Игра 14.0 - Познански Урсула

Георг пошептался с Доро, и оба синхронно кивнули.

— Согласны.

— Хорошо. Если я одержу победу, мы сделаем всё то, что и так должны были сделать: вместе станем искать выход. Я уверен, что он есть и что мы, если проявим терпение, непременно на него наткнемся. — Он посмотрел на свой меч, затем окинул взглядом остальных. — Ну, как думаете, может, сразу займемся поиском выхода? Мы могли бы обойтись без ран, боли, без всего такого.

Георг и Лисбет покачали головой, Альма тоже, а Доро помрачнела:

— Ты сам предложил поединок, а теперь решил пойти на попятный?

— Нет, черт побери, он всего лишь взывает к твоему разуму! — крикнула Айрис. — В смысле, к тому, что от него еще осталось.

— Тут мы решать не властны, — отозвалась Доро с искренним сожалением в голосе. — Это всё Тристрам. Мы уже знаем, что он желает, но раз Пауль всё никак не уймется, пусть сражается.

— А, идите к чёрту! — пробормотал Пауль. — Вам и впрямь уже не помочь. — Он перехватил меч в левую руку и протянул Доро правую. — Скрепим наш уговор. Если я одержу победу, никто не коснется Бастиана, пока свеча, отмеряющая сутки, не прогорит.

— Да, — ответила Доро. — Однако если ты проиграешь, то не станешь нам мешать, как только мы захотим сделать то, что должны сделать.

— Даю слово.

С нарастающем ощущением нереальности происходящего Бастиан наблюдал за остальными, за тем, как они сносят свои немногочисленные вещи в углы сводчатого подвала, чтобы расчистить место для поединка. Всё это время Пауль осматривал свой меч, размахивал им, вращал и, проверяя, не раз поглаживал пальцем и клинок, и острие.

Бастиан устроился рядом с Айрис и Штайнхеном в одной из остававшихся в тени ниш неподалеку от склепа.

— Посмотри на него, — произнес Штайнхен, указывая на Пауля. — Он точно знает, как произвести впечатление на зрителей и заставить нервничать противников.

Не только противников. Сердце Бастиана бешено билось; он пытался дышать ровнее, чтобы замедлить сердцебиение. Ведь из-за какой-нибудь пустяковой промашки Пауля его жизнь всего через пару минут не будет стоить и пуговицы от штанов.

Похоже, Штайнхен почувствовал, что творится в душе Бастиана, и попытался его успокоить, похлопав по спине.

— Пауль и впрямь крут, — добавил он. — Он легко заткнет их за пояс, вот увидишь.

Но он один.

Бастиан видел, как Георг и Карина о чем-то пошептались, прежде чем занять свои места. Пауль расположился по одну сторону от костра, трое его противников — по другую. Они посматривали друг на друга, их лица неподвижно застыли, лишь Натан снова и снова закусывал нижнюю губу.

Я хотел бы, я мог бы сражаться сам, думал Бастиан. Всё лучше, чем стоять поневоле в стороне и смотреть на то, как другие решают, стоит его убивать или нет.

Внезапно, без всякого предупреждения, Пауль бросился на своих противников, сделав выпад в сторону Георга. Тот испуганно парировал удар. Затем, не медля ни секунды, Пауль атаковал Карину, которая также с трудом сумела защититься, — тут же он вновь отскочил назад. Никто пока не был ранен, никто не закричал, ничья кровь еще не пролилась. Но, так или иначе, поединок начался, все его участники пришли в движение, а Родерик принялся истошно лаять.

Под сводами подвала разнеслось эхо от первых ударов металла о металл, и вот уже Георг перешел в ответную атаку. Он поднял топор высоко над головой и, размахнувшись, нанес такой удар в сторону Пауля, что наверняка разрубил бы тому ребра, если бы удар пришелся в цель. Но Пауль успел уклониться, повернулся вокруг своей оси и ударил Георга мечом по руке. Лезвие клинка задело кожу совсем неглубоко, удар был коротким, но достаточно сильным, так что Георг выронил из рук топор.

— Считай это реваншем за твой удар ножом. — Пауль, усмехнувшись, опустил меч. — Кровь течет? Да? Жаль! Итак, на мой счет, пожалуй, записывается первое очко. — Он поклонился, поднял топор и теперь, вооруженный мечом и топором, встал против Натана и Карины.

Выбив Георга, Пауль с самого начала оставил противников без наиболее сильного бойца. Было хорошо видно, как это не понравилось остальным: Доро озадаченно скривила лицо, Лисбет побелела как мел, руки ее дрожали, когда она перевязывала рану Георга.

Следующей отважилась нанести выпад Карина. Она целилась мечом прямо в ноги Пауля, жалила, словно оса, уклоняясь от его ударов, и загоняла его к стене, где уже поджидал Натан, собираясь напасть сзади.

— Черт побери, не будь таким щепетильным! — крикнул Штайнхен. Айрис толкнула того локтем в бок:

— Не отвлекай его! Он знает, что делает.

Пауль нагнулся, увертываясь от ударов, нанесенных Натаном, и, в отчаянном прыжке перемахнув через костер, оказался в безопасности, но тотчас опять развернулся, чтобы не упускать противников из виду.

Теперь они заходили с двух сторон; Карина подкрадывалась к нему справа, прижимаясь к стене, Натан — слева. Бастиан следил за выражением лица Пауля, видел, как тот моментально взвесил свои шансы и принял решение. И вот уже, прежде чем противники подобрались к нему, он сам перешел в атаку. С криком он бросился на Натана, который какое-то мгновение слишком долго раздумывал. Ему все-таки удалось парировать первый удар, но второй пришелся в ногу. Кровь просочилась из раны и выступила на ткани холщовых штанов.

— Еще одно очко, — констатировал Пауль, обернувшись к Карине, однако та уже воспользовалась благоприятным моментом.

Видно было, что Пауль удивился, заметив, как близко она успела к нему подойти; ее меч был высоко поднят, занесен почти над самой его головой. Ему оставалось лишь совершить прыжок, отскочить в сторону, чтобы оказаться в безопасности, — за подобный маневр он в свое время снискал на ярмарке бурные аплодисменты. На этот раз никто не хлопал в ладоши; казалось, все затаили дыхание. Еще в прыжке Пауль отбросил топор, тот отлетел в сторону Альмы; меч он удержал в руке и выпустил его, лишь когда перекатывался по земле. Карина кинулась к нему, но он уже снова сжимал оружие в руке и на этот раз атаковал ее со всего размаху.

Всего-то одна, думал Бастиан, и тогда всё кончится, тогда покой, тогда…

Какая-то деревяшка, оказавшаяся под ногой, или скользкий камень — Бастиан не смог разглядеть, что именно там было, — и Пауль упал. Его правая нога поехала, словно кто-то за нее потянул. Изо всех сил он пытался сохранить равновесие, но было уже слишком поздно, и он повалился на спину. Меч выпал у него из руки.

Все закричали — и те, что были на стороне Карины, и Бастиан и его друзья. Даже Карина на долю секунды оцепенела, а затем прыгнула вперед, настигла Пауля, нависла над ним. Приставила меч к его груди и надавила, совсем чуть-чуть. Она держала меч, пока не пошла кровь, и все увидели, как на рубашке Пауля проступило темное пятно.

— Сделано, — шепнула она.

Под сводами подвала воцарилась гробовая тишина. Никто не ликовал, никто не проронил ни слова.

Нет. Единственная мысль, еще оставшаяся в душе Бастиана; одно-единственное слово. С совершенно пустой головой он смотрел, как Пауль поднимался с земли с мертвенно-бледным лицом, как Карина выпустила из рук меч, как Айрис зажала руками рот. Казалось, что всё совершается бесконечно неторопливо, как в замедленной съемке. Он не заметил, как подогнулись колени, и испугался, лишь когда ладонями внезапно коснулся холодной земли.

Должно быть, сейчас его охватил страх. Он прячется где-то внутри, но Бастиан этого не чувствовал. Всё онемело.

Кто-то произнес какие-то слова. Пауль. Он встал на ноги; кровавое пятно на его рубашке медленно разрасталось. С широко открытыми глазами он, спотыкаясь, брел к Доро.

Чья-то рука схватила Бастиана сзади за локоть, — подождите, я еще не готов, оставьте меня, — однако это был всего лишь Штайнхен, собиравшийся помочь другу подняться. Его круглое лицо светилось ужасом.

— Я еще поговорю с ними, — едва слышно бормотал он. — Может быть, они не сделают этого. Они обычно не такие. Мы ведь все… друзья.