Контракт Паганини - Кеплер Ларс

Ему ответили. Манн получил разрешение войти. Он шагнул в кабинет и притворил за собой дверь.

Йона отвернулся и стал рассматривать кабинет без двери. В проеме висела серая полиэтиленовая пленка. За ней угадывалась груда гипсовых пластин. Пленка выгнулась, словно слабо надутый ветром парус. Комиссар шагнул к занавеске; в этот момент в закрытом кабинете торгового атташе послышались голоса и звук падения. Пенелопа дернулась назад, ей захотелось убежать отсюда.

— Подождем здесь, — вполголоса сказала Сага и вытащила пистолет.

Пенелопа вдруг вспомнила, что это посольство весной 1975 года захватила бригада Хольгера Майнса. Они взяли в заложники двенадцать человек и требовали, чтобы Андреаса Баадера, Ульрику Майнхоф, Гудрун Энсслин и еще двадцать три арестованных членов Красной Армии выпустили из тюрьмы в ФРГ. По этим коридорам они бежали, крича друг на друга, здесь они вцепились в волосы послу Дитриху Стёкеру, столкнули с лестницы окровавленное тело экономического атташе Хайнца Хиллегаарта. Пенелопа не помнила, как конкретно велись переговоры, но в конце концов канцлер ФРГ Гельмут Шмидт сообщил шведскому премьер-министру Улофу Пальме, что требованиям террористов не уступят, — и те, разозленные, застрелили двух заложников. Карл-Хайнц Делльво орал как безумный: мы будем убивать заложников по одному в час до тех пор, пока наши требования не выполнят!..

Йона повернулся и подошел к кабинету атташе. Оба военных полицейских стояли неподвижно. Йона вытянул большой, серебристо блеснувший пистолет, снял его с предохранителя и постучал в дверь.

По коридору пополз такой запах, словно у кого-то подгорел обед.

Йона опять постучал, прислушался и услышал монотонный голос, как будто повторяющий одну и ту же фразу. Комиссар несколько секунд подождал, спрятал пистолет за спину и нажал на дверную ручку.

Карл Манн стоял навытяжку под лампой, у бедра — автомат. Манн взглянул на Йону, повернулся к человеку, сидевшему в кресле в дальнем углу кабинета, и доложил:

— Господин Шенкель, это — тот самый комиссар шведской полиции.

Книги и папки с документами валялись на полу, словно их в ярости сбросили со стола. Торговый атташе Мартин Шенкель сидел в кресле, уставившись в телевизор. Прямое включение матча в Пекине — немецкая «Эльф» против сборной Китая.

— Разве Роланд Линдквист не приходил к вам на прием? — холодно спросил Йона.

— Он уже ушел, — ответил Шенкель, не отрываясь от экрана.

Йона с Манном снова вышли в коридор. Настроение у Манна испортилось, он отдавал двум другим полицейским сухие короткие приказы. Какая-то женщина в светло-сером трикотажном платье быстро прошла по бурой бумаге, покрывавшей свеженатертый пол в коридоре.

— Кто это? — спросил Йона.

— Секретарь посла.

— Нам надо поговорить с ней и…

Внезапно громко завыла сирена; голос из динамиков сообщил по-немецки, что это не пожарные учения и что все должны немедленно покинуть здание, не пользуясь лифтом.

84

Пожар

Карл Манн быстро обменялся с кем-то парой слов по рации и шагнул на лестничную клетку.

— Горит на верхнем этаже, — коротко сообщил он.

— Сильно горит? — Йона встал рядом с ним.

— Пока неизвестно, но мы выводим людей из посольства. Наверху еще одиннадцать человек.

Манн вынул из шкафчика с красной дверцей огнетушитель и выдернул чеку.

— Я увожу Пенелопу на улицу! — крикнула Сага.

— Это он устроил поджог, — сказала Пенелопа. — Хочет скрыться, пока будут тушить пожар.

Йона бросился на лестницу следом за немцами. Эхо их шагов звучало между холодных бетонных стен. Мужчины молча взбежали по ступенькам и оказались в коридоре второго этажа. Их встретил сильный запах гари; под потолком плавали слои серого дыма.

Манн открыл дверь и оглядел пустой офис. Йона заглянул в следующий кабинет — там тоже никого не было. Полицейские пошли дальше.

— Горит вроде бы в зале Шиллера, там рядом кухня. — Манн ткнул пальцем куда-то в конец коридора.

Из-под двойных дверей густо сочился черный дым. Он, как грязная вода, растекался по дверям и стенам, стлался под потолком.

Где-то закричала женщина. Что-то глухо загудело, словно в глубине здания прогремел гром. Внезапно за двойными дверями что-то зазвенело, словно от жара лопнуло стекло.

— Мы должны вывести людей, — сказал Йона.

У Манна заработала рация, и он жестом попросил комиссара замолчать. Манн поставил огнетушитель на пол, ответил по-немецки и повернулся к остальным.

— Значит, так, — твердо заговорил он. — Дежурные заметили на мониторах человека в черном. Он сейчас находится в мужском туалете, пистолет лежит в раковине.

— Это убийца, — сказал Йона.

Карл Манн вызвал по рации дежурного и расспросил о человеке, скрывшемся в мужском туалете.

— В двух метрах от двери, направо. Сильное кровотечение из руки, он сидит на полу… однако окно открыто. Возможно, он попытается уйти через окно.

Они пробежали по бурой бумаге, мимо малярной лестницы и остановились; Манн встал впереди. В этой части коридора было ощутимо жарче, струи дыма текли под потолком грязной рекой. Что-то трещало, гремело, пол как будто подрагивал под ногами.

— Какое у него оружие? — вполголоса спросил Йона.

— Дежурные разглядели только пистолет в раковине…

— Спросите, есть ли на нем рюкзак. Потому что он носит с собой…

— Операцией руковожу я! — прошипел Манн.

Он дал знак одному из своих людей; они быстро проверили свои автоматы и направились через гардероб к туалету. Немцы исчезли так быстро, что Йона не успел еще раз предостеречь их. Он понимал, что обычная тактика массированного удара при попытке взять ликвидатора не сработает. Мухи, летящие в сеть паука. Очень скоро они один за другим увязнут в паутине.

От дыма защипало глаза.

Паук плетет паутину по-разному, подумал Йона. Липкие нити, чтобы ловить мух, и нити, по которым перемещается он сам.

Паук запоминает узор и потому может бегать по собственной паутине, не увязая в ней.

Йона снял с предохранителя свой «смит-и-вессон» и осторожно двинулся за немцами. Они уже заняли позиции возле двери туалета. Один из них, со свисающими из-под каски длинными светлыми волосами, сорвал чеку с шоковой гранаты. Открыл дверь, низко, почти над кафельным полом, бросил гранату и тут же закрыл дверь. Послышался глухой грохот, другой полицейский открыл дверь и направил автомат в темноту. Карл Манн жестом показал: поторапливайтесь. Ни секунды не размышляя, белокурый полицейский, подняв автомат и прижав приклад к плечу, ринулся в темный дым. У комиссара тяжело стукнуло сердце. Потом он услышал, как светловолосый полицейский что-то испуганно кричит. Беспомощно, почти по-детски. В следующую секунду раздался мощный взрыв. Полицейского в клубах дыма и вихре цементной крошки вышвырнуло из туалета. Дверь слетела с петель. Другой полицейский уронил оружие, спотыкаясь, отступил в сторону и опустился на одно колено. Ударная волна заставила комиссара отшатнуться. Белокурый полицейский лежал в коридоре на спине, открыв рот, между зубов виднелась кровь. Он был без сознания, в бедре застрял осколок гранаты. Блестящая красная струя, брызгая, толчками изливалась на пол. Комиссар бросился к полицейскому. Торопливо перетягивая рану ремнем и скрученным в жгут рукавом рубашки, он ощущал на руках горячую кровь.

Один из мужчин мешком осел на пол и испуганно заплакал.

Двое полицейских вели по коридору седого мужчину; лицо у того было покрыто сажей, он едва шел. Какая-то женщина замотала кофтой нижнюю часть лица и бежала по коридору, широко раскрыв глаза от ужаса.

С пистолетом в руке Манн шагнул в туалет; под подошвами захрустели осколки зеркал и плитки. Ликвидатор лежал на полу, он был еще жив. Ноги подергивались, руки яростно шарили по полу. Взрывом ему разворотило нижнюю часть лица. Манн огляделся, увидел стальную проволоку и понял: убийца готовил западню, он устанавливал ручную гранату. Когда в туалете взорвалась шоковая граната, свою собственную он уронил.