Остров на дне океана - Крижевич Валентин Иванович

– За убийство кота в Древнем Египте полагалась смертная казнь, – щегольнул эрудицией Дерюгин. – Но, думаю, вряд ли этим обстоятельством руководствуется наш коллега-робинзон. Скорее, главное, что сдружило его с котом, – одиночество. В этой парилке и злейшему врагу на грудь упадешь.

Пока они разговаривали, гость не спеша приближался. У него были воспаленные глаза, плотно сжатый рот, густая щетина, мешавшая получше разглядеть его лицо.

Незнакомец остановился в нескольких шагах и назвал себя:

– Роберт Макгрэйв, судовой механик. Мою яхту двое суток назад затолкало под эту перевернутую кастрюлю… Господа, не знаете ли вы из-под нее выхода? – сразу же задал главный вопрос Роберт.

Он застыл, ожидая ответа.

– Мы точно такой же вопрос собирались задать вам, – тяжело вздохнув, проговорил Дерюгин.

Плечи у Роберта опустились, он осел на водоросли. Винтовка, упершись стволом, потянула ремень и свалилась с плеча. Роберт подобрал машинально оружие, смахнул со ствола прилипшие водоросли, с минуту сидел неподвижно, уставившись перед собой в землю. Затем подхватился на ноги, заговорил быстро, горячо:

– Господа, я заплачу! Я много заплачу – пятьсот… тысячу долларов! Наличными, здесь! Только выведите меня отсюда…

– Успокойтесь, успокойтесь! – заговорили все разом.

Дерюгин продолжал:

– Поверьте, мы сами не знаем, как отсюда выбраться! Будем ходить, смотреть, может, что-нибудь придумаем, – утешал он американца, а заодно товарищей и себя.

Несмотря на волнение, Роберт сразу же выделил из сказанного то, что русские собираются обследовать долину, и испугался. Испугался за деньги. А вдруг они случайно найдут их, как поступят тогда? Их все же трое, да и мимо самолета они никак не пройдут, а там оружие… Нет, надо как-то сдержать их!

– Только не ходите туда! – с абсолютно искренней тревогой воскликнул Роберт, показывая рукой в том направлении, откуда пришел сам. – Там страшный гигантский краб, зыбучие пески, странная раскаленная площадка…

Роберт, глотая слова от возбуждения, рассказал о крабе (прибавив ему прыти), о коварном серебристом песке, о раскаленной лаве, невзлюбившей пули.

Они верили ему. Верили потому, что сами уже столкнулись с местными каверзами. Одного они не могли знать – что неподдельная тревога американца вызвана вовсе не страхом за их судьбы, а беспокойством о припрятанных долларах.

Дерюгина больше всего заинтересовало сообщение о еще одном раскаленном выбросе. Он задал несколько вопросов американцу, для доходчивости рисуя ножом по грунту. В итоге получалось, что три горячих выброса выстраивались в одну линию. Причем базальтовые козырьки над крайними выбросами были направлены в разные стороны, а значит, и потоки разогретого воздуха отбрасывали в противоположных направлениях.

Роберт сказал, что пойдет ночевать в разбитую яхту, что знает дорогу и вооружен, что не может оставить без присмотра имущество, и удалился. Разумеется, ему не хотелось покидать людей, но страх за полмиллиона долларов победил. Надо быть к ним поближе, обезопасить свою надежду от нелепых случайностей.

Рыжий кот ушел вместе с ним.

Дерюгин в мерцающем вечернем свете увлеченно чертил ножом по грунту, что-то высчитывая. Он даже не заметил ухода американца.

– Подозрительная личность, – проговорил Хачирашвили, глядя вслед Роберту. – Судовой механик, а с армейской винтовкой.

– Откуда у него своя яхта? – засомневался и Руденок. – Хорошая посудина больших денег стоит.

– Яхта может быть и хозяйской. Это он только так сказал «моя», – уточнил Тенгиз. – Но соваться в том направлении я бы поостерегся. Мало ли что взбредет в голову этому вооруженному типу в такой сумасшедшей обстановке…

Беседу Хачирашвили и Руденка перебил радостный возглас Дерюгина:

– Мужики! Я, кажется, понял, как образовалась эта водяная мельница!

Хачирашвили и Руденок вздрогнули, уловив вначале только интонацию радости в голосе Дерюгина, но, когда до них дошел смысл фразы, они огорченно крякнули:

– И-эх!

– Чего вы?! Ведь поняв суть явления, легче с ним бороться, – обиделся Дерюгин.

– Ладно, излагай суть, Сан Саныч, будем бороться, – согласился Руденок.

– Что такое сила Кориолиса, помните?

– Обижаешь, дорогой… Одна из составляющих сил кругового инерционного движения, – ответил Хачирашвили.

– Так вот, на широте, где мы находимся, скорость вращения на поверхности земной коры в результате суточного цикла планеты более четырехсот метров в секунду. Потому и сила Кориолиса, отклоняющая речные потоки, океанические течения, закручивающая ураганы, здесь заметная. Однако ураганы она способна закрутить, а на воду мощности не хватает. К тому же вертикальные перемещения воды – конвекция, – необходимые для этого, незначительны…

– Что-то я пока не пойму, каким образом все это влияет на нашу клетку? – встрял Руденок.

– А ты не спеши поперед батьки в пекло, – остановил его Дерюгин.

– Вот уж насчет этого мы всем батькам сто очков вперед дали, – отпарировал Руденок и повел рукой вокруг.

Дерюгин улыбнулся и продолжал:

– Знаете, как моделируют торнадо, воздушный смерч?.. Не знаете. А вот как: нагревают железный лист и по краям его делают своего рода вертикальные окна-жалюзи, по-разному отклоняющие восходящий поток и создающие завихрение. Стоит запустить над листом облачко пыли – и оно закручивается, как настоящий торнадо. В нашем же случае общий нагрев и вертикальную конвекцию воды обеспечил центральный горячий выброс из недр Земли. Боковые выбросы с козырьками – те же окна-жалюзи – плюс сила Кориолиса породили завихрение. Приток энергии из мантии, а может, и ядра, не прекращался, вода раскручивалась все сильнее, и в результате сформировалась воронка. Центробежные силы в придонной части отжали воду за пределы раскаленных выбросов, с поверхности сюда каким-то образом закачало воздух. Скорее всего, как я уже говорил раньше, через воздуховод в сцепляющем столбе воды. Конечно, в образовании Возмущения и дальнейшей его стабильности не последнюю роль сыграл геомагнетизм и, вероятно, еще какие-то, не известные нам взаимодействия. Они-то и помогли разогнать воду до курьерской скорости, породили различные удивительные эффекты…

Дерюгин, утомленный длинной тирадой, прервал свое объяснение. Хачирашвили воспользовался паузой.

– Значит, если каким-то образом вывести систему из равновесия, – водоворот распадется?

– Да. По-моему, хватило бы разрушения одного козырька. Только желательно сделать это таким образом, чтобы обломками завалило поверхность выброса и этим самым нарушило теплообмен.

– Так в чем же дело? Идем крушить, – предложил Руденок с иронией, не совсем уместной, но оправданной.

Ведь для разрушения требовалось много взрывчатки. А где ее взять?

ГЛАВА XI

Прозвучал негромкий, но достаточно четкий щелчок, будто рядом раскололи грецкий орех. Руденок дежурил в последней, предутренней смене. Он огляделся кругом, разыскивая источник звука, проникшего через монотонный гул стены.

Никого. Никаких изменений в пейзаже. Хотя, впрочем… В неярком предутреннем свете он вдруг заметил, что один из пластиковых мешочков, положенных вчера Дерюгиным у камня метрах в десяти от «Дельфина», треснул. Мутно-белая пленка топорщилась, а из-под нее лезла, увеличиваясь на глазах, прозрачная граненая масса.

Руденок соскочил на землю, шагнул поближе. Пластик расходился уже беззвучно по линиям разрыва. Выпавшие образцы минералов раскатились в стороны.

Руденок нырнул в люк за кинокамерой, заодно прихватил сильный подводный фонарь, растолкал товарищей и, опережая их, выскочил наружу. Когда Дерюгин и Хачирашвили выбрались из люка, Руденок уже кружил вокруг метровой поблескивавшей углами глыбы, прилаживаясь к съемке. Для одной руки кинокамера была тяжеловата, и ему никак не удавалось сделать так, чтобы держать фонарь и камеру одновременно. Дерюгин взял у незадачливого оператора фонарь и осветил глыбу. Лучи фонаря раздробились в неровных гранях, стрельнули в стороны разноцветными отсветами. Руденок, припав на одно колено, жужжал кинокамерой.