Игра 14.0 - Познански Урсула

Доверься мне — однажды это уже довело его до беды, но Бастиан всё-таки кивнул. Искра надежды. Крохотная. Но так по крайней мере можно ждать хоть чего-то еще, кроме смерти. Руки освободились, но только на мгновение, — в горло снова уперлось лезвие ножа, другой рукой Георг перехватил запястья Бастиана и крепко сжал их, словно в тисках.

— Только не забудь об этом, Пауль, — выдавил Бастиан. Его голос походил на шелест сухой листвы на ветру.

Пауль отошел в сторону; свет его факела упал на Айрис. Слезы текли по ее щекам.

— Ненавижу эту банду, — злобно твердила она, осторожно обнимая Бастиана и не сводя глаз с ножа, приставленного к его шее. — Это не конец, слышишь? Ты не умрешь. Я этого не допущу.

— Спасибо.

Он скользнул губами по лбу девушки, почувствовал, как солона ее влажная кожа, отыскал ее губы. Она ответила ему поцелуем — нежным, отчаянным, страстным.

— Да хватит уже! — крикнул Георг, буквально отрывая Бастиана от Айрис. Девушка сверкнула глазами, в них застыло отвращение.

— Как тебе идея, если для разнообразия я тебя прокляну? Или Лисбет, твой нежный цветочек?

Ответа она не получила.

Георг подтолкнул Бастиана к яме и, когда тот не захотел прыгать сам, отвесил пинка.

Падение во тьму. Сильный, болезненный удар; что-то закололо в левом запястье, Бастиан ударился обо что-то ногами, грудью и невольно застонал.

— Вы, засранцы, он же так себе еще и шею сломает! Бастиан! У тебя всё в порядке?

Он задыхался, но не хотел заставлять Айрис мучиться в неведении.

— Да. Всё хорошо. Не… не беспокойся.

Она опустилась на колени рядом с краем ямы.

— Бастиан?

— Что?

— Я тоже здесь останусь. Вдвоем легче.

— Ни в коем случае. Только не это!

— Но ты уже не можешь мне помешать. К тому же так мне гораздо лучше. Я ни секунды больше не хочу находиться рядом с этими засранцами.

Свет — резко, внезапно. На краю ямы появился Пауль с факелом в руках.

— Возьми с собой Айрис, — быстро сказал Бастиан. — Пожалуйста.

— Нет, я останусь, я…

— Ты одна из самых умных в отряде, остальные почти все несут сплошную ересь. А ведь надо искать выход; ты нужна всем.

С некоторым трудом Бастиан поднялся на ноги, вытянулся и взял Айрис за руку.

— Пожалуйста. А потом вы заберете меня.

— Положись на меня, — произнес Пауль. — Пойдем, Айрис. Нельзя терять время.

— Я вернусь, клянусь тебе, — шепнула девушка. Потянувшись к поясу, она отстегнула фляжку. — Вот.

— Об этом и речи быть не может.

— Бери, дурачок. Как только мы поднимемся наверх, в склеп, я так вцеплюсь в глотку Георгу, что он позабудет, как его зовут, и отберу его фляжку.

— Нет, пожалуйста, оставь ее себе.

Айрис не стала больше спорить — она просто бросила фляжку с водой в яму.

— Я вернусь. Я думаю о тебе, каждую секунду.

Бастиан еще касался ее руки, а сбоку уже надвигалась решетка. Айрис ни секунды не сводила с него глаз. Она улыбалась, но губы ее дрожали.

И вот решетка лежит на своем месте. Бастиан бросил сквозь ее прутья последний взгляд на Айрис, на ее всклокоченные волосы, и загадал желание: как можно скорее снова увидеть ее лицо, увидеть совсем близко, рассмотреть каждую его черточку, каждую бронзовую веснушку по отдельности.

Свет удалялся, и вот уже в подземелье снова воцарились тени и мрак — как было на протяжении многих столетий.

Он прижал к себе фляжку с водой, оставленную Айрис, и попытался при угасающем отсвете факела разглядеть очертания своей темницы. С лестницы доносились шаги, проклятия Айрис, адресованные Георгу и его сообщникам, нервные возражения Ральфа и уговоры Пауля, старавшегося их примирить.

Человеческие голоса. Когда еще ему доведется их услышать?

Бастиан согнулся, свернулся в клубок, как раненый зверь. Шаги на лестнице смолкли.

Темнота была полная. Да и тишина тоже. Бастиан отчетливо слышал каждый свой вздох.

Один.

Но компания у него непременно найдется. Страх. Жажда. Боль. Голод. Отчаяние.

Пока же он был один. Он и холод, мрак, пустота.

— Так. — Скрестив руки на груди и широко расставив ноги, Айрис вызывающе посмотрела на лежавший перед ней череп. — Ну и где выход? Эй, Тристрам, старый ты черепок! Мы принесли тебе в жертву друга, так сделай что-нибудь, ты, задница!

Она услышала громкий вздох. Доро, конечно.

— Не зли его, иначе всё окажется напрасным, — умоляюще сказала та.

Айрис с трудом удержалась, чтобы не дать черепу пинка. Попытавшись успокоиться, она направилась к костру, где сидели остальные. Пламя было уже вдвое слабее, чем прежде. Штайнхен подбрасывал дрова в огонь небольшими порциями, чтобы костер горел дольше.

— Кому-то придется пойти поискать веток и сучьев.

Пауль обвел взглядом всех сидевших. Никто не шевельнулся.

Ясное дело, подумала Айрис. Они ждут, что сейчас свершится чудо: пам-пара-пам, скала разверзнется и они, словно стадо глупых баранов, бодрым шагом выйдут на свободу.

— Я пойду, — вызвался Штайнхен.

— Нет, тебе пока нужно отдыхать, — Карина поднялась с места. — Я схожу.

Айрис со злорадством убедилась, что Карина выглядит очень уставшей. Никто из них не задавался вопросом, каково сейчас Бастиану, как он себя чувствует, когда все его бросили. Трусы они, вот и всё.

— Тогда я тоже пойду, — Варце решил составить Карине компанию. — Нам только нужен свет.

У них оставалось еще два факела; впрочем, один уже наполовину прогорел. Варце с Кариной зажгли его от костра и осветили коридор, который вел в сторону первого зала — туда, где они оказались после спуска в шахту. Тени, скользившие по стенам, напоминали свиту черных великанов, неотступно их сопровождавшую.

Едва они скрылись, возле костра наступила тишина. На круглом лице Штайнхена читалась неподдельная печаль; он жестом подозвал к себе Айрис. Она присела рядом, закусив нижнюю губу. Девушке приходилось напрягать всю силу воли, чтобы не разрыдаться.

— Каково ему, как ты думаешь? — тихо спросил Штайнхен.

Любому другому Айрис бросила бы в лицо: «Что за дурацкий вопрос?» Но Штайнхен тревожился искренне.

— Не знаю, — ответила она. — Когда мы уходили, он был, можно сказать, в порядке. Что будет через час или два — понятия не имею. — Штайнхен кивнул. — А если мы не найдем выход, то… — Айрис смотрела на него таким странным взглядом, что Штайнхен терялся в догадках, что именно она хотела сказать. — Что ж, если станет ясно, что нам не удастся отсюда выбраться, мы сходим и вытащим его из ямы. Пусть тогда мы будем все вместе.

Его взгляд стал рассеянным.

— Я не думал, что может случиться что-то подобное. Даже не предполагал никогда. О боже, Айрис.

Он взял девушку за руки, и в эти несколько секунд сам его вид, его дородная, рыхлая фигура стала для нее утешением, на которое Айрис уже и не рассчитывала.

— Мы пока не собираемся сдаваться, — сказала она и вдруг вскочила с места. Откуда-то донесся резкий шум, послышался треск, словно что-то обвалилось. Остальные тоже поднялись, все, кроме всё еще спавшей Лисбет.

— Господи! Надеюсь, это коридор обрушился? — воскликнула Мона. В слабом свете костра ее бледные глаза казались громадными.

— Вряд ли. Это там, где вы принесли Бастиана в жертву. Но ведь теперь всё пойдет на лад, не так ли? — Айрис не смогла удержаться от едкого замечания; она испытала злорадное удовлетворение, увидев, как Мона отвернулась, стыдливо опустив голову. Глупая белокурая корова.