Рыцари Короны - Перова Ирина Михайловна

— Ну прямо три богатыря, как они эту бандуру ловко волокут… — Оля положила руку на загривок бесшумно подошедшего Пушка. — Ей бы еще ракетный двигатель, так они гнали бы эту пакость до самого гнезда.

— А эти литропивцы и про клин свой забыли. Удирают без выпендрежа, кто куда.

В пылу погони ребята забежали довольно далеко, так что возвращение заняло некоторое время. Баллон они сгоряча сначала волокли с собой, потом решили, что таскать такую тяжесть смысла нет, если снова понадобится, то девчонки еще раз наколдуют. Так что оставили его, как высокопарно выразился Сашка, «стоять обелиском на месте грандиозной битвы». А практичный Сергей добавил, что вдруг еще когда хорошему человеку понадобится этих комаров-акселератов пугануть, вот и пригодится памятник.

Девчонки у костра уже успели наколдовать мороженого, чтобы достойно отметить первую победу. Наколдовали много, разных сортов. Пушок с интересом принюхивался, осторожно пробовал. Шоколадное он есть не стал, а вот пломбир с изюмом ему очень понравился.

Аленка все подробно рассказала Хорошему Волшебнику. Тот подтвердил, что нападение литропивцев это козни врага, похвалил ребят и поздравил их с первой победой. Постепенно все снова угомонились, начали устраиваться поуютнее, клевать носом. Встал было вопрос о ночных дежурных, но тут Пушок вызвался караулить всю ночь.

— Мне не сложно, я спать вовсе не хочу, — объяснил он. — Вагнер говорит, что у меня биоритм другой… Только дрова в костер подкладывать я отказываюсь.

Так что в костер положили здоровенное полено, которого должно было хватить до утра, и маленький лагерь погрузился в сон.

Проснулись ребята рано. Ночевка на свежем воздухе у костра, это, конечно, очень романтично, но вот что касается удобств… и жестковато оказалось, и холодно стало утром. Только Сашка дрых как ни в чем не бывало, но его тут же растолкали, чтоб не отрывался от коллектива. Впрочем, самый юный рыцарь не расстроился.

Он сел, первым делом нащупал в траве Секиру, положил ее на колени. Затем обвел сияющим взглядом окружающий пейзаж, поднял голову: проверить, на месте ли небо, и облегченно вздохнул.

— А я боялся, вдруг все это — и волшебник, и путешествие наше — мне только приснилось. Ничего, все в порядке.

Завтракали, рассуждая, как бы соединить природу, костер и мягкую постель. Конечно, диваны наколдовать было для той же Ольги раз плюнуть, но что с ними делать потом, не везти же с собой! А оставлять спальные гарнитуры на местах ночевок посреди того, что Андрей назвал лесостепью, тоже было глупо. В конце концов сошлись на том, что надо воспользоваться многовековым человеческим опытом и обзавестись палатками и спальными мешками.

Как-то незаметно за прошедшие сутки все успели накопить ворох мелких вещей, которые перед отъездом надо было упаковать. Пока занимались этим, пока заливали костер (Аленка с Сергеем совместными усилиями сформировали над ним маленькую дождевую тучку и гоняли ее по кругу, пока не погас последний уголек), солнце поднялось высоко.

— Андрей, а ты о чем задумался? Помоги мне залезть — Аленка подошла к брату, ведя в поводу свою лошадь, которую назвала, не слишком мучаясь над выбором имени, Ласточкой.

— Да так, странно это все… — Андрей потрепал Ласточку по шее и, машинально достав из кармана пару кусков сахара, поднес к морде лошади. — Помнишь, когда мы учились на лошади ездить, как все болело на следующий день?

— Это у тебя все болело. А у меня только правый бок, я тогда на правую сторону грохнулась.

— Все равно, всем известно, что от езды в первые дни все тело ломит. А у нас ничего… что же это, тоже волшебство получается?

— Только сейчас заметил? — фыркнула Аленка.

Ласточка слизнула последние крошки сахара с ладони Андрея и ткнулась мягкими губами ему в руку, прося еще.

Он снова сунул было руку в карман, но тут же, слегка побледнев, замер.

— Что ты? — встревожилась Аленка. — Что случилось?

— Я сейчас дал Ласточке сахар, — почему-то шепотом сказал Андрей. — Ты видела?

— Видела, ну и что? Ты всегда кормил лошадей сахаром, это что, тайна? Поэтому ты шепчешь?

— Я шепчу? — удивился Андрей. Теперь он говорил нормальным голосом, хотя и не громко. — Нет, я о другом. Я достал этот сахар из кармана!

— Ну, ясно, из кармана, не из воздуха же.

— Елена, не морочь мне голову! Я же знаю, что ты только притворяешься дурой, бог знает зачем тебе это надо! Напряги свой могучий интеллект, подумай, ну откуда у меня в кармане мог взяться сахар!

— Ой, действительно! — Аленка захлопала в ладоши и кинулась брату на шею. — Андрюшка, здорово! У тебя тоже получилось!

— Тише ты! — Андрей оторвал ее от себя и стал подталкивать в сторону Ласточки. — Лезь на лошадь и никому не говори.

— Почему?

— Ну… я сам не знаю, как это вышло. И это мне не нравится. Вот если я смогу… Ладно, посмотрим. В любом случае, помолчи пока.

— Как скажешь. — Аленка пожала плечами, поерзала, устраиваясь в седле и, подобрав поводья, слегка сжала ребра лошади коленями. — Пошли, Ласточка, умница ты моя, догоняй Иволгу.

Иволгой, следуя примеру подруги, окрестила свою лошадь Ольга. Вообще, все, кроме Сашки, подошли к вопросу кличек для своих лошадей спокойно и практично. Девочки выбрали милые птичьи имена, Андрей, тоже не мудрствуя лукаво, назвал конягу, учитывая масть, Рыжим. Сергей с довольным видом сообщил, что свою лошадь назовет Плотвой, в честь кобылы Ведьмака из любимой книги Анджея Сапковского.

Сашка же никак не мог остановиться. Он менял имя своей кроткой кобылы каждые полтора часа. Она уже побывала у него Росинантом, Мадам Баттерфляй, Тридцатьчетверкой, Гордостью Аризоны, Дикой Розой, Альфа-Ромео, Буцефалом и Эсмеральдой. Сегодня утром он решил, что девчонки в чем-то правы, и вот уже десять минут вертелся на спине Жаворонка…

Ехали в том же порядке, что вчера — впереди Сашка, Сергей с Андреем замыкающими, посередине Ольга с Аленкой. Девчонки шептались и оглядывались на Андрея. Естественно, Аленка не удержалась и рассказала подруге, как он захотел угостить Ласточку сахаром и сахар появился у него в кармине. Значит, не зря Хороший Волшебник говорит о его способностях, ведь даже не старался, так, между делом колданул под разговор.

Разумеется, рассказывала Аленка только шепотом и только Оле, а остальным ни слова!

На ее счастье, Андрей не замечал этого, сосредоточившись на своих мыслях. Он пытался восстановить в памяти, как это все произошло. Вот он разговаривает с сестрой, вот треплет по шее Ласточку, рука его словно сама протянулась вперед и ладонь ласково погладила рыжеватую шкуру. Потом он полез в карман и достал сахар… повторяем действие… пусто!

Бред какой-то. Но ведь откуда-то сахар в кармане появился, значит, он может сделать это еще раз.

Он снова и снова пытался сосредоточиться: «У меня в кармане лежит сахар… два маленьких белых кубика, ладно, пусть будет один… но этот маленький сладкий кусочек спрятался у меня в правом кармане… я чувствую, что он там, сейчас я достану его…» Андрей действительно уже чувствовал, как твердый кубик в тесном кармане давит ему на ногу, но, когда он осторожно сунул туда руку, карман был по-прежнему пуст.

«Ладно, как там Ольга говорила? Кусок сахара — мне в правый карман… в конце концов, можно в левый. Пожалуйста!» И снова тот же результат.

Теперь он замыкал цепочку путешественников. Сергей, которому наскучило общество человека, сосредоточенного исключительно на своем правом кармане, догнал девчонок и принялся болтать с ними. Андрея это одиночество вполне устраивало, никто не отвлекал. Однако минут через десять он догнал остальных. Группа из четырех всадников столпилась под деревом, росшим у самой дороги, причем все откровенно веселились.

Это была огромная старая яблоня, густо усыпанная плодами. Первым к ней подъехал, естественно, Сашка.

Некоторое время он подпрыгивал в седле, пытаясь достать огромное, с два кулака яблоко, висевшее прямо над его головой. Потом осторожно встал и, балансируя на спине Аэроплана (бывшего Жаворонка), снова потянулся к яблоку — и снова не достал. Тем временем подъехали девчонки. Оля, не глядя, подняла руку вверх, и ближайшее к ней яблоко мягко опустилось в подставленную ладонь. Аленка подняла голову, выбрала себе яблочко, небольшое, но очень румяное, указала на него — и оно послушно скатилось ей на колени. Сашка, все еще стоя на лошади, восхищенно зааплодировал.