Копьё Маары - Кретова Евгения

Они миновали несколько пролетов каменных лестниц с сильно скошенными от времени ступенями, около десятка небольших полукруглых помещений – некоторые не имели даже окон, другие вели в следующие залы. Получалось, что они шли вглубь многоэтажного города.

Енисея впереди. За ней – Катя, Аякчаана и Ярослава. Могиня следом, и чуть поодаль Истр. Этаж за этажом, пролет за пролетом, пока Енисея не нырнула в коридор.

– А-а-ах! – Катя скорее почувствовала, чем увидела, как Ярушка, поскользнувшись на одной из ступенек, начала падать.

Она машинально схватила ее за локоть, но пальцы поймали пустоту: Ярослава выскользнула из рук и кубарем покатилась вниз, с визгом цепляясь за выступы в стене, служившие перилами. Пролетела мимо Енисеи, миновала целый пролет и с шумом вписалась в стену.

Могиня и Катя почти одновременно бросились ей на помощь.

– Цела? – поинтересовалась бабушка, мрачно наблюдая, как внучке помогает Катя.

Ярослава нетерпеливо отбросила ее руки.

– Все нормально, – буркнула она, встала и направилась догонять Енисею, чтобы дальше идти вместе. Поднялась с усилием на несколько ступенек вверх, заметно прихрамывая. Катя заметила на перилах капельки Ярушкиной крови, брызнувшей из ссадин на руках.

Могиня угрюмо выдохнула и пошла следом, стараясь идти теперь как можно ближе к внучке. Катя, помедлив еще пару мгновений, последовала за ней.

То ли от внезапного и такого неприятного Ярушкиного падения, то ли по другим причинам, но Катя отчего-то чувствовала здесь себя неуютно. Она не могла понять почему. Иногда на нее и Могиню оглядывались шедшие чуть впереди Аякчаана и Истр, и Катя на их лицах читала те же чувства – удивление и дискомфорт.

Сейчас, когда они сильно углубились в древний город, она поняла, что именно ее настораживает: следы запустения.

Будто это не просто необитаемые этажи большого скального города, а заброшенный город. Мертвый.

Енисея, подождав, пока Ярослава подойдет ближе, шагнула в коридор, неторопливо двинулась по нему. Все вместе они вышли на один из уровней, явно когда-то жилой: в глубине видно другое помещение, круглое, с гладко отполированными стенами, любовно расписанными ярко-голубыми и изумрудно-зелеными красками. Катя, отстав от друзей, заглянула внутрь: она увидела красивый выход на балкон, с каменными ажурными балясинами [14], невысокий проем вел во внутренние комнаты. В проеме при этом видны углубления, возможно, служившие для дверных петель. В центре круглой комнаты валялась тряпичная кукла. Катя присмотрелась: нос-палочка, глазки-бусинки, соломенные волосы, голубенькое льняное платьице, на котором неумелой рукой нанесены узоры – кружочки и квадратики. Чья-то забытая любимица.

Катя огляделась, посмотрела на почерневшие камни вокруг очага – его давно не затапливали. Уже и зола выветрилась, а сам очаг осыпался.

Шаги на лестнице стали стихать, девушка поторопилась догнать ребят, но тревожные мысли уже роились в голове, а глаз подмечал все новые и новые доказательства своей догадки: скомканный платок, разбитая чашка, аккуратно сложенные у стены, покрытые толстым слоем пыли одеяла.

Она догнала Могиню и ребят тремя пролетами ниже – Енисея повела их еще на один уровень вниз. Все выглядели озадаченно, молчали, поглядывая в напряженную спину Енисеи. Девушка зажгла светозар – он разливал бледный свет вокруг. Прошли внутрь по широкому темному коридору. Казалось, что он должен был быть освещен. Катя подняла голову и уперлась взглядом в узкий канал, шедший по центру, в котором еще поблескивал металлический кабель. Каждые два метра, на сколько хватало глаз, висели небольшие, не больше пяти сантиметров в диаметре, шарики, изготовленные, очевидно, из такого же металла. Он реагировал на приближение светозара – наливался голубым светом, но тут же мерк, словно перегоревшая лампочка.

– А почему фонари, или что это такое, не работают? – решилась спросить она. Но ответа не услышала – Енисея шла, не оборачиваясь и не сбавляя шага, пока не уперлась в единственную в этом коридоре дверь и с силой не толкнула ее, пропуская ребят внутрь, в небольшое жарко натопленное помещение.

В центре круглой комнаты, почти такой же, как та, наверху, в которой Катя нашла тряпичную куклу, в аккуратно выложенном камнем углублении, горел огонь, над которым на корявой треноге грелся круглый, почерневший от копоти котелок.

Рядом с очагом на брошенной шкуре валялись толстые, потемневшие от времени книги, голубой полупрозрачный шар, колчан со стрелами, лук. В углу стояли ножны.

– Ты здесь живешь? – уточнила Ярушка и тут же вскрикнула, прищемив дверью пальцы.

Енисея вздрогнула, молча кивнула, прошла в глубину помещения, придвинула тяжелую стопку медвежьих шкур и бросила их рядом с очагом.

Открыла крышку котелка, помешала содержимое.

– Обедать сейчас будем, – сообщила сухо. – Только ложек у меня две, так что придется есть по очереди.

Она взглянула на друзей: все смотрели на нее с удивлением и опаской.

– Чего вы?.. Не кусаюсь я. Идите к огню…

Ребята придвинулись ближе, молча взяли шкуры и разложили их на каменном полу. Аякчаана хозяйственно скрутила свою шкуру в небольшой валик, оставив один свободный край. На валик удобно села, а ноги расположила на свободном куске – так делал дедушка Учур, когда они ночевали в тайге. Получилось мягко и удобно. Ярослава, покосившись на нее, устроилась так же.

Только Истр не торопился расположиться у огня. Он прошел вдоль стены, заглянул в нишу, из которой Енисея минуту назад принесла шкуры, – там оказалась еще одна крохотная комнатка, из которой тянуло сыростью. Прошелся вокруг, будто искал что.

– А где Олеб? – Он встал напротив Енисеи, нахмурился. – Я думал, вы вместе.

Енисея заметно помрачнела, пробурчала:

– С чего ты взял?

– Ну, из Александрии же вы вроде сюда вместе направились, разве не так?

Енисея снова помешала содержимое котелка, помолчала.

– Нет его тут. Ушел он, – бросила она наконец.

– Куда?

– На поиски Золотой Козы…

– Ко-го? – Истр вытаращил на нее глаза.

– Золотой Козы! – повторила Енисея. – Он сюда пришел просить моего отца… ну… – она покраснела, – отдать меня ему в жены…

– Добро. Что ж потом? – продолжал выяснять Истр.

Енисея начала раздражаться, снова превращаясь в фурию, с которой они встретились на вершине утеса.

– Отец оказался не слишком рад, но по древнему обычаю дал ему задание: найти Золотую Козу, а ее шкуру принести ему. Вот Олеб и ушел.

– Поня-а-атно, – протянул Истр, почесывая в затылке, – что ничего не понятно.

– Может, не коза, а овца? – встряла в разговор Аякчаана. – Знаете, в мифах Древней Греции аргонавты ходили за Золотым Руном, только это была овечья шкура…

– У аргонавтов был баран, – поправила ее Катя.

Ая пожала плечами, но спорить не стала, неуверенно покосившись на Могиню. Та по-прежнему стояла у стены, скрестив руки на груди. Енисея уставилась в котелок, отозвалась мрачно:

– Не знаю, что там за аргонавты, но Олебу нужна Золотая Коза. – Она вдруг беспомощно посмотрела на Могиню, перевела жалобный взгляд на Ярославу: – Я уже все книги перечитала, в шаре, вон, смотрела, ну нету нигде той козы… Сказка это! Выдумка! А отец все одно твердит: принеси шкуру той козы…

Она отошла к стене, уперлась ладонями в шершавые плиты и опустила голову, прижавшись к прохладному камню лбом. Простонала:

– Не знаю, что делать. Это он специально, чтобы избавиться от Олеба.

– Енисея, – вкрадчиво окликнула ее Могиня, – а где твоя семья?

Девушка сокрушенно вздохнула и покачала головой.

– Только отец, – тихо прошептала она и заплакала. – Нет больше никого, все сгинули.

Глава 15

Большой переход

Енисея снова уставилась в тлеющие угли. Она молчала.

– Енисея, ты можешь ничего не говорить, – наконец прошептала Могиня, поняв ее молчание по-своему. – Мы не для того сюда пришли, чтобы тебя мучить.