Хроники Темного Универа. Некромант (сборник) - Готти Саша

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106

Под ногами идущих, на выложенных кафелем стенах перехода и вообще повсюду были расклеены и раскиданы листы бумаги, источающие почти незаметное свечение. Люди не замечали этого, наступая на них и не обращая внимания на то, что некоторые листки, изгибаясь, будто гусеницы, поползли прямо к ногам вышедшей в переход юной нечисти.

– Мерзость, – скривилась Дрина. – Вы видите, что на них написано: «Нечисть ждет то, что хуже смерти»! Кто первый рискнет взять это в руки?

Первым оказался разгоряченный Герка, который схватил один из листков, подползших к его ногам, и сунул его в ведро. Раздался глухой взрыв, и в ведре полыхнуло, а в переходе завоняло горелым железом.

– Этой дряни тут много, – Герка зажал нос. – А что, тоже ничего, развлекуха. Не дрыхнуть же в общаге, как наш прынц Бертилов…

Листовок в подземном переходе действительно было понаклеено и раскидано много, но хуже всего оказалось то, что на месте уничтоженных бумажек тут же появлялось в два раза больше новых.

– «Нечисти, валите из Москвы! – громко читал Герка, яростно обдирая листки, некоторые из которых больно обжигали пальцы даже сквозь перчатки. – Скоро война, и всех вас ждет то, что хуже смерти!» Козлы, застрелитесь… Ай! – Вампир зашипел от боли, отдергивая руку, когда очередная листовка заискрила и обдала все вокруг вонью, как от горелого железа.

– Осторожнее, Гер, – Влада быстро оборвала листовку, только на ее месте тут же, будто прорастая из каменной стены, появились новые: две, четыре, шесть… – Да-а… Мы тут надолго.

Она оказалась права: на улице уже стемнело, людей в подземном переходе заметно поубавилось, а листовки со стен удалось оборвать только наполовину. В десятом часу вечера к борцам за чистоту стен присоединился Ацкий и вампиры-старшекурсники; происходящее скорее забавляло, чем раздражало.

– Клевая развлекуха, – Ацкий с завистью смотрел на Владу. – Везет, тебя почти не шибает от них, сонц, а мне все пальцы обожгло. Всю ночь собралась воевать, да?

– Пошли-ка перекусим в столовку, – посоветовал Денис. – А то ужин давно прозевали.

– Что, уже ночь?

Влада оторвалась от своего занятия, оглядываясь. Что ж, отлично провела день своего пятнадцатилетия, теперь шипящие листки с мерзкими надписями, которые выползают из стен, будут сниться неделю.

– Пошли поедим, а то Муранов-то о себе уже позаботился, – хмыкнул Герка, но Ацкий многозначительно пихнул его локтем.

– Чего? – Герка поднял брови. – Больше прогуливать лекции не будет… у зловоротни стоит со своей принцессой, я только что видел.

– Идешь? – Ацкий немного постоял, ожидая отклика от Влады, но та даже не услышала его слов. Валькер, покачав головой и пробормотав что-то про «этих девчонок», был подобран Синициной и уведен в столовую ужинать.

Ребята убежали в Носферон, а Влада осталась стоять на месте. От Геркиных слов она будто снова глотнула раскаленного яду. Этим ядом она травилась маленькими порциями, постепенно, слушая день за днем обрывки разговоров и намеки, касающиеся Гильса, видя его каждый день. К яду, как она считала, можно привыкнуть, и тогда внутри начнет вырабатываться противоядие. Смешно, что она помнила это из передачи об охотниках на змей, которую когда-то посмотрела вместе с дедом.

Вместо того чтобы пойти в столовую, Влада, как сомнамбула, побрела по ступенькам подземного перехода наверх. Снаружи шел осенний полуночный дождь, и огни разбрасывали на площади дрожащие разноцветные дорожки по мокрому асфальту.

Посреди площади Гильс возился со своим байком, а рядом с ним стояла девчонка в синей курточке, отороченной мехом. Они перебрасывались фразами, девчонка улыбалась, отбрасывая назад длинные темные волосы. Влада, надвинув капюшон куртки на нос, чтобы спрятать лицо, напряглась и вдруг решительно зашагала в их сторону.

Проходя мимо, она напряженно прислушивалась, чтобы уловить их разговор.

– Не-а, я учусь не в этом районе, а в Академическом, – донесся девичий голосок. – А живу в Черемушках, и на метро уже опоздала.

– От родаков влетит? – весело спросил Гильс.

– Обязательно, – рассмеялась девчонка. – Так что это будет на твоей совести.

– Тогда придется тебе перестать бояться моего зверя, – отозвался Гильс, похлопав свой байк по рулю. – Садись, поехали…

Влада прошла мимо них очень ровной походкой, а когда свернула на Сретенку, выдохнула и приложила ладони к щекам.

Итак, он нашел ей замену. Нет, не та юная спортсменка из парка, та была повыше ростом и плечи пошире. А эта ростом такая же, как Влада. Тоже стройная, темноволосая, не слишком спортивная. Не такая уж и красавица, обычное улыбчивое девичье личико, разве что с ямочками на щеках, которых нет у Влады.

Все теории о противоядии, все хрупкие конструкции душевного равновесия, которые Влада выстроила за два месяца, теперь трещали по швам и рушились, рассыпаясь под подошвами в прах. Но страшное чувство одиночества пришло не одно, с ним явился неизвестно откуда зверский голод. С утра Влада кое-как через силу позавтракала, а обедать вообще не стала. Теперь она даже обрадовалась – голод сейчас казался союзником, который придет и уничтожит одиночество, отчаяние и страшную ревность, которая сжигала дотла. Влада споткнулась о выбоину на дороге и вскрикнула от неожиданности, увидав, как среди вспоротого асфальта копошится тщедушная фигурка в сером кургузом пальто.

– Вы провалились? – Влада поспешно подхватила беднягу под локоть. – Давайте я помогу выбраться…

Это тоже было очень кстати сейчас – помогать кому-то, кто попал в беду, и отвлекаться, прогоняя отчаяние, чтобы взять себя в руки.

Тщедушная фигурка подняла голову, и Влада увидела маленькое личико, которое осклабилось в беззубой улыбке. Маму вурдалака Феди Горяева она видела всего один раз, но с тех пор предпочла бы видеть кого угодно, только не ее. Постоянно ползая по вурдалачьим путям под Москвой, Марина Горяева заработала себе неповторимый простуженный голос, который превращал каждое ее слово в настоящий ребус, а извилины ее мозга были еще запутаннее, чем подземные вурдалачьи норы под Арбатом. Да и одета вурдалачка была так, что от нее шарахались прохожие, хотя для самой Марины пальто тридцатилетней давности, погрызенное крысами, рваные чулки и ботинки с помойки назывались: «парадный выход».

– Вдадочка, здаствуй! – радостно выдохнула вурдалачка, и Владе пришлось отступить на несколько шагов назад. – А я дебя сдазу уздада! Да-а! А я с Досфедод иду, Федечке десу фдукды в общегидие…

В руках Марина держала по объемистому пакету, и Владе пришлось вытащить на поверхность земли сначала один, груженный апельсинами и яблоками, а затем и другой, набитый булочками и йогуртами.

– Збазибо, Вдадочка! – Марина, резво выпрыгивая из ямы, закивала головой. – Збазибо! Ды одень добдая, я здаю, Федечке бобогаешь с учебой! Бомодешь бде додти до Дофедода? А до дурдадакам забдещедо бодболзать дуда, дольго бешгоб…

– Помогу, – Влада кивнула, с тоской подумав, что Гильс и его новая девушка могли еще не уехать от зловоротни, и она напорется сейчас прямо на них. – А разве Федя ест свежие продукты? Он испорченные же любит. Из-звините, Марина…

– Да дичего-о! – расцвела беззубой улыбкой вурдалачка. – Дичего-о… Дыб даба, не дюбит од сбежие. Сдавид од их в бусодный бак да дедедю…

– Дедедю… неделю? – Влада рассеянно всматривалась в конец Сретенки, боясь увидеть там то, что может причинить ей новую, страшную боль. И подвернулась же так некстати эта вурдалачка, хоть бы она шла в другую сторону…

– Да-да, дедедю! – подхватила Марина. – Дальде я саба дойду! Сбасибо дебе огробное!!! За отношение к нам, за добдоту… Вод!

Влада остановилась, с облегчением протягивая оба пакета Марине. Та взяла их, и вдруг ее лицо вытянулось от изумленной радости.

– Вдадочка! – завопила вурдалачка, распахивая пакет с фруктами. – Збасибо! Ды убида фдукды, дедедю де дадо ждать!!! Пдавильдо сгазада двоя маба…

Влада точно помнила, что в пакете, который она несла, фрукты были свежие. Теперь же яблоки и апельсины почернели, став пугающе, чудовищно испорченными…

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106