Евгения Райнеш
Феи на твоей стороне
Художник: Елена Другова
© Райнеш Е., 2024
Глава 1
Моя мама…ведьма?
Софья Андреевна, мама Даши Румянцевой, пропала без вести.
Об этом знали все. Соседи, учителя в школе, полицейские участка, где на стенде «Ушли и не вернулись» висела ужасная фотография, на которой мама была похожа не на себя, а на злую старую горбоносую ведьму.
Подруга Серафима выражала сожаление, и все девочки, с которыми Даша училась в физмате, тоже смотрели на неё со странной смесью жалости и любопытства. И, наверное, юный гений и гордость школы Митя Клейман, в которого она была влюблена в прошлом году (без взаимности), слышал о трагедии в семье Румянцевых. Кажется, даже кудлатая дворовая собака Муха понимала, что у Даши пропала мама, и каждый раз при встрече смотрела на неё с неизбывным сочувствием, виновато щурясь жёлтым, всегда заплывшим глазом.
Даша кинула Мухе кусок колбасы из прокисшего с утра бутерброда и поднялась с качелей. Тяжелая ржавая цепь противно задребезжала за спиной, словно кто-то скрипучим голосом декламировал:
«Отстань…
Иди…
Иди…
Отстань…»
Даша даже оглянулась, но ничего нового не увидела: шуршала по детской площадке блестящая пачка из-под чипсов, дожёвывала промокшую в майонезе колбасу Муха, да лениво колыхались качели.
Домой идти не хотелось.
Разве можно теперь жить как ни в чём не бывало? Возвращаясь из школы, зависать в Интернете, сплетничать с девочками о разных пустяках, переживать, что нос слишком длинный, мечтать привлечь в блог тысячи подписчиков? Когда дом пустой и холодный, а по ночам мама снится бредущей за стеной серого густого тумана, из которого не может выбраться? Слепо водит перед собой беспомощными руками, а все твои слова тонут в ватной пелене, не долетая до неё.
Как притворяться, что ничего не произошло, если за спиной сгущаются странные слухи: Соню незадолго до исчезновения видели летящей вдоль многоэтажек на метле? Если окружающие говорят с тобой, аккуратно подбирая фразы, словно ты больна какой-то неизлечимой болезнью? А самое главное: как избавиться от чувства вины, которое не пропадает ни во сне, ни наяву?
За несколько месяцев до исчезновения мама очень изменилась. Даша злилась: Соня не имела права становиться красивой, загадочной и чужой, не имеющей к ней никакого отношения. Таинственный блеск в её глазах пугал, равнодушие приводило в ужас. Маме не следовало так поступать, но…
Сейчас Даша отдала бы всё на свете, чтобы никогда не было той последней ссоры. Отец ломал в щепки чёртову метлу, которая бережно хранилась за шторой у окна, и кричал какие-то ужасные и несправедливые слова, а мама на них ответила только раз и очень тихо:
– Думаешь, ведьмами становятся от счастливой жизни?
А затем дверь хлопнула с такой силой, словно изгоняла нечисть из дома.
Отец выскочил за этим зловещим стуком, а Даша наклонилась над несчастной разломанной метлой и подняла одну из щепок. Этот кусочек деревяшки, тут же уютно устроившись в ладони, оказался приятно теплым, живым. Он будто дышал, тихо пульсируя. Тогда Даша ещё зачем-то подобрала и спрятала открытку с живописным домиком, которую в пылу ссоры мама совала в лицо отцу. Картинка лежала прямо на куче щепок, и девочка подумала, что неправильно оставить её здесь.
Ночевала Даша одна, а вернувшийся утром отец собрал мамины духи и кремы, выгреб платья и джинсы из шкафа и всё это отнес на помойку. Даша видела из окна, как по пути к мусорному баку по белому снегу стелется дорожка падающих из охапки вещей – флакончик духов, нежная голубая блузка из гладкого шёлка, смешной вязаный беретик…
Вопреки прогнозам полицейских, Софья Андреевна не вернулась домой ни через три дня, ни через неделю. Она пропала зимой, когда валил снег, заметая следы беглецов и преступников, а сейчас уже начинался сентябрь. Без мамы закончилась зима, наступила весна, прошло лето. В полицейском участке при виде Даши прятали глаза, потому что всем, кроме неё, было ясно: если человека не могут найти больше полугода, то, скорее всего…
У Даши осталась только тонкая щепка с полпальца размером и картинка с чужим домиком, который почему-то так нравился маме.
Качели продолжали настойчиво скрипеть за спиной:
«Отстань…
Иди…
Не жди…
Дожди…
Даже…
Даша…»
– Даша! – Скрип сменился на крик, совсем не похожий на скрежет качелей.
А потом и вовсе выбился из ритма:
– Дашутка!
На другом конце детской площадки стояла женщина с огромным, сразу бросающимся в глаза животом. Девочке понадобилось время, чтобы узнать в этой неуклюжей, гороподобной фигуре мамину подругу Риту.
– Ноги отекают, – пожаловалась она, тяжело опускаясь на скамейку.
Даша присела рядом, стараясь не смотреть на огромный живот под натянутым чёрным плащом. Две пуговицы на нём расстегнулись, и в просвете виднелась алая трикотажная кофта.
– Девятый месяц, – сообщила она. – Скоро рожать. Со дня на день.
Даша только сейчас поняла, что Рита ждёт ребёнка.
– Вы хотите мальчика или девочку? – вежливо спросила она.
Где-то слышала, что так всегда интересуются у беременных. Наверное, им это приятно. Что интересуются.
– Всё равно, – махнула рукой Рита. – Лишь бы побыстрее.
Она попыталась улыбнуться, но вышло не весело, а жалко. Ещё недавно чистое и светлое лицо обезобразилось коричневыми пигментными пятнами. Они наплывали один на другой под глазами и на лбу, и от этого Рита казалась угрюмой и уставшей.
– Даш, – тихо спросила она, – ничего нового не слышно?
Когда мама пропала, отец стал всё реже приходить домой, и Даша целый месяц тогда ночевала у Риты. Это время тянулось как в густом тумане боли, из которой её вытягивала только забота маминой подруги. Но сейчас Даша вдруг разозлилась. И на свою боль, и на безобразный Ритин живот. Словно та своей беременностью тоже предала её.
– Значит, у неё появилось что-то более важное, чем я. И чем вы. Она очень изменилась перед тем, как исчезнуть. И вы прекрасно об этом знаете.
– Ох! – сказала Рита, ухватившись за резко съехавший набок живот. – Взрослые, в том числе мамы, имеют право на личные мечты, фантазии и роковые ошибки. Но это вовсе не значит, что она не любила тебя и что ты не должна ей дать шанс всё исправить.
– Что исправить? – Даша и в самом деле не понимала. – Как?
– Наверное, я не должна говорить об этом, но ты имеешь право знать. Твои родители очень обидели друг друга. Сначала – отец, затем Соня ответила тем же.
– Он изменил? – догадалась Даша. – У него новая семья? И… у мамы?
Что-то подобное она подозревала. Из-за недомолвок, случайно услышанных фраз. Если живёшь с кем-то в одной квартире, волей-неволей замечаешь то, чего бы тебе никогда не хотелось знать.
– Ну что ты! Какая вторая семья у твоей мамы? – Про отца Рита так ничего и не сказала. – Просто она от обиды ушла в свои мечты и фантазии. Видимо, слишком глубоко ушла… Соня рассказывала о каком-то странном, но милом городке с прекрасными жителями. О доме со сливовым садом, в дебрях которого живёт слепая собака. Я спрашивала, где это, но она загадочно улыбалась: «Не здесь».
Даша вспомнила картинку. Жаль, она не с собой, чтобы показать. Хотя… Что бы изображение дало? Ведь Рита никогда не бывала в том доме.
– Может, можно найти это место? – с воодушевлением вскочила Даша, но тут же села.
Если мама не хочет возвращаться, какой смысл искать?
Рита покачала головой:
– Я говорила полиции об этом. Они вежливо обещали взять на заметку, только видно было: не поверили. Потому что всё, рассказанное Соней дальше, больше походит на какую-то фантазию. Говорящее дерево, слепая собака, полёты на метле. Чудесная портниха – её новая подруга, к которой я Соню даже немного ревновала. Муж портнихи – хозяин прекрасной таверны. Его брат близнец – владелец антикварной лавки с волшебными вещами. Какая-то Зреть, позволяющая видеть невидимое, которую Соне этот антиквар подарил. Нет, Даша, не думаю, что туда можно приехать на рейсовом автобусе.
