Как бы то ни было, прозрачный пол под ногами меня все больше нервировал, потому что дракон знай набирал высоту. Огромная машина вдобавок раскачивалась, и от этого было еще хуже. Теперь, находясь внутри, я убедился, что корпус состоял из больших стеклянных чешуек. Прозрачные пластины скользили одна по другой, благодаря чему аппарат гнулся и двигался. Каждый удар крыльев заставлял длинное «тело» скручиваться и вновь разворачиваться.
Между тем мы с Бастилией добрались до головы, представлявшей собой, как я понял, рубку управления драконом. Открылась стеклянная дверь, и я ступил на красно-малиновый ковер, благополучно перекрывший для меня обзор нижнего яруса.
В рубке меня встретили два человека, но деда среди них не было. «Где же он?» – с растущим раздражением задавался я вопросом.
Бастилия, к некоторому моему удивлению, заняла позицию возле двери. Встала по стойке смирно и уставилась в пространство перед собой.
Одним из двоих обитателей рубки оказалась женщина, облаченная в стальные пластинчатые латы вполне музейного вида, вот только сидели они на ней куда ладнее, чем на витринных манекенах. Металл был тоньше, детали брони не стесняли движений. Женщина повернулась ко мне и вытянула руки по швам:
– Добро пожаловать, лорд Смедри.
Она склонила голову, держа шлем под мышкой, ее волосы переливались ярким металлическим серебром. Черты лица показались мне знакомыми. Боковым зрением я взглянул на Бастилию, потом снова прямо – на женщину и спросил:
– Вы мама Бастилии?
– Так точно, лорд Смедри, – ответила она, и металл в голосе соответствовал стальной броне. – Я…
– Ой! Алькатрас! – перебил ее второй женский голос. Эта девушка, одетая в розовый кителек и коричневые штаны, сидела в кресле в передней части кокпита. Чуть пухловатое лицо было тем самым, что я видел в линзах курьера. Длинные, черные, слегка вьющиеся волосы, темная кожа…
– Я так рада, что у тебя получилось! – воскликнула девушка. – Был момент, когда я боялась, что мы тебя потеряли! Тут-то Бастилия заметила в воздухе световой луч, и мы решили, что это ты его посылаешь. По счастью, догадка оказалась верна!
– А вы?.. – спросил я.
– Австралия Смедри! – представилась она, спрыгнув с кресла и заключая меня в объятия. – Мы с тобой двоюродные, глупенький! Я сестра Синга.
– Ык! – вырвалось у меня под напором мощных объятий. Мать Бастилии бесстрастно наблюдала за нами, сомкнув руки за спиной, как делают американские военные на парадах по команде вольно.
Австралия наконец меня отпустила. На вид ей было лет шестнадцать, и она носила пару голубых линз.
– Так ты окулятор! – воскликнул я.
– А то как же! – сказала она. – Как бы иначе, по-твоему, я связалась с тобой? Правда, я не особенно ловко управляюсь с этими линзами… если честно, не только с этими… с большинством линз. Ладно, слушай, до чего же здорово, что мы наконец встретились! Я столько слышала о тебе!.. То есть факт-другой, да. Ну хорошо, всего два письмишка от Синга, но он тебя прям расхваливал… У тебя вправду есть талант портить вещи?
Я пожал плечами:
– Так люди говорят… А у тебя какой талант?
Австралия улыбнулась:
– Я могу проснуться поутру и выглядеть невероятной уродиной.
– Кхм… здорово, – пробормотал я, будучи по-прежнему не слишком уверен, как следует относиться к талантам Смедри. Обычно мне не удавалось даже понять, рад мой собеседник доставшемуся могуществу или, наоборот, разочарован.
Что до Австралии, ее, кажется, все подряд приводило в радостное возбуждение. Она уверенно кивнула:
– Я знаю. Мой талант не очень-то грозный – это же не ломать все подряд… но я и из него могу извлечь пользу! – Она быстро огляделась. – Куда Каз делся, хотела бы я знать? Он тоже будет рад тебя повидать…
– Еще один двоюродный брат? – поинтересовался я.
– Твой дядя, – сказала Австралия. – Брат твоего отца. Ну только что здесь был! Опять куда-то свинтил…
Я уловил намек на очередной талант.
– По линии Смедри его способность – теряться?
Австралия улыбнулась:
– Так ты слышал о нем!
Я покачал головой:
– Нет. Просто наобум сказанул.
– Он появляется через некоторое время. Он всегда возвращается. Слушай, какой все же восторг, что мы наконец встретились!
Я неуверенно кивнул.
– Леди Смедри, – подала голос мать Бастилии, стоявшая где-то сзади. – При всем уважении… но не следовало ли вам вернуться к управлению «Драконаутом»?
– Ой! – Австралия запрыгнула назад в кресло. И прижала ладонь к рдеющему квадрату на стеклянной панели управления.
Я подошел к ней и выглянул наружу сквозь прозрачный глаз дракона. Наше воздушное судно продолжало подъем и скоро должно было войти в облака.
– И все-таки, – сказал я, поглядывая на Бастилию, – где мой дед?
Бастилия молчала, стоя прямо и неподвижно, глядя вперед.
– Бастилия?..
– По регламенту вам не следовало бы к ней обращаться напрямую, лорд Смедри, – сказала мать Бастилии. – Здесь она всего лишь исполняет роль моего оруженосца, ее временный статус слишком ничтожен, чтобы вы ее вообще замечали.
– Что за чепуха! Она мой друг!
Мать Бастилии на это ничего не ответила, лишь в глазах промелькнула тень легкого неодобрения. Она тотчас вновь вытянулась и замерла, не иначе заметив, что я пристально за ней наблюдаю.
– Оруженосец Бастилия была лишена прежнего звания, лорд Смедри, – произнесла женщина. – Вам следует по всем вопросам обращаться ко мне, ибо в качестве вашего рыцаря-телохранителя отныне выступаю я.
«Приплыли…» – подумалось мне.
Тут следует заметить, что мать Бастилии – Дро́лин – личность на самом деле совсем не такая чопорная и скучная, какой может показаться с первого взгляда. Мне известно из весьма достоверных источников, что по крайней мере однажды, лет этак десять назад, очевидцы даже слышали ее смех; впрочем, иные настаивают, что в тот момент она просто очень смачно чихнула. Еще утверждают, будто она временами мигает, но, правда, лишь в обеденный перерыв.
– Оруженосец Бастилия не справилась с выполнением поставленной задачи, не исполнила свой долг, как надлежало бы доблестному рыцарю Кристаллии, – продолжала Дролин. – Она действовала неряшливо и в целом позорно, чем подвергла опасности даже не одного, а двух окуляторов, пребывавших под ее защитой. Она допустила свое пленение. Она допустила, чтобы Темный окулятор пытал члена Конклава Королей. И в довершение своего провала она утратила табельный Хрустальный меч.
Я покосился на Бастилию. Она все так же смотрела прямо перед собой, крепко сжав челюсти. Я почувствовал, как в душе поднимается волна гнева.
– Все перечисленное случилось не по ее вине, – сказал я, обращаясь к Дролин. – Вы не смеете ее за это наказывать! И между прочим, это я сломал ее меч!
– Она несет наказание не за «вину», – ответила Дролин. – Лишь за неудачу. Такое решение приняли Хрустальные, главы Кристаллии, лорд Смедри, и мне было поручено привести его в исполнение. Приговор останется в силе. Как вам известно, Хрустальные пребывают вне юрисдикции какого-либо королевства или правящего дома.
Честно говоря, этого я не знал. Если на то пошло, я вообще очень мало знал о Кристаллии. Я толком не успел привыкнуть даже к тому, что меня именуют лордом Смедри. Я только понял, что Смедри пользуются величайшим уважением в большинстве Свободных Королевств, и решил про себя, что титул лорда – это такое выражение их любви.
А теперь вот, как оказалось, все гораздо сложнее и серьезнее. Но так обычно и происходит, не правда ли?
Я снова посмотрел на Бастилию. Она стояла в тыльной части рубки, красная как свекла. «Надо с дедом переговорить, – решил я. – Он поможет разрулить это дело!»
Я сел в кресло рядом с Австралией.
– Ну ладно, – сказал я. – Где мой дедушка?
Австралия мельком взглянула на меня и вспыхнула темным румянцем.
