Тысяча шагов в ночи - Чи Трейси

Отлично.

«Пусть он боится меня».

Она подняла на него взгляд и улыбнулась, хотя сейчас это больше напоминало не улыбку, а оскал, – лицо дикого зверя, имеющего слишком много зубов и издающего шипение, вырывавшееся из глубины горла. Миуко почти ощущала, как проклятие застилает ее глаза, как обостряются чувства: ощущала запах соли в воздухе и железа в крови Мели, слышала рев океана и пульс Гейки на борту лодки, – только зрение ее затуманилось.

Так вот каково это – переноситься к своей жертве?

Вокруг все погружалось во мрак.

И холод.

Расползался туман.

Как будто солнце исчезло с неба.

Неизвестная фигура, абсолютно расплывчатая, но массивная – Миуко почувствовала это, – сместилась в воздухе над ней. Откуда-то из темноты донесся голос, глубокий и рокочущий, скорее ощущаемый в самих костях, чем слышимый наяву:

– И снова здравствуй.

Миуко развернулась.

– Что?

Ответа не последовало, тишина стояла настолько оглушительная, что Миуко засомневалась в том, слышала ли она вообще что-то.

Что-то было не так. Она не видела больше ни доро ягра, ни охотника на демонов, ни Гейки. Не видела жреца подле себя, ни причала под своими ногами. Казалось, все они исчезли, словно исчезло все сущее.

Где был Туджиязай?

Миуко напряглась, схватившись за рукоять ножа, хоть и понимала, что он ей не понадобится, – она была сильнее, быстрее, смертоноснее любого человеческого клинка.

Но она и не появилась на борту лодки. Вместо этого, когда ее зрение прояснилось, Миуко обнаружила, что стоит в зарослях сорняков, которые цеплялись за подол позаимствованной у жрецов одежды, пока она шла осматривать окрестности. Все вокруг было окутано густым туманом, который в прежние дни помешал бы ей видеть дальше чем на несколько футов, но теперь, с помощью своих демонических глаз, она могла видеть при тусклом свете почти столь же четко, как днем: каждый лист на каждом дереве был острым, как лезвие; даже густой туман казался непрозрачным, как сливаемая после многократного промывания риса вода. Сквозь туман на восток маршировал батальон вооруженных призраков – одни на скелетах-конях, с алебардами, возведенными для боя; другие двигались пешком, их изъеденные червями знамена развевались на несуществующем ветру.

И она знала, где находится.

Там сгоревший сарай. Рядом заброшенное поместье. Там, и там, и там – залежные поля, где покоились безымянные могилы Огава, давно погибшего клана Туджиязая. Как всегда и говорили жители деревни: наяна была полна духов.

Миуко снова очутилась на Старой Дороге.

Каким-то чудом она вернулась в Нихаой.

Часть II

1

Демон, человек, чайник

Призыв не сработал. Туджиязай был не здесь, среди заброшенных полей Нихаоя, а где-то далеко на севере.

С Гейки.

Выронив нож Мели, Миуко прижала ладонь к ранам на руке, которые пусть и были глубокими, болели меньше, чем она ожидала, но это, возможно, был какой-то удачный побочный эффект демонической сущности.

Она замерла от этой мысли. Ей не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понимать, что проклятие полностью овладело ею: она знала это, как знала и то, что находится на Старой Дороге и что, учитывая неудачный призыв, все такая же неудачница в демоническом облике, как и в качестве прислуги.

Что пошло не так? Она вырезала имя Туджиязая на своей коже. Была ближайшим к нему демоном злобы (кроме самого Туджиязая). Она должна была попасть прямо к принцу-демону, а не обратно в Нихаой.

Она всмотрелась в темноту. Когда успела наступить ночь?

Но времени на размышления у нее не было, потому что резкий голос прервал ее мысли:

– Что ты делаешь? Шевелись, солдат!

Вскрикнув, Миуко обернулась и обнаружила перед собой призрака, хмуро взирающего на нее из-под расщепленного шлема. На нем была броня, пластины которой были обтянуты кожей и которая свисала с его сгнивающей фигуры, на руках виднелись разлагающиеся перчатки, под которыми торчали кости и сухожилия. Должно быть, он был одним из знаменосцев Огавы, а его труп разлагался где-то под поросшими травой полями.

– Сейчас не время для трусости! – Зубы солдата стучали, пока он говорил. – Армия никого не ждет.

При других обстоятельствах Миуко, возможно, испугалась бы. Но теперь, когда она стала шаоха, бояться, казалось, было нечего. Она лениво отряхнула свое светлое одеяние.

– Хорошо, что я не мужчина.

Призрак прищурился, или ей показалось, что он прищурился, – учитывая, что он потерял обе брови и большую часть кожи на лице, сказать точно было сложно.

– Тогда кто же ты?

Миуко задумчиво осмотрела свои руки, синие, как вода.

– Демон, полагаю.

Он рассмеялся, откинув голову назад так сильно, что она подумала, что та может скатиться с его полупрозрачных плеч.

– Да какой из тебя демон!

По непонятной причине Миуко почувствовала себя оскорбленной.

– Ты видел меня?

Он кивнул.

– Может, у тебя и демоническое тело, но в тебе живет дух человека.

– У меня что?

– Идем. – Он подтолкнул ее на восток, в сторону Нихаоя, где вдалеке она заметила мерцающие огни деревенского храма. – Мы не смеем задерживаться.

– Да. – Она закатила глаза. – Без нас битва будет проиграна.

– Так точно! Вперед!

Она не сдвинулась с места.

– Скажи мне, как я снова стала человеком?

– Разве ты не чувствуешь этого? Как две стороны тебя враждуют?

Даже будучи шаоха, у Миуко не хватило смелости сказать ему, что она всегда чувствовала противоречия в своей сущности, поэтому в том, что она ощущала сейчас, не было ничего нового. Она лишь пожала плечами.

– В нынешнем состоянии ты похожа на чайник… – начал он.

– На что?

На краткий миг она уподобилась Гейки, недоверчиво вскрикнув.

На краткий миг ей захотелось заплакать.

– Чайник, – невозмутимо продолжал солдат, – без крышки. Чтобы стать цельной, ты должна найти свою крышку.

– И как мне это сделать?

– Как обычно поступают демоны, разумеется. Как только заберешь жизнь, ты станешь полноценным демоном, и вернуться к той, кем была раньше, уже не сможешь.

Миуко растерянно взглянула на него.

«Возвращаемся?» – поинтересовался голос внутри нее.

Миуко вздрогнула. Он был не тем хриплым, потусторонним голосом демона, к которому она уже успела привыкнуть, а более мягким, резким.

Человеческим?

Возможно, призрачный солдат был прав. Возможно, надежда еще не потеряна.

– Хочешь сказать, что я снова могу стать человеком? – спросила она.

Он ткнул ее тупым концом своей алебарды, но лезвие, как и ожидалось, не прошло сквозь нее, как случилось с девушками-призраками в Коэва. Впрочем, рассудила она, если смертные могут прикасаться к другим смертным, то и духи могут дотрагиваться до других духов, включая, по-видимому, и призраков. Будучи теперь демоном (или, по крайней мере, преимущественно демоном), она отмахнулась от оружия, заставив тучу призрачных мух возмущенно жужжать вокруг потрепанной кисточки алебарды.

Миуко не смогла сдержать улыбку. То, что насекомые так привязались к этому пехотинцу, что даже прилепились к нему в загробной жизни, показалось ей весьма очаровательным.

– Как для солдата, ты задаешь слишком много вопросов, – сказал он ей.

– Я не солдат.

– Как для девушки, ты задаешь слишком много вопросов.

– Я не…

Он вздохнул. Миуко и представить не могла, что дух без функционирующих легких может вздыхать, но она полагала, что может доводить до этого людей, живых или нет.

– Я знаю, кто ты! – заявил солдат. – Ты чайник, что лишился…

– Знаю, – перебила она. – Лишился своей крышки.

Но ей не нужна была крышка. Она хотела снова стать человеком.

И пока Миуко не выяснила, как это сделать, ей требовалось лишь воздерживаться от убийств. Звучало довольно просто. Она избегала этого уже семнадцать лет. Что такое еще несколько дней?