Последняя надежда - Плишота Анн

Окса уже приспособилась понимать забавную речь этих замечательных существ. Так что смысл этих фраз от нее не ускользнул.

— Кхе-кхе!

— Юная Лучезарная, прислуга ваша осуществила присмотр весьма усиленный за мальчиком израненным, что Гюсом звать, — сообщил Фолдингот, вылезая из укрытия. — И получить должна Юная Лучезарная информацию, что тот, кто другом ей зовется, с оживлением повстречался. Он ожил!

— Ты хочешь сказать, что Гюс проснулся? — воскликнула Окса. — Класс!

И прежде чем Фолдингот успел хоть что-нибудь добавить, девочка помчалась по лестнице наверх.

— Гюс! Ты как? — влетела она в комнату друга.

Лежа головой на трех подушках, с толстой повязкой на левом ухе и щеке, Гюс поглядел на Оксу, и его лицо просияло в широкой улыбке.

— Нормально, старушка! Думал, помру в страшных мучениях, когда эта дьявольская тварь меня тяпнула. Больно зверски, и, может, я превращаюсь в мутанта, сам того не зная… А в остальном все отлично. А ты? Что новенького?

Окса невольно расхохоталась. Она одновременно и перепугалась, и обрадовалась. И эти два диаметрально противоположных чувства привели ее в состояние сильного волнения.

— Ой, Гюс! Тут такое!

И она принялась излагать ему в мельчайших подробностях все события последних часов. Гюс, сидя в постели, слушал Оксу с нескрываемым удивлением, не перебивая.

— Вот это да! Ну мы и вляпались! — присвистнул он, когда та закончила рассказ. — МакГроу? Изменник из Эдефии? Да уж…

Друзья переглянулись, мозги их работали на полную катушку, а сердца бешено колотились.

— Знаешь, с Леомидо что-то происходит, странное очень… — Окса нагнулась к Гюсу. — Такое впечатление, что он чуть ли не защищает МакГроу, будто он на его стороне…

— Ты ж не думаешь на самом деле, что это он привел МакГроу к тебе? — аж задохнулся Гюс.

— Да нет! Иначе с чего бы он стал нас так защищать? Он бы тогда просто отдал меня ему, вот и все. Нет, тут что-то не сходится. Тут что-то другое… Но что?

— А ты заметила, что МакГроу выглядит куда моложе твоего двоюродного деда? — нахмурившись, поинтересовался Гюс. — А ведь они вроде бы ровесники, нет?

— Да, — задумавшись, кивнула Окса. — Странно…

— Есть еще одна проблемка, старушка…

Гюс закрыл глаза под воздействием эмоций. А когда снова открыл, Окса увидела в них тревогу.

— Я был в полубессознательном состоянии, но все же заметил, что тут мои родители, — прошептал мальчик.

— Твоя мама… — начала Окса.

— …одна из Беглецов, да? — выдохнув, продолжил Гюс.

Чье-то покашливание заставило их подскочить. Резко обернувшись, друзья обнаружили Абакума, прислонившегося к дверному проему. Скрестив руки на груди и чуть наклонившись, он смотрел на друзей проницательными серыми глазами.

— Абакум! О-ой! Ну надо же! Ты, наверняка, все слышал… — ахнула Окса.

— Не переживай, — спокойно ответил старик. — Ты отлично знаешь, что можешь на меня положиться. Я никогда никого не предам.

Окса поморщилась.

— Позволь дать тебе совет, детка. Никогда не суди, не зная. Вещи не всегда такие, какими кажутся.

— Хорошо, Абакум, — опустила голову девочка.

— Однако впечатления и инстинкт иногда бывают столь же верными, как и точное знание, — непонятно о чем добавил Абакум. — Вопрос в соотношении…

Он одарил детей долгим взглядом, а потом продолжил:

— По-моему, вы обсуждали облик Ортона… Что конкретно вы имеете в виду?

— Ну, он выглядит намного моложе Леомидо, и это очень странно, — объяснила Окса.

— Что ты подразумеваешь под «намного моложе»? — заинтересованно спросил Абакум.

Окса покосилась на Гюса.

— Я бы дала ему лет тридцать, не больше, — ответила она, а Гюс согласно кивнул.

— Даже так? — изумился Абакум. — Да, тогда мне понятно ваше удивление…

Старик, прищурив глаза, с отсутствующим видом пару секунд задумчиво поглаживал короткую бородку.

— И что это значит, Абакум?

— Есть у меня кое-какие соображения, но обсудим это позже. А сейчас, мне кажется, Гюс хочет услышать ответ на более насущный вопрос… Присутствие здесь твоих родителей тебе не понятно, да?

— Да! — Гюс отбросил со лба прядь волос. — К тому же моя мама в списке! Это значит, что она — одна из Беглецов, да? — настороженно добавил мальчик.

— Совершенно верно, твоя мама — потомок Беглеца, и с учетом этого, существовала возможность, что она может оказаться нашей следующей Лучезарной. Потому ее имя и фигурирует в этом пресловутом списке, который вы… хм… нашли. Только вот избрана была не она, — добавил Абакум, почтительно улыбнувшись Оксе. — Но тебе не кажется, что лучше тебе поговорить об этом с твоими родителями?

Абакум помог Гюсу встать и подставил руку, чтобы помочь мальчику добраться до зала. Окса прошла вперед.

— Жанна, Пьер, тут один молодой человек хочет задать вам пару вопросов…

— Гюс! — воскликнул Пьер.

Тот, которого все называли «Викингом» казался совершенно растерянным, что плохо сочеталось с его внушительными габаритами.

— Ну… — пробормотал отец Гюса, потирая подбородок, — коль уж пришло время откровений…

Он поглядел на измученного неизвестностью сына.

— Как ты уже понял, мы здесь потому, что Эдефия для нас не чужая. Как и Павел, твоя мама и я, мы не родились там и никогда там не были. Но наши родители — из той группы Беглецов, которые прошли через Портал в день Хаоса…

Гюс в приступе боли схватился за голову и сполз по стене. Отец подхватил его и положил на софу рядом с сидевшей на ней Жанной.

— Вот, выпей это, детка, — вмешалась Драгомира, протягивая мальчику маленький синий флакончик. — Думаю, еще одна доза тебе не повредит, а совсем наоборот.

Гюс закрыл глаза, залпом выпил содержимое флакончика и скривился, тряся головой.

— От этой штуки у меня точно кишки завяжутся!

— Напитка вкус сего не полон сладости, но действие его победно на отраву, — подбодрил мальчика Фолдингот.

Гюс слабо улыбнулся забавному созданию, потом повернулся к матери.

— Объясни мне все, пожалуйста, мама. Я хочу знать.

— Моего отца звали Темпел, — начала хрупкая Жанна Белланже. — Он был представителем Древолюбов в Помпиньяке, правительстве Эдефии. Родители Пьера были Твердоруками, отвечающими за снабжение Хрустальной Колонны. Все трое были очень привязаны к Лучезарной Малоране и поэтому имели честь удостоиться ее защиты до самого Портала. Как и все остальные, которым представился этот шанс, они поклялись охранять Драгомиру. Но, к сожалению, при выходе из Портала Беглецов разбросало по всему миру. И только те, кто в момент перехода находился рядом, оказались в одном месте. Как это вышло с Драгомирой, Абакумом и Леомидо. В другую группу входили мой отец и родители Пьера. Их выбросило в Чехословакии, в тысячах километров от Сибири. Они быстро вписались в новую жизнь, и всегда держались вместе. Мой отец женился на молодой чешке, а двенадцать лет спустя родилась я. Во время Пражских событий августа 1968 года мои родители погибли. Меня приютили родители Пьера и растили, как собственную дочь. А потом мы эмигрировали. Для родителей Пьера это было уже во второй раз. Инстинкт привел их в Париж, и по воле случая через несколько лет они встретились с Драгомирой, Абакумом и Леомидо.

— Как именно? — перебила Окса, захваченная повествованием.

— Когда моя семья еще жила в Чехословакии, это была закрытая страна, и все, что происходило на Западе, до нас практически не доходило. Но через несколько месяцев после нашего приезда во Францию отец Пьера случайно увидел газетную статью, где говорилось о Леомидо, который, как вы все знаете, стал известным дирижером. Так что благодаря известности твоего двоюродного деда, Окса, многие из Беглецов смогли найти друг друга. Те, что из первого поколения, как Мерседика в Испании, Нафтали и Брюн в Швеции, Кокрел в Японии…

— Сколько вас? Вы знаете? — спросил Гюс.

— На сегодняшний день нам известно о десяти Беглецах. Не считая Ортона, без которого мы запросто бы обошлись, — язвительно заметил Пьер «Викинг». — Список, который вы нам предоставили, дает нам подсказки, где можно попытаться отыскать других. В группе, сопровождавшей Лучезарную Малорану, было тридцать пять человек, но нам неизвестно, скольким удалось пройти Портал. Так что, как ты понимаешь, найти второе и третье поколение еще сложнее, поскольку не все сообщили своим детям об их настоящем происхождении.