Загадка старого клоуна (с илл.) - Нестайко Всеволод Зиновьевич
Трамвай был почти пустой.
Стороженко с Чаком-гимназистом сидели в фигурных, сплетённых из лозы, до блеска отполированных пассажирами и, наверное, очень удобных креслах, а я витал над ними. Свободные места были, и я тоже мог сесть, но это ничего бы не дало. Впервые я пожалел о своей бесплотности. Без тела, я не имел возможности почувствовать наслаждение от сидения в удобном кресле у открытого трамвайного окна. Но я сдержал настойчивое желание стать телесным. Помнил, что это сразу очень осложнит моё пребывание в прошлом, может внезапно прервать его. А события ведь только начинают разворачиваться. И, кто знает, может, сегодняшний день станет решающим в раскрытии тайны.
Возле Владимирского собора Стороженко и Чак сошли с трамвая.
– Отсюда пойдём пешком, подышим свежим воздухом. Такая погода! – сказал Стороженко, пряча глаза от Чака.
«Ну да, погода! – подумал я. – В кошельке у вас, дядя, плохая погода – вот в чём дело! Чтобы дальше ехать, нужно ещё деньги платить».
Я уже понял, что в старом киевском трамвае были так называемые тарифные участки – за каждый участок плати деньги. Не то что сейчас – заплатил за жетон, и катайся в метро хоть целый день.
А погода действительно была замечательная. Золотая киевская осень. Ботанический сад пылал всеми оттенками красок от багряно-красного до оранжевого.
Они пошли по бульвару в сторону Бессарабской площади (кстати, она называлась тогда площадью Богдана Хмельницкого).
Миновали Вторую киевскую гимназию, а потом и Первую.
Справа остался знакомый восьмиколонный красный корпус Киевского университета.
В парке напротив на месте памятника Тарасу Шевченко возвышался памятник императору Николаю I.
Внизу уже виднелось знакомое здание Бессарабского рынка.
Справа, на башенке, украшающей крышу нынешней гостиницы «Украина» [11], горели на солнце на слова: «Паласт-отель».
Спустились на Бессарабку и свернули налево, на Крещатик. И с почти безлюдного Бибиковского бульвара как будто опять попали на базар.
По тротуарам снуют туда-сюда прохожие, на середине улицы дребезжат трамваи, извозчики на пролётках понукают лошадей, кое-где, фыркая синим дымом, чих-чихают допотопные автомобили на мотоциклетных колёсах со спицами.
А вывесок, а объявлений, а афиш! У меня прямо глаза разбежались. И все с ятями, все с вензелями какими-то.
Там, глядишь, Эдуард Брабец утюги и мясорубки предлагает.
Там парикмахерская «Николя и Леонид» приглашает дам и господ заходить, не проходить мимо.
Там кавказский магазин М. Я. Бебеша сообщает, что получены в огромном количестве ковры персидские, текинские и кавказские, портьеры, бурки и… сапоги.
Там торговый дом братьев Романовых рекламирует самозажигающиеся керосинокалильные фонари, лампы и оборудование. Фонари «Искра», лампы «Эка», «Сфинкс» и «Полусфинкс». Видно как днем.
И здесь же на всякий случай «Лангензипен и К°» предлагает огнетушитель, а «Септер и К°» – пожарные трубы, насосы, гидропульты и брандспойты!
Главное депо музыкальных инструментов и нот И. И. Индржишек на все лады расхваливает свои пианолы-пиано, оркестрионы, электрические пианино-автоматы, граммофоны с рупорами и без рупоров.
А уж ресторан-кондитерская Семадени чего только не предлагает! – были бы деньги.
О! Библиотека русских, польских, французских и английских книг Л. Идзиковского, насчитывающая сто тысяч томов, открыла детский отдел с одиннадцатью тысячами томов на пяти языках. «Для господ дачников и тех, кто живёт в провинции, абонемент на льготных условиях»!
«Ага! – догадываюсь я. – Значит, в библиотеке тоже не почитаешь без денег».
А вот первый в России театр-биограф «Экспресс» рекламирует «Разорванные цепи» (современная драма с участием знаменитой актрисы Розы Флери), а также комедию «Боба утопился» и драму из жизни биржевиков «Дорога по трупам».
А вот и сама торговая биржа.
А вон там почтамт, весь окутанный проводами вверху.
А вот Банк для внешней торговли. (Этот дом и сейчас стоит на Крещатике и является ценным памятником архитектуры, как сказал мне папа. Ведь не случайно архитекторы его забрали для своего проектного управления.)
Дальше театр-аттракцион А. Мянковского анонсирует гастроли знаменитой Бархатной маски (известной в России оперной певицы). Сверх программы – гастроли любимца зрителей известного комика Живого Дурашкина.
О магазинах мануфактуры, колбас, ювелирных изделий, дамских причиндалов разных я уже и не говорю, они были понатыканы на Крещатике на каждом шагу.
Мы повернули на улицу Николаевскую [12], и здесь почти на каждом доме были вывески страховых контор.
«Страховое общество «Волга».
«Страховое общество «Якорь».
«Высочайше утверждённое генеральное страховое общество».
«Русский Ллойд. Страховое общество, основанное в 1870 году».
«Страховое общество «Саламандра» и так далее и тому подобное.
И вот за гостиницей «Континенталь», там, где сейчас кинотеатр «Украина», я увидел наконец цирк, или «Гиппо-Палас», как назвал его известный киевский дрессировщик лошадей П. С. Крутиков, который его и построил («гиппос» – по-гречески лошадь).
Полукругом возвышался фасад с шестью огромными окнами и несколькими дверьми.
Ещё когда, идя по Крещатику, мы проходили улицу Фундуклеевскую, Стороженко вздохнул и, указав на дом, расположенный приблизительно в метрах ста от угла, сказал:
– Тут я начинал свою цирковую жизнь. Акробатом. В цирке Соббота. Теперь здесь театр Бергонье.
Я с интересом взглянул на невзрачный дом и вспомнил, что сейчас на этом месте театр русской драмы имени Леси Украинки.
– Сколько я пережил здесь счастливых минут, – рассказывал Стороженко. – Первые успехи, первые аплодисменты, первое признание публики… И первые цирковые приключения. Помню, у фокусника Маргаретти испортился реквизит: в шкафу, где должна была исчезать ассистентка, задняя стенка отвалилась – и все увидели, как там сидит, согнувшись, бедная девушка… А впрочем, в «Гиппо-Паласе» тоже недавно, недели три назад, случилось происшествие во время гастролей Владимира Дурова, когда он показывал большое цирковое представление «Война гусей, уток, петухов и обезьян со свиньями», в котором участвовали свыше четырёхсот животных. Там был штурм и бомбардировка крепости, взрыв поезда и многое другое. Так вот, во время репетиции в пять часов дня обезьяны сбежали с арены в коридор, по лестнице спустились на первый этаж, где был кондитерский отдел Ферахзаде. Приказчик, испугавшись, убежал, а обезьяны начали такое вытворять в кондитерской, что трудно передать: разбросали все пирожные, печенье, а потом принялись бить бутылки с лимонадом. Дуров еле-еле их утихомирил.
Всё это Стороженко весело рассказывал Чаку по дороге, а теперь, подойдя к «Гиппо-Паласу», вдруг помрачнел, растерялся, стал нерешительно топтаться на месте.
Мне показалось, что он почему-то не осмеливается зайти в цирк, почему-то колеблется.
– О! – вдруг сказал он, как будто ему неожиданно пришла в голову гениальная идея. – Вы знаете, друг мой дорогой, мы с вами сейчас зайдём ещё к одному мастеру. Потрясающему мастеру. На минуту. Если уже показывать номер, то надо, чтобы было эффектно. Правда?
– Правда, – охотно согласился Чак. Он понимал волнение бывшего клоуна и сочувствовал ему.
– Это совсем близко. На Анненковской [13], внизу. Пройдём немного по Меринговской, и всё, – Стороженко как будто оправдывался перед Чаком.
Они свернули на улицу напротив цирка.
Я её сразу узнал. Это же улица Марии Заньковецкой! Почти все дома те же, которые были и тогда. Кроме одного, разве что, в глубине, напротив улочки, которая ведёт к бывшему театру Соловцова (теперь – театр имени Ивана Франко).
Именно на этот дом и указал Стороженко Чаку, когда они проходили его.
11
Сейчас гостиница «Премьер Палас».
12
Сейчас улица Архитектора Городецкого.
13
Сейчас улица Лютеранская.
Похожие книги на "Загадка старого клоуна (с илл.)", Нестайко Всеволод Зиновьевич
Нестайко Всеволод Зиновьевич читать все книги автора по порядку
Нестайко Всеволод Зиновьевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.