Ловушка для волшебников - Джонс Диана Уинн

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63

— Громила, на вид вы мужчина крепкий. Вот что: у меня в машине ударная установка. Помогите Говарду внести инструменты в дом, а то вдруг они отсыреют или их украдут.

Говард изумился еще больше, когда Громила воздвигся посреди кухни и направился к двери.

— Откуда нести? — только и спросил он у Говарда.

Громила оказался таким силачом, что всего-то и понадобилось подвести его к автомобилю и отпереть багажник. Незваный гость сгреб барабаны в охапку и, погромыхивая и побрякивая, внес в переднюю, где с громким «бумс» сгрузил на пол. Затем Громила уселся на прежнее место в кухне, а Говард обнаружил, что мама расспрашивает огорченную Фифи, что же происходит. Вот чудеса: мама отнеслась к новостям куда спокойнее, чем можно было ожидать! Она всего-навсего хмуро удивилась.

— Пусть сидит, главное, чтобы вел себя тихо, — сказала мама Говарду. — Я сегодня весь день слушала школьные оркестры — кстати, ты позанимался скрипкой? — ох, голова просто раскалывается.

Говард не успел соврать про скрипку, потому что мама взглянула на Громилу и спросила:

— Кто такой Арчер?

Громила немножко подумал и ответил:

— Окучивает энергию. Газ, электричество. Еще деньги. Вас не тронет. Вы под колпаком у Торкиля.

— То есть Арчер — чиновник из Городского совета? — уточнила мама.

Такое предположение неимоверно развеселило Громилу. Он запрокинул стриженую головенку, расхохотался и звонко хлопнул себя ручищей по колену.

— Ай, класс! Я похож на чиновника?

— На чиновника вы не очень-то похожи, — отозвалась мама.

По-видимому, Громила не внушал ей ни малейшего трепета.

— Кажется, он вполне безобидный, — поделилась мама с Говардом и принялась помогать Фифи готовить ужин. — Уберите-ка ноги, — велела она Громиле.

Тот беспрекословно подтянул ноги как можно выше — так, что колени поджались к ушам, — и стал смахивать на огромного неуклюжего кузнечика. А мама занялась ужином. Похоже, она нашла на Громилу управу, сообразил Говард — и решил последовать ее примеру. Он велел Громиле отодвинуться, иначе было не залезть в ящик со столовыми приборами. Громила с ухмылкой повиновался.

— Накрывай на шестерых, Говард, — попросила мама. — Думаю, Громила тоже не откажется от печенки и бекона.

— Буду! — горячо поддержал ее Громила, втянул аромат жареного лука и ухмыльнулся еще шире.

Говард понял, что мама просто-напросто не воспринимает Громилу всерьез. Тарелки уже были расставлены, но папина машинка продолжала ожесточенно стучать наверху, и мама попросила:

— Говард, сходи позови папу и Катастрофу.

— Сайкса не дергать, пусть закончит, — заявил Громила.

Мама даже не поинтересовалась, в чем дело, а отправила Говарда с подносом к папе в кабинет. Папа оторвался от пишущей машинки, отсутствующе глянул на Говарда и сказал:

— Поставь вот сюда, на бумаги.

«Кажется, папа тоже ничуть не разволновался», — удивился Говард. А вслух произнес:

— Пап, по-моему, мама не очень понимает, что творится. Она кормит Громилу ужином! Разве чужих наемников сажают ужинать со всеми?

Папа усмехнулся.

— Нет, но, когда за твоими санями гонится волк, лучше кинуть ему мяса, — объяснил он. Шутит или всерьез? Наверно, и то и другое. — Все, не мешай мне, иначе мы никогда не избавимся от Громилы.

Измученный Говард вернулся в кухню и обнаружил, что Громила неуклюже пытается задвинуть колени под стол, а Катастрофа наотрез отказывается от такого соседства.

— Не буду с ним ужинать! — верещала она. — Он в меня ножом кидался!

— А нечего было орать, — припечатал Громила.

Стол приподнялся у него на коленях, посуда поехала как с горки, Фифи подхватила тарелки и приборы. Похоже было, что Фифи замучилась не меньше Говарда.

Громила встревожено покосился на маму и загнул ноги под стул. Теперь ему пришлось есть в неудобной позе — почти что стоя на коленях.

— Кидался! Ножом! Честное слово! — настаивала Катастрофа. — И вообще, от него воняет! — Не дождавшись никакого отклика, она объявила: — Я на вас всех обиделась. Кроме Фифи.

— На меня-то за что? — возмутился Говард.

— За то, что ты боишься Громилы, — ответила Катастрофа.

Говард, к своему удивлению, виновато переглянулся с Громилой.

— А чего, я иногда сам себя боюсь, — признался тот, осторожно орудуя ножом и вилкой.

Он изо всех сил пытался вести себя прилично и культурно и поминутно вскидывал глазки на маму и Фифи, проверяя, довольны ли они его поведением. И жевать старался с закрытым ртом — Говарду даже померещилось, будто раз или два Громила едва не поперхнулся. Однако, несмотря ни на что, он умудрялся уминать за обе щеки. Говард в жизни не видел такой гигантской порции картошки на одной тарелке и чтобы картошка исчезала так быстро. Насытившись, Громила с удовлетворенным видом пересел на прежнее место, мешая остальным проходить, и принялся ковырять в зубах ножом.

— Не хотите пока посмотреть телевизор в гостиной? — предложила Фифи, в шестой раз споткнувшись о ножищи Громилы.

Но Громила помотал головой и остался на своем посту. Он сидел и сидел. Фифи убрала со стола и ушла к себе в мансарду, а он все сидел. Мама вымыла посуду, а он все сидел. Мама отправилась спать, а Громила продолжал сидеть в кухне. «Пожалуй, и я никуда отсюда не двинусь, на всякий случай», — решил Говард. Должен же кто-то присмотреть за Громилой! Говард притащил в кухню сумку с учебниками, в которой зияла прореха, оставленная ножом Громилы, и сел готовить уроки за кухонным столом. Но он не мог сосредоточиться. При Громиле у Говарда никак не получалось половину времени придумывать и рисовать космические корабли, а именно так он и привык делать уроки. Говард ощущал, как Громила пялится на него, и краем глаза улавливал, как посверкивает нож, тот самый, что разодрал Говарду сумку. Когда папа наконец-то вернулся в кухню с четырьмя готовыми страницами, Говард вздохнул с облегчением.

Громила вскочил — тоже с явным облегчением, — выхватил у папы машинописные страницы и вперился в них маленькими кругленькими глазками. «Надо же, читать умеет», — поразился Говард.

— Придется вам довольствоваться этим, — твердо сказал папа в ответ на вопросительный взгляд Громилы. — Тут не совсем то же, что я посылал Маунтджою, но как смог, так по памяти и восстановил.

— Не копия? — подозрительно спросил Громила.

— Совершенно точно не копия, — заверил его папа.

Громила кивнул, сложил страницы и упрятал за пазуху кожаной куртки.

— Снесу Арчеру. Счастливо.

С этими словами он протопал к двери, пригнулся, чтобы не стукнуться головой, и вышел вон.

Как только дверь захлопнулась, в кухню влетели мама с Катастрофой.

— Убрался? — выпалила Катастрофа.

А мама насела на папу:

— А теперь объясни, что это было.

— Ничего особенного, пустяки, — слишком уж туманно ответил папа. — Это Маунтджой так шутит.

Мама устремила на папу пристальный взгляд — прямо-таки буравила его глазами.

— Квентин, — сурово произнесла она. — Так не пойдет. Он говорил о каком-то Арчере, а вовсе не о Маунтджое. Изволь объяснить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Но мне нечего объяснять насчет Арчера, — сказал папа, уселся в Громилино кресло и потянулся. — Я знаю только Маунтджоя. Катастрофа, завари-ка мне чайку, — попросил он и поспешно добавил вдогонку Катастрофе, которая с готовностью ринулась к чайнику: — Залить кипятком два пакетика, и смотри мне, кроме молока, ничего в чашку не подмешивать! Чтоб никаких там горчицы и уксуса, а тем более перца!

— У, зараза, — буркнула Катастрофа.

Подмешивать всякое в чай — это она обожала.

— Что за жизнь! — воскликнул папа. — Чаю хочешь попить — и то изволь торговаться. Катастрофе наплевать, что я знаменитый писатель. Никакого почтения к родному отцу и его громкому имени! Ни тени уважения и послушания! Катастрофа, ты хотя бы понимаешь, какие это весомые слова: «Мой папа — писатель»? Как они звучат!

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63