Том Верное Сердце - Бэк Ян

Людоед поднялся и грузно затопал прочь. Через минуту послышался мерный великанский храп.

Вся сказка Тома, все испытания, которые прошла его отвага, заманили его в эту последнюю ловушку. Незнакомец в черном не спеша расхаживал по столу, засунув руки в карманы, и глядел на Тома сквозь прутья клетки.

— Так ты теперь сказочный герой! Надо же! Храбрец, отправившийся в путь ради исполнения задачи, достойной твоих чванливых братцев и твоего жалкого отца!

Тут незнакомец в черном схватился за прутья клетки. И стиснул их так, что пальцы побелели.

— Такие храбрые братья, а уж сильные — как быки! Конечно, именно им доставалась вся слава за то, что они играли в моих сказках! Но эту сказку я доведу до финала сам и все остальные тоже! Эти так называемые сказочные герои больше не будут никому нужны! — прошипел он. — Как ты думаешь, зачем я это затеял? Чтобы собрать всех твоих братцев в одном месте — здесь! Зачем же я собрал их именно в замке великана-людоеда? Из-за твоего отца. Напомни мне, мальчик мой, какое прозвище он получил после первой же сказки? Джек Победитель Великанов, не так ли? А как ты думаешь, кто придумал великанское племя? Это был я, дорогой мой Томас Верное Сердце, это я сочинил великанов — давным-давно! Твой отец, благородный Джек Верное Сердце, убил мое любимое создание, моего первого людоеда, старшего брата свирепой твари, которая спит наверху!

Том стоял неподвижно, с бесстрастным лицом, и спокойно слушал. Он нащупал холодную стальную рукоять меча Джо, совершенно не заметную под складками зимнего плаща. Дверь клетки была наспех завязана куском толстой веревки. Даже очень толстой — но всего лишь веревки.

Том почувствовал, как его переполняет ликование. Ему пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться и не рассмеяться.

Первым делом Том поклонился незнакомцу в черном. Затем он одним натренированным движением выхватил меч из ножен и из-под плаща. Он поднял меч перед собой, как уже делал столько раз, когда играл в храброго рыцаря. Но тогда меч был деревянный, игрушечный, а теперь самый настоящий клинок ослепительным серебряным росчерком рассек воздух между Томом и незнакомцем. Гномья сталь дрогнула и запела, словно колокол. Незнакомец в черном от неожиданности умолк. Том шагнул к двери клетки и кончиком гномьего меча едва дотронулся до великанской веревки, туго завязанной громадными узлами. Том улыбнулся незнакомцу в черном и отсалютовал ему мечом. Он закрыл глаза и произнес фамильный девиз: «С верностью в сердце», а потом одним ударом рассек веревку. Туго стянутые узлы словно взорвались, клочки веревки разлетелись в стороны, извиваясь, будто змеи.

Незнакомец в черном отшатнулся, дрожа от ужаса и злости. Он был ошеломлен. Сила Тома и его неожиданный поступок поразили его как громом.

— Это невозможно! — воскликнул он.

— Почему же? — ответил Том. — Вот, пожалуйста.

Том распахнул дверь рукой с мечом. Ормстон набросился на него с лицом, перекошенным от ярости. Он схватил Тома за свободную руку.

— Не спеши! — произнес он своим холодным голосом. — Что это ты затеял?

— Хочу сделать свое дело, — сказал Том, подсек одну ногу Ормстона свисавшей с клетки веревкой и дернул.

Ормстон потерял равновесие и повалился на клетку. Его тощие ноги застряли между прутьев, но он все-таки не выпустил руку Тома и к тому же, пытаясь подняться, умудрился вытащить из кармана большой белый платок и сунул его Тому в лицо. Том отпихнул платок обратно. От белой ткани пахло чем-то приторным.

Том рухнул на Ормстона, выпустил гномий меч, и он со звоном упал на пол. Ормстон по-прежнему пытался заставить Тома понюхать белый платок, и они, сцепившись, едва не свалились с края великанского стола. Но тут Ормстон зацепился за клетку рукавом, и, пока он пытался высвободиться, Том сумел подтолкнуть платок под самый нос бывшего незнакомца.

— Сами нюхайте! — крикнул он, и Ормстон внезапно обмяк, выпустил Тома и привалился к клетке, испустив зловещий холодный вздох. Судя по всему, он внезапно заснул — или даже умер.

* * *

Том сбросил с края стола веревку и обернулся поглядеть на неуклюжую фигуру, валявшуюся возле клетки, словно костлявая кукла.

— Когда вызволю братьев, вернусь сюда и поквитаюсь с вами!

И Том съехал по веревке на пол. Он поднял меч и взбежал по лесенке, которая вела наверх, в комнату великана, в которой стояла огромная грубая кровать под балдахином. Столбики, точнее, столбы балдахина были сделаны из цельных неотесанных бревен с обломанными сучьями. Кроме кровати с храпевшим на ней великаном, в комнате был столик размером с сарай, а на нем — еще одна деревянная клетка. В ней сидел огромный понурый белый гусь. Рядом с клеткой валялся тяжелый железный обруч с несколькими исполинскими ключами. Том тихо-тихо и осторожно-осторожно прокрался на цыпочках к столику. Он решил по крайней мере освободить бедную птицу, которую великан, скорее всего, припас себе к чаю. Гусь заметил Тома, поднялся на лапы и вскинул голову.

— Ш-ш-ш, тише, а то разбудишь его, он спит очень чутко, — шепотом предупредила птица.

Том взобрался по сучковатой ножке столика и подобрался поближе к клетке.

— Я подумал, надо вас освободить; понимаете, я сказочный герой, — сказал он.

— Очень любезно с твоей стороны, — отвечала птица, — но он ни за что меня не отпустит.

— Он спит. Я могу тремя ударами разрубить эту клетку, и когда он проснется, вы будете уже далеко.

— Я Волшебная Гусыня, — представилась птица.

— Не сомневаюсь, — сказал Том.

— Нет, я хочу сказать, таких и в самом деле больше нет, — прошептала гусыня.

— Потому что вы говорящая? — прошептал Том в ответ.

— Нет-нет, дело не в этом, — отозвалась гусыня. — Посмотри-ка на вон те яйца…

В полумраке на столике виднелись ряды загадочных овальных предметов. Это были несколько дюжин деревянных подставок для яиц. Том подошел к ближайшей, и выяснилось, что стоявшее в ней яйцо было из какого-то ярко-желтого металла.

— Я же говорю, я кладу яйца из чистого золота, — сообщила гусыня. — Я — та самая Гусыня, Которая Несет Золотые Яйца. Меня заколдовали, и теперь этот великан дорожит мной как зеницей ока — то есть не мной, а моими яйцами.

Том огляделся и увидел, что подставки стоят не только на столике — ими была заставлена вся комната, они громоздились и за мебелью, и под кроватью. Здесь были сотни яиц из чистого золота. Целое состояние бессмысленно пропадало в убогой пыльной каморке великана-людоеда. «Бедная гусыня, в другом месте от нее было бы столько пользы», — подумал Том. Он снова подошел к клетке.

— Да, таких, как вы, больше нет, — шепнул он.

— Благодарю, — поклонилась гусыня.

— Я вас спасу, — сказал Том.

— А остальных? — спросила гусыня.

— Кого остальных? — удивился Том.

— Всех остальных. Внизу, в подземелье, полным-полно таких, как ты, — сказала гусыня.

Глава 36

Спасение

Ворону Хохотку понадобилось немало времени, чтобы расклевать густую сеть, которая опутывала клубничные грядки, и он беспокоился, не попал ли Том в беду. Взлетев над полем, он оглядел дорогу до самого громадного зловещего замка. «Наверняка Том уже добрался туда», — подумал ворон и заторопился в замок.

Он влетел в разбитое чердачное окно в одной из башен. Вниз, в темноту, уходила крутая винтовая лестница. Ворон бесшумно спикировал вниз и вскоре оказался в подземелье. Перед ним простирался темный проход, еле-еле освещенный тоненькими лучами, которые просачивались сквозь вделанные в потолок ржавые решетки. Вдоль одной стены виднелись десятки массивных дубовых дверей, окованных железом. Ворон заглянул в узкие зарешеченные оконца и увидел, что за каждой дверью сидит по узнику. Всего их было пятеро. Остальные камеры пустовали. Хохоток решил как можно скорее разыскать Тома.