаич, — тот поднял голову и тихонько кивнул. — Примите мои соболезнования. Я могу чем помочь? — мужчина отрицательно помотал головой. — Николаевич, Вы тут за Кирюхой присмотрите, пожалуйста, чтобы он с дома не сбежал. Бо делов наделает.

Ответа так и не последовало. Саня больше не стал ничего говорить. Да и нечего было сказать. Стало не по себе. Выскочив на улицу, он судорожно попытался вдохнуть холодный воздух, сделал глубокий выдох.

Следом вышел Кирилл.

- Останься дома, с отцом, — жёстко, с нажимом, произнёс Сашка, оборачиваясь к другу.

- Я хочу видеть Эда.

- Остынь! Ты никуда не пойдёшь. Посмотри на батю! Ты хочешь оставить его в таком состоянии самого?!

- Я хочу увидеть Эда, — снова повторил тот, не обращая внимания на его увещевания.

- Кирюха, поверь мне, ты пойдёшь к нему, но не сейчас. Сейчас ты нужен семье. Ты…

В доме послышался грохот, и парни тут же вернулись в кухню. Семён Николаевич лежал на полу, скрючившись и слегка подрагивая. Друзья бросились к нему.

- Бать! — перепуганный сын попытался повернуть отца на спину, но тот отказался, лишь немного повернул голову. Всё лицо было мокрым от слёз и скривилось в рыдающей гримасе, губы перекосились. — Батя, вставай! Пішли до кімнати…

- Я пойду, — произнёс Саня больше для формы, прекрасно понимая, что его никто не слышит.

Покинув дом, наполненный скорбью, отправился на район. Необходимо кое-что проверить.

*****

Едва перекусив и даже отмахнувшись от расспросов матери об успехах в университете, Лина надела джинсы, лёгкий джемпер лимонного цвета без единой вышивки и свою старую куртку, которую в последний раз она надевала год назад на вечерние прогулки с друзьями, и отправилась к Люси.

Конечно, она понимает, что так нельзя и приготовилась умаслить мамочку вечером. Она тут же представила себе Инну Борисовну, усевшуюся в зале на мягкий уютный диванчик с бокалом любимого вина и с надутыми губками, уставившуюся в никому ненужный телевизор. Лина мысленно улыбнулась. Она обожает свою мать и просто боготворит её за умение всегда и везде (даже в стенах собственной квартиры) быть обаятельной и невообразимо красивой.

Когда подъехал автобус, пришлось перепрыгивать через лужи из водянистой каши мокрого снега, который уже совсем скоро превратится в грязноватую, испаряющуюся с каждым лучиком солнца, воду. Перепрыгнув два не особо больших озерца, Лина практически врезалась в пожилую пару, вставшую перед ещё более грозным препятствием. Водитель остановил свой жёлтый ЛиАЗ так, что передняя дверь нависла прямо над огромной и, судя по всему, глубокой лужей, занявшей к тому же дополнительные семь-десять сантиметров тротуара. Заднюю дверцу открывать никто не собирался. Кое-как справившись с задачей, пассажиры загрузились в автобус. Лина, не без усилий, также запрыгнула и села на двойное сиденье, прямо к окну.

Глядя на унылые серые дома и дороги, задумалась над тем, как правильно сделать. Может, стоит для начала просто пообщаться, не затрагивая болезненную тему? Её отец так и не смог больше ничего узнать. Это и понятно — он погряз в работе, регулярно выезжая за пределы города. А даже если никуда не уезжает, то сидит на работе до полуночи, копаясь в своих любимых делах. В какой-то степени она завидовала папе — он достиг многого в своей жизни, его все уважают и боятся. Однако, очень часто ею овладевал страх. Страх того, что она никогда не увидит его. Но такие мысли Лина гнала прочь. Вот и сейчас: она сама не заметила, как все её мысли обратились к папе и его работе. Оттенок настроения слился с цветовой гаммой за окном автобуса, и пришлось приложить усилия, чтобы сменить печальные и серые мысли на радужно-оживлённые, направленные на предстоящие праздничные приготовления.

Ну вот и приехали. Казалось, что здесь весна и не думает наступать. Вокруг всё серо-белое, причём преимущество у снежных покровов, хоть уже и далёких от белоснежных. Дорожки стоптанные, но в основном, всё ещё чвакающие, асфальт едва проглядывает сквозь серо-коричневую жижу.

Марина Алексеевна приняла её очень тепло, будто родную дочь, вернувшуюся после долгого отсутствия. Отказываться от предложенных чая и пирожков Лина не стала, хотя была неголодна. Женщина поставила чайник на огонь и пошла за Люси. Вернулась сразу же, извиняющимся тоном сообщила:

- Линочка, милая, Люси спит. Проходи в комнату, я сейчас разбужу её.

- Да что Вы! — она попыталась остановить Марину Алексеевну. — Я подожду!

— Ей всё равно нужно уже просыпаться, — махнув рукой сказала та. — Идём за мной.

И девушка пошла вслед за женщиной, всё время манящей её рукой. Когда открыла почти закрывшуюся перед ней дверь, Люси уже подымалась, с недоумением глядя на мать, склонившуюся над дочерью. Протерев сонные глаза и повернув голову, посмотрела на Лину и от неожиданности ойкнула.

- Привет, — улыбаясь, подошла к кровати и дотронулась до макушки подруги.

- Лина! — девушка смотрела широко раскрытыми глазами. Марина Алексеевна тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, а Люси так и продолжала таращиться.

- Да, это я, — всё так же улыбаясь, произнесла Лина. — Не ожидала?

- Неа.

- Я подумала, что ты приходила ко мне, — осторожно сказала она, внимательно глядя на подругу, — примерно месяц назад, может, чуть больше. Нет?

- Аааа, — девушка потупила глаза и щёки вспыхнули румянцем, — ну…

- Люси, — она села на кровать рядом с подругой и положила руку ей на колено, — у тебя всё хорошо?

- Да, — робко прозвучал в ответ тихий голос Люси.

- И ты не хочешь мне ничего рассказать? Ты ведь приезжала ко мне, ведь так? — девушка молчала, продолжая прятать взгляд, поэтому Лина достала из сумочки вязаную шапку и положила её перед подругой: — Ведь ни у кого больше нет такой шапки, как у тебя. Расскажи мне, что произошло в тот вечер. Я знаю, что тебя забрал какой-то парень.

Подруга посмотрела на неё глазами, полными слёз, губы задрожали и уже через минуту Люси ревела навзрыд. Лина обняла девушку и тихонько, монотонно захлопала по спине.

*****

Как сильно она изменилась. От стеснительной и неприметной дурнушки не осталось и следа. Она стала такая милая, нет, можно даже сказать, красивая. Только красота эта почему-то пугает, будто не Люси это вовсе. Глаза, всегда такие ясные, отливающие яркой синевой на солнце, словно потемнели и слегка помутнели, и в них читается глубокая печаль, страх или что-то, напоминающее затравленного лисёнка.

Даже после того, как подруга успокоилась, даже после того, как они вдвоём поели пирожки и попили чай, которые заботливо принесла в комнату Марина Алексеевна, Люси всё равно не стала ничего рассказывать о своих злоключениях. На вопрос о том, за что её задержали, сказала лишь, что попала в неприятную историю, но что за история и с кем была, Лина так и не узнала. Настаивать на стала.