Черное лето - Крэйвен Майк

– Я не уверена, что понимаю, зачем фермеру сажать деревья, – недоумевала Флинн. – Поле ведь ему, очевидно, нужнее.

По знал ответ на этот вопрос. Ему рассказывал Томас Хьюм.

– Обнаженный верхний слой почвы на возвышенностях подвергается эрозии. Фермеры сажают деревья, чтобы земля не стала бесплодной и каменистой. Кроме того, леса защищают землю внизу, забирая часть воды во время влажной погоды, создают укрытия для животных и сельскохозяйственных культур, обеспечивают естественный барьер от ветра. Вдобавок ко всему многие фермеры в Камбрии теперь занимаются охотой, а лес – идеальная среда обитания для фазанов и других промысловых птиц.

– Окей. Значит, нас интересуют деревья, которые быстро растут и привлекают трюфели.

– Не дубы, – уточнила Брэдшоу, – они растут медленно. Скорее всего, буки или березы.

– Буки тоже не подходят, – заметил По. – Многие жители Камбрии не считают бук местным деревом. Он растет на юге, но здесь, на крайнем севере, фермерам он чужд. Они придерживаются традиций, особенно если это не стоит им денег.

– Откуда ты все знаешь? – Брэдшоу, казалось, веселило, что По в курсе каких-то мелочей, о которых не в курсе она. Он пожал плечами.

– Депутат от Кендала как-то пытался приобщить местных жителей к букам. Об этом писали в газете несколько лет назад.

Повисла тишина.

– Ну, у каждого свои интересы, – заметил По.

Брэдшоу стала рассуждать:

– Больше всего подходит береза. Растет быстро, стоит дешево. Наиболее вероятно, что речь о березе повислой. Ей нужна хорошо дренированная почва, поэтому сажают ее на возвышении, что нам и требуется.

– Значит, ищем молодую березовую рощу на возвышенности возле бункера в Эйкетгейте?

По кивнул. Брэдшоу тоже.

– Хорошо, – сказала Флинн. – Можете считать, что мы ее уже нашли.

По тупо уставился на нее.

– Когда я говорю «мы», – уточнила она, – я, конечно же, имею в виду Тилли…

Учитывая все технологии, доступные Брэдшоу, найти березовую рощу на небольшой определенной территории не представлялось очень уж трудным. По крайней мере, если бы дело было в Манчестере, Шефилде или Бирмингеме.

Но они искали в Камбрии.

Найти сами березы было несложно: их серебристая слоистая кора была заметна издалека.

Найти нужные березы оказалось гораздо труднее. Наконец Брэдшоу сузила число рощ до девяти.

Три из них выглядели старыми и были не только березовыми. По вычеркнул их из списка на том основании, что если фермер сажал лес с нуля, он покупал березы оптом. Не было никаких причин смешивать их с другими деревьями. Еще две рощи находились недалеко от реки Эдем и поэтому, возможно, были подвержены наводнениям.

Оставалось четыре.

Брэдшоу разместила лучшие спутниковые снимки на ноутбуке в виде сетки. Все трое низко нагнулись над экраном и какое-то время молчали. По проверял их расположение на карте, и ему показалось, что одна из них явно подходит больше других – она располагалась недалеко от деревни, от дороги и от работавшего бункера. Но вторую и третью рощи сбрасывать со счетов было пока рано. От дороги они находились дальше, но в остальном соответствовали всем критериям. А вот до четвертой следовало добираться через три поля и еще две рощи. Она находилась не сказать чтобы рядом с Эйкетгейтом или с тем местом, где жил Лес Моррис, еще и подлеском заросла. Но в конце концов По решил тоже на всякий случай ее не вычеркивать. Собственно говоря, это могла оказаться как любая из них, так и ни одна.

– Думаешь, там прячется Хлоя Блоксвич? – тихо спросила Флинн, не отрываясь от экрана.

Об этом он и не подумал. В общем-то это место было ничуть не хуже другого – здесь можно было на время затаиться. Дождаться награды, которую обещал ей Китон.

Раскат грома напомнил По о том, что сказал Гарольд. Он взглянул в залитое окно. Угольно-черное небо стреляло дождем, как пулями. Гром ревел с необузданной силой. Вот вам и обещанный ураган «Венди».

– Если да, то я надеюсь, что она в резиновых сапогах, – пошутил По. – В этих бункерах не было дренажей. Вот почему большинство заброшенных объектов затоплены.

Брэдшоу вдруг ни с того ни с сего закричала:

– ДРЕНАЖ!

Не объясняя причин, она убрала фотографии рощ и принялась яростно печатать. В ее очках отражались веб-страницы за веб-страницами. «Господи, господи, господи», – повторяла она, лихорадочно что-то просматривая.

Спустя секунд двадцать она перестала печатать, прочитала то, что вывела на экран, а потом вскочила со стула и метнулась к принтеру. Она подпрыгивала с ноги на ногу, ожидая, пока документ вылезет наружу. По и Флинн переглянулись.

– Мы наслаждаемся этим неловким молчанием, Тилли, – обратилась к ней Флинн.

Принтер закончил работу, и Брэдшоу вручила им по двухстраничному документу, а По – еще и очки для чтения, которые он оставил в Шап-Уэллсе.

– Вот как Хлоя Блоксвич подделала анализ крови.

По взглянул на бумагу, которую ему вручили. Это была запись в Википедии о гражданине Канады, выросшем в Родезии, по имени Джон Шнебергер. Он в замешательстве нахмурился, глядя на Брэдшоу. Она кивнула ему, чтобы он продолжал читать.

И он продолжал.

Не успел он дойти до конца первой страницы, как у него перехватило дыхание.

Потому что Джон Шнебергер был человеком, который сделал невозможное возможным – он нашел способ закрепить в своем теле чужую ДНК. В 1992 году, после того как его обвинили в изнасиловании, он дважды обманул результаты назначенного судом теста ДНК, и обвинения были сняты. Только когда его жена заявила в полицию об изнасиловании ее дочери от первого брака, у него были взяты многочисленные образцы, в том числе мазки изо рта и волосяные фолликулы. Его ДНК на этот раз совпала с той, что обнаружили у первой жертвы изнасилования. По прочитал, как ему это удалось. И да – это действительно было очень простое решение. Великолепное в своей простоте.

По проверил метод Шнебергера на их собственном деле, шаг за шагом, проверяя, соответствует ли он фактам.

Он им соответствовал.

Все работало. Все было объяснено.

Он уставился на Брэдшоу.

– Но это значит…

– Да, По, – печально молвила она. – Мне очень жаль.

Глава пятьдесят девятая

Шторм ревел громче, чем война.

Так думал По, глядя на пожарный выход отеля. Дождь обстреливал землю. Гром, резкий, оглушительный и непрерывный, грохотал, как радиостатика на полной громкости. Молнии – а не обычные прерывистые зигзаги, к которым он привык, – заполнили небо неослабевающими вспышками яркого света, обратившими ночь в день. Они больше походили на вспышки небесных фотоаппаратов, чем на молнию, как будто сами боги не могли удержаться и не сфотографировать круживший внизу водоворот. Деревья не просто качались туда-сюда – ветер сгибал и разгибал их, испытывая корни на прочность. Вся автостоянка была завалена ветками, похожими на оторванные конечности.

В такие ночи нужно оставаться дома.

По застегнул куртку доверху, простился с мрачной Флинн и испуганной Брэдшоу и вышел на улицу.

Возможно, Уордл и пустился в погоню за конвертом в Шотландии, но не все полицейские в Камбрии были идиотами. Если бы По кто-то заметил, его бы арестовали на месте, поэтому даже на «Ленд Ровере» Виктории по главным дорогам ездить не стоило. Но выбора не было – другая машина бы не справилась. Может быть, за маленькими дорогами никто не следил, но по ним было не проехать.

Оставался лишь один вариант – М6.

Дорога с односторонним движением на выходе из Шап-Уэллса стала стремительным потоком. Он повел машину вверх по холму, радуясь, что едет на «Ленд Ровере», а не на арендованной машине. Толстые шины, отталкиваясь от грязи и мусора, позволяли продолжать движение.

Видимость сократилась до нескольких метров. Даже на двойной скорости дворники не справлялись с водой, бьющей по лобовому стеклу. Нет, не здравый смысл, а только удача помогла ему добраться до конца трассы. Свернув направо, на А6, он снизил скорость до тридцати миль в час. Спустя несколько минут он был на автостраде.