Пять убийственных игр - Цзюнь Лэй

– Кто-то же должен был отравить его, да ведь? – Сидевшая на другой стороне Хуан Синь начала рыдать. – Иначе с чего вдруг ему умирать?

– Синь права, – тут же присоединился Лань Сююй, не упуская возможности высказаться. – Кто-то, должно быть, подлил яд в «Лонг-Айленд», и это очевиднее очевидного.

– Действительно. – Му Цзы не стала спорить. – В таком случае убийца мог сделать это лишь во время игры.

– In the night [17], – уголки рта Цзинь Сысы расплылись в загадочной улыбке, – когда все закрыли глаза.

Когда в «Мафии» наступает ночь, все должны закрыть глаза, и сказанное Чжу Хэ – «на глазах у всех» – не очень-то подходило к ситуации.

– Прошу прощения, что прерываю, – сказал я, – почему это «когда все закрыли глаза»? В «Мафии» уже убитым мирным гражданам разрешено находиться с открытыми глазами, да?

– Нет, у нас по-другому, – объяснил Чжу Хэ. – Хотя на первый взгляд люди, выбывшие из игры и получающие возможность узнать, кто мафия, не участвуют в обсуждении, на самом деле это не так. Часто личность убийцы раскрывается из-за того, что кто-то вдруг засмеялся или сделал странное выражение лица. По отношению к мафии, которая таким образом проигрывает игру, не допустив ни одной ошибки, это несправедливо. Поэтому мы изменили правила, чтобы ночью каждый, независимо от того, убит ли он мафией или несправедливо казнен, должен закрыть глаза.

– Но… – Му Цзы колебалась.

Все-таки был один человек, который от начала и до конца держал глаза открытыми, следя за всеми тайными операциями. Это, конечно же, Хуан Минь, который выступал в роли ведущего.

– Невозможно отравить напиток Хуан Миня, не будучи при этом замеченным им, – задумался Бай Личан.

– Получается, нет, Бай, – возразил Чжу Хэ. – У кого-то была возможность это сделать.

Кэ Жоу не могла пропустить мимо ушей это заявление.

– Пожалуйста, объясни, что ты имеешь в виду, – приказала она спокойным тоном.

– Да, офицер, – уважительно ответил Чжу Хэ. – Как я уже говорил, после начала игры никто не покидал своих мест. Поэтому, когда убийца добавлял яд, он должен был держать флакон с ним в руке и потянуться ею к бокалу с «Лонг-Айлендом», а затем вылить цианид в напиток. Место Хуан Миня находилось посередине стола, каждый мог дотянуться…

– Кроме тебя самого, – равнодушно сказала Му Цзы.

– Эй! – закричал Лань Сююй. – Мое место тоже самое отдаленное от Хуан Миня. Ты исключила Чжу Хэ, а почему меня не исключила?

– Сю Сю… – Хуан Синь, в какой-то момент перестав рыдать, холодно произнесла: – Ты ведь сидишь здесь, а он там, потому что вы двое самые высокие, так?

Визуально Лань Сююй был примерно такого же роста, как и я, а Чжу Хэ, вероятно, выше. Пусть даже они и сидели на дальних концах, дотянуться до стакана, стоящего перед Фан Чэном, не составило бы для них труда.

– Я думаю, Цзы имеет в виду, что она построила на столе карточный замок, который оказался между моим стаканом и стаканом Хуан Миня, – спокойно сказал Чжу Хэ. – Действительно, причина, по которой мы выбрали эти две позиции, в том, чтобы всем было удобнее брать карты. Как бы то ни было, я не собираюсь исключать себя, но ты, Лань Сююй, что так нервничаешь?

Лицо Лань Сююя стало сине-красным, а в его глазах, казалось, вспыхнул огонь. Но Хуан Синь шикнула на него, призывая к спокойствию.

– Однако одно дело – иметь возможность отравить, и совершенно другое – не быть обнаруженным, – продолжил Чжу Хэ. – Поэтому отравить его могли только ночью, когда никто не мог этого увидеть.

– Разве мы не обсуждали это только что? – нетерпеливо спросила Синь.

– Вопрос в том, смог бы убийца с закрытыми глазами, ничего не видя, добавить яд в «Лонг-Айленд» со льдом?

– Absolutely not [18], – без колебаний ответила Цзинь Сысы.

– Возможно, – сказала Лю Цинь Люй, – тот, кто был мафией, лишь притворился, что закрыл глаза, но на самом деле мог все видеть?

– Когда игру ведет Хуан Минь, – сказал Бай Личан, – я думаю, это невозможно. – Еще несколько человек один за другим кивнули в знак согласия.

– И все равно, – Чжу Хэ довольно улыбнулся, – есть только один человек, у которого действительно был шанс подлить яд. И это все та же мафия. По указке ведущего ночью глаза открывал тот, кто был мафией.

– Но, – не повелась на это Хуан Синь, – даже если мафия и захотела добавить яд, разве брат не увидел бы это?

– Именно. – Нетрудно было заметить, что Чжу Хэ разделяет ее сомнения. – Должно быть, это и было причиной, по которой мафия первой убила милую Цзы.

Му Цзы, казалось, отнеслась безразлично к очередному упоминанию своего имени.

– Мы только что предположили, что убийца должен был протянуть руку, чтобы добавить яд. – Чжу Хэ изобразил протягивание руки. – Скорее всего, такого рода действие обязательно привлекло бы внимание Хуан Миня. Однако есть ситуация-исключение – Хуан Минь мог подумать, что для убийцы протянуть руку – естественный и необходимый жест, и не обратил внимание на флакон с ядом, спрятанный в ней.

– Указывание пальцем на жертву… – пробормотала Лю Цинь Люй.

– Совершенно верно. – Чжу Хэ энергично закивал головой. – Когда мафия указала на цель, Хуан Минь, будучи ведущим, мог машинально посмотреть на жертву, а затем снова обратиться к мафии за подтверждением. В момент, когда он отвел взгляд, у убийцы появилась бы возможность вылить яд из флакона. Следовательно, мафия должна была убить Цзы. Потому что она единственная, на кого мог указать убийца со своего места, чтобы добраться до «Лонг-Айленда»!

– Лань Сююй! Ты?! – Хуан Синь собралась ударить по столу, но была остановлена Кэ Жоу, которая уже стояла позади нее, готовая вмешаться.

– Синь, не слушай этот бред! Как я мог сделать такое? – суетливо закричал Лань Сююй, размахивая руками, как сумасшедший, будто перед лицом у него кружил рой ос, который мог видеть только он сам, – Точно! Чжу Хэ, разве тебя не убили таким же образом? Если тянуться к «Лонг-Айленду» с места Цинь, можно указать только на себя, так?!

– Но, – спокойно сказал Чжу Хэ, – меня убили вторым.

– Какая разница, каким по счету тебя убили?!

– Разница в том, – неожиданно ответила Му Цзы, – что, если б отравление не было осуществлено в первую ночь, убийца не мог гарантировать, что его тут же не разоблачат, и не мог гарантировать, что меня не казнят несправедливо. Допустив ошибку в этой игре, он мог бы упустить шанс добавить яд.

Она сказала «меня», безо всякого сомнения указав, что убийца – явно кто-то другой.

– Что же касается оставленных на флаконе отпечатков пальцев, нужно лишь найти бумажное полотенце, чтобы вытереть их, а после смыть его в унитаз в уборной, – дополнил Чжу Хэ. – Лань Сююй, пока мы ждали полицию, ты заходил в уборную?

– Да зачем мне убивать его?! – воскликнул Лань Сююй; в голосе его было слышно отчаяние от предательства друзей.

– Насчет мотива у меня есть предположение, Сюcю, – улыбнулась Цзинь Сысы. Впервые она произнесла предложение целиком на китайском.

– Что ты сказала?!

– Long story short [19], причина, по которой ты сблизился с Синь и всеми правдами и неправдами старался ей угодить, только лишь в желании, чтобы ее отец инвестировал в фильм, в котором ты играешь главную роль. Жаль только, что Хуан Минь решил вставить тебе палки в колеса и разрушил твои радужные мечты, – сказала Цзинь Сысы с полной уверенностью. – Besides [20], он еще и смеялся тебе прямо в лицо. Даже у жабы должно быть хоть какое-то чувство собственного достоинства, а?

– Да как ты…

– Как я могла узнать, да? – Ее красивое лицо приняло грустное выражение. – Бедный Сю Сю, Хуан Минь вышучивал тебя…

Лань Сююй, опустив голову и тяжело дыша, схватился двумя руками за стол, дрожа от злости. С виду он и вправду напоминал жабу.