Они ползли бесконечно долго, пока над головой Андрюхи не раздался звонкий голос Вадима.
— Вставай. Приехали!
Василевский еще несколько секунд по инерции прополз вперед, глядя перед собой, — наступать ладонью на камешки было больно, поэтому он следил, куда ставит руку. Услышав непривычно громкий голос, он вздрогнул.
Перед ними был широкий зал с тремя высокими ходами, там, вероятно, продолжался тоннель. Несколько массивных кованых дверей красовались между черными провалами ходов.
— Ничего себе! — присвистнул Айк.
Сашка сидел в стороне, привалясь к стене. Он был перепачкан с ног до головы да еще водил пятерней по лицу, превращая себя в десантника на задании. Если бы его сейчас увидели враги, испугались бы непременно.
Посреди зала собралось небольшое озерцо, куда собиралась вода из всех ходов. Вадим с любопытством оглядывался. Слабого света факела, отраженного от поверхности воды, от поблескивающих влагой стен, хватало, чтобы все рассмотреть.
— Я так понимаю, мы сейчас находимся в склепе Калева, — сказал он, и эхо тут же размножило его слова.
— Опять покойники? — тяжело вздохнул Сашка.
— А чего ты стонешь? — усмехнулся Бокштейн. — Это было твое желание — нас в гробу увидеть. Смотри! — Он раскинул руки и поклонился.
Послышался жуткий скрежет. Андрюха на всякий случай втянул голову в плечи.
— Стой!
Крик вернулся грохотом, обрушившимся на макушки девятиклассников. Айк, приоткрывший ближайшую дверь, застыл. Но что-то уже изменилось в окружающей действительности, словно нарушилась математическая закономерность, одна фишка задела другую, и выстроенное друг за другом домино с легким шелестом посыпалось в неумолимом движении вниз. Эхо далеким гулом отозвалось из черных ходов, двери железно завибрировали. Бокштейн замер у кромки воды, с тревогой глядя на Акопяна.
— Не двигайся, — тише повторил он.
— Ты чего орешь! — взмахнул рукой Борзов, словно отгораживаясь от всех неприятностей. — Меня чуть кондратий не хватил.
— Там может быть засада. — Вадим показал на дверь.
— Из скелетов, что ли? — усмехнулся Айк и шагнул через порог. Только он успел сделать этот шаг, как за ним с грохотом свалился ржавый железный меч. Воткнулся в щель пола, пораскачивался, размышляя, на какую сторону упасть, но так и застыл, ничего не решив.
— Ничего себе! — присвистнул Андрюха, подходя к открытой комнате. — Вот это подстава!
— Все проржавело, — Бокштейн осторожно приблизился к двери. — Если бы механизм действовал, то Борзову пришлось бы ковылять на своих троих. Вдвоем с Васей мы бы его не вытянули.
— Я бы попросил! — предостерегающе поднял руку Андрюха, не любивший это свое старинное прозвище.
Айк вздрогнул, как будто что-то сбросил с себя, — до него только что дошло, какой опасности он сейчас избежал.
— Молодец, — похлопал его по плечу Василевский. — В рубашке родился.
— Давайте больше никуда не заходить и двигаться только в одном направлении, — предложил Вадим.
— С чего ты взял, что там все не затоплено водой? — Сашка массировал отбитую ногу. Он даже не поинтересовался, как себя чувствует его лучший друг.
— Озеро Юлемисте, из-за которого случилось это наводнение, находится выше Старого города. — Бокштейн говорил, как будто книжку читал. — Вода пройдет через город и попадет в море. На этом все закончится. Этот ход идет вдоль моря или под ним, в сторону от озера. В Пириту ничего не должно быть.
— Девчонки остались в городе, — напомнил Андрюха.
— Чисто с математической точки зрения наводнения в конце марта быть не должно. Как невозможно воскрешение мертвецов и появление на этих улицах средневековых палачей. Мы все четверо действительно находимся не в том Таллине, куда ехали. Это город оживших легенд. И сейчас мы в легенде, где тоннель существует, а озеро выходит из берегов из-за неправильного ответа.
— Так это нам что же — все кажется? — переспросил Айк. С теорией Андрюхи он еще не был знаком.
— Я вам дам — кажется! — отозвался Борзов.
— Есть теория, что если человеку что-то внушить, например, что ручка двери раскалена докрасна, а потом заставить его коснуться ручки, то человек обожжется, на его коже будет настоящий ожог с покраснениями и волдырями.
— На самом деле ничего нет? — Айк бросил на отличника быстрый взгляд.
— Я думаю — да.
— Так чего ж мы тут сидим? — завопил Сашка, вскочил и тут же повалился, вскрикнув от боли.
— Этого нет для других, — спокойно объяснил Вадим. — Но для нас все по-настоящему. Потому что мы внутри легенды, а все остальные — нет.
Как бы подтверждая его слова, Андрюха коснулся воткнутого в щель в камне меча, и тот упал. Звук грохнувшего об пол оружия еще долго гулял под сводами пещеры. Все, как по команде, начали озираться, ожидая ответного хода на такой шум.
— А теперь по закону жанра сюда должен явиться Барлог [3]со своими приспешниками, орками и гоблинами, — хмыкнул Бокштейн и с интересом посмотрел на одноклассников, словно выбирал, кто из них окажется Гэндальфом [4]и останется в пещерах, а кто с кольцом Всевластия отправится дальше.
Из прохода с противоположной стороны озера послышалось шуршание, что-то ударилось о стену.
— Э! — крикнули оттуда.
Забыв о больной ноге, Борзов вскочил и заковылял к открытой комнате, Айк быстро поднял меч, Андрюха метнулся туда-сюда, не зная, где спрятаться.
— Факел гаси! — приказал ему Вадим.
Василевский еще больше заметался.
— Прячь! — подогнал его Акопян.
Факел взлетел в воздух, пару раз лениво перекувырнулся и ухнул в озеро.
— Придурок! — вздохнул Айк. — Кто его оттуда потом доставать будет?
Из прохода снова послышались звуки, там словно кто-то специально стучал по стенам, предупреждая о своем приближении. Сыпались из-под чьих-то шагов камешки.
— Эй!
— Молчим, — прошептал Вадим.
Судя по тому, какая тишина стояла за его спиной, одноклассники решили не только молчать, но и не дышать.
Глава VI
Могила Калева
В воздухе еще носился неприятный запах потухшего факела, когда земля под ногами дрогнула. Словно кто-то могучий пытался пробиться наверх. Вода отозвалась веселым гулом и бульканьем посыпавшихся в нее камешков. Все бестолково озирались, но ничего не видели — в пещере стояла непроглядная тьма.
И вдруг появился свет. Слабое световое пятно медленно набирало силу, но не увеличивалось.
— По проходу идут, — прошептал Вадим. — Айк, ты в комнате?
— Да! — Видимо, Акопян шевельнулся, с неприятным скрежетом металл старого меча прошелся по стенам.
— Демон страха опасен, если его видеть. Предпочтем этого не делать. — Вадим шагнул в сторону открытой двери.
— Ай! — взвыл Василевский, попавшийся на его пути.
— Борзов где? — прошептал Бокштейн.
— Тут, — отозвался Айк.
— Идите на голос. Не надо, чтобы нас видели.
Свет стал ярче, он уже мог осветить стены пещеры, погладил рябь озера. А потом он разделился на два глаза. Желтые. Холодные. Равнодушные. Они имели странную вытянутую форму, медленно плавали по воздуху, будто их обладатель мог отдельно управлять одним глазом и отдельно другим.
Вадим нащупал дверь и, вновь налетев на Василевского и оттоптав ему ноги, затолкал всех в комнату.
— Эй!
Крик заметался между стен. Голос уже не был таким гулким, скорее высоким… и испуганным.
— Тебе показалось!
Отзвуки сталкивались, мешая слова.
— Я слышал.
— А сейчас ты что слышишь?
Вошедшие говорили слишком быстро. Отпрыгивающее от стен эхо перекрывало ответы, делая неразборчивыми вопросы.
— Я что-то не понял, — первым очнутся Сашка. — Это Мамочка?
— Слышишь? — закричали в ответ на слова Борзова. — Эй!
— Наши, — прошептал Айк. Видимо, он решил выйти, потому что опять задел своим мечом за стены. Вскрикнул попавшийся на его пути Андрюха.
