Черный котел - Александер Ллойд

Он помолчал и, видя совершенно равнодушные глаза колдуний, повысил голос:

— Арфа играет почти сама!

Колдуньи никак не откликнулись на его слова. Тогда он прижал изящно изогнутый инструмент к груди, пробежал пальцами по струнам, и протяжная красивая мелодия воспарила над ним.

— Вы слышите? — обрадовался бард. — Ничто с ней не сравнится!

— О, это тоже мило, — пробормотала Орвен задумчиво. — Но ведь под ее музыку надо петь…

Ордду внимательно разглядывала арфу.

— Я вижу, что некоторые струны плохо натянуты. На них действует сырость, что ли?

Ффлевддур смутился.

— Нет, не сырость, — сказал он, — Они действительно иногда рвутся. Но только тогда, когда я… только когда я немного приукрашиваю, преувеличиваю… короче, когда я слишком фантазирую. Я уверен, леди, что в ваших руках она такого вытворять не станет.

— Я понимаю, что это очень ценная вещь для тебя, — сказала Ордду, — но если нам захочется музыки, мы всегда можем послать за птицами. Нет, с ней одни хлопоты и беспокойство. Держи ее в сухости, настраивай, натягивай струны и все такое прочее…

— Вы уверены, что у вас больше ничего нет? — с надеждой спросила Орвен.

— Это все, — сказал расстроенный бард. — Это абсолютно все. Если только вы не пожелаете принять наши поношенные плащи.

— Что ты, что ты! — замахала руками Ордду. — Я лишусь покоя, если вы, мои гусятки, отправитесь в путь без плащей. Вы погибнете от холода… а тогда вам и Крошан будет ни к чему.

— Ужасно сожалею, мои цыплятки, — вежливо улыбнулась Ордду, — но, кажется, у вас и в самом деле нет ничего такого, что бы заинтересовало нас. И прекрасно! Крошан останется у нас, а вы налегке пойдете своей дорогой.

Глава пятнадцатая

ЧЕРНЫЙ КРОШАН

— Счастливого пути, мои совята, — сказала Ордду, собираясь вернуться в хижину. — Наш торг не состоялся. Но это ни хорошо и ни плохо. Значит, так и быть должно. Летите домой в свое гнездышко и донесите, не расплескайте нашу любовь малютке Даллбену.

— Подождите! — в отчаянии закричал Тарен и бросился наперерез уходящей Ордду.

Эйлонви, мгновенно догадавшись о его намерении, схватила Тарена за руку и попыталась удержать. Но он мягко отстранил ее. Ордду остановилась и внимательно поглядела на Тарена.

— Есть… есть еще одна вещь, — сказал Тарен тихим срывающимся голосом. Он напрягся, глубоко вздохнул и уже решительно произнес: — Брошь, которую я ношу, подарок Адаона, сына Талисина.

— Брошь? — переспросила Ордцу, с любопытством поглядывая на Тарена. — Ты на самом деле предлагаешь нам ее? Да, это может быть интересно. Именно та вещь, о которой стоит подумать. А почему же ты раньше нам ее не предложил?

Тарен глянул прямо в глаза Ордду. На секунду ему показалось, что они остались одни во всем мире — он и эта маленькая колдунья с пронзительным взглядом. Он медленно поднес руку к горлу и почувствовал, как сильные токи, идущие от пряжки Адаона, пульсируют где-то в глубине его существа, прямо в сердце.

— Ты хитрила, лукавила с нами, Ордду, — прошептал он. — Ты увидела эту пряжку Адаона в тот самый момент, как я появился здесь. Ты знала, что это за вещь.

— Какая разница? — ответила Ордду. — Выбор принадлежит тебе. Ты торгуешься. Да, мы хорошо знаем эту брошь. Первый из бардов, Миртин, сын Тиердваедда, сделал ее очень-очень давно.

— Но вы же могли просто убить нас и взять пряжку даром, — недоуменно пробормотал Тарен.

Ордцу снисходительно улыбнулась.

— Ты так ничего и не понял, бедный цыпленок? Пряжку, как знание, правду и любовь, надо отдать добровольно, иначе сила ее разрушится. А она на самом деле обладает необыкновенной силой. И это тоже тебе должно быть ведомо. Потому что бард Миртин заклял ее страшным заклятием и напитал ее снами, мудростью и подарил ей способность предвидеть и предсказывать. С этой пряжкой даже такой утенок, как ты, может выйти из любой переделки с честью и славой. И, кто знает, может быть, стать соперником всем героям Прайдена, даже Гвидиону, принцу Дома Доны.

Ордду продолжала пристально смотреть на него.

— Хорошенько подумай, утенок, — сказала она. — Если однажды отдашь, больше она к тебе не вернется. Стоит ли менять ее на Котел, который ты собираешься все равно уничтожить. У тебя не останется ничего.

А брошь в руке Тарена пульсировала. И он с отчетливостью ощутил радость необыкновенных видений и прелесть нежнейших запахов, словно бы воочию увидел капли росы на дрожащей паутине. Он вспомнил, как с помощью этой драгоценной пряжки спас друзей от обвала. Перед его внутренним взором возникли восхищенные глаза Эйлонви. Ему слышались восторженные возгласы Гурджи, восхвалявшие его несравненную мудрость. Всплыл в памяти Адаон, доверивший ему брошь перед смертью. Его переполняла гордость от той силы и тех мудрых знаний, которые дарила ему эта брошь. А стоящий у его ног отвратительный Котел, казалось, ухмылялся кровавым провалом громадного отверстия.

Тарен кивнул, потому что был не в силах вымолвить хотя бы слово. Потом собрал всю свою волю и с трудом проговорил:

— Да, я решил. Это та цена, которую я согласен заплатить.

Он медленно отколол пряжку и опустил ее в протянутую руку Ордцу. И тут же почувствовал, как будто бы блеснул в последний раз и погас свет в его серд це. Он чуть не закричал от пронзившей его боли.

— Принято, мой цыпленок! — воскликнула Ордду. — Брошь за Крошан!

Спутники Тарена стояли вокруг него в унылом молчании. Он сжал кулаки.

— Крошан наш, — сказал он, не отводя взора от глаз Ордду. — Я прав? Он наш, и мы можем делать с ним все, что пожелаем?

— Конечно, дорогой мой птенчик, — откликнулась Ордду. — Мы никогда не нарушаем сделок. Он полностью ваш, никаких сомнений.

— В вашей кладовой я видел молотки и ломы, — деловито сказал Тарен. — Вы позволите нам воспользоваться ими? Или, — жестко добавил он, — мы их тоже должны купить?

— Берите, берите их, неугомонные гусятки, — ответила Ордду. — Мы попросту включим это в стоимость сделки. А ты смелый, мой цыпленок, — заметила она с некоторым уважением.

Тарен в сопровождении друзей отправился в кладовую. Здесь он остановился.

— Я понял, чем вы готовы были пожертвовать, — тихо сказал он, поочередно беря их за руки. — Каждый из вас отдавал самое дорогое. Я рад, что Ордду не взяла твою арфу, Ффлевддур. Представляю, как бы ты был несчастен без своей музыки. А ты, Гурджи, хотел пожертвовать едой, лишь бы я не отдавал пряжку Адаона. И твое кольцо, Эйлонви, а тем более золотой шар, твоя любимая игрушка, гораздо нужнее тебе, чем этим колдуньям. Не стоило менять их на отвратительный Крошан.

Тарен грустно улыбнулся.

— Все эти вещи, — сказал он, — теперь дороже нам вдвойне. И вами, своими друзьями, я дорожу теперь несравненно больше, чем прежде. — Он схватил прислоненный к стене тяжелый молот. — А теперь, друзья мои, давайте закончим то дело, ради которого мы готовы были пожертвовать всем, что у нас есть.

Вооруженные железными молотами, они заспешили назад, к курятнику, где ждал их неподвижный Котел. Колдуньи с любопытством наблюдали за ними. Тарен поднял молот, собрал все свои силы и обрушил его на Крошан.

Молот отскочил. Котел глухо зарокотал, словно в чреве его извергался вулкан. Но никакой вмятины не появилось на его черном боку. С гневным криком Тарен ударил еще и еще раз. Бард и даже Эйлонви колотили своими железными молотками без устали. А Гурджи, подскакивая, дубасил толстым коротким ломом.

Несмотря на все их усилия, на Котле не появилось ни одной царапины. Взмокший, измученный Тарен прислонил к ноге молот и вытер струящийся по лицу пот.

— Вы должны были сказать нам заранее, мои гусята, что собираетесь сделать с Крошаном, — заметила Ордду. — Этого с ним сделать никак вам не удастся.

— Котел принадлежит нам, — заявила Эйлонви, — Тарен заплатил за него больше чем достаточно. И мы вправе разрушить его!

— Естественно, — кротко согласилась Ордду. — И вы можете колотить по нему сколько угодно, а птицы тем временем совьют гнезда, выведут птенцов и снова улетят на юг. Но, мои глупые гусятки, вы никогда таким способом не разрушите Крошан. Ни за что! Вы все делаете неправильно.