Черный свет (др.изд.) - Мелентьев Виталий Григорьевич

– Или наоборот – не отстанем так, чтобы попасть наконец в утро.

– Все равно. Важно, что машиной, помимо нас, кто-то руководит. А делать это могут только роботы. Я-то их знаю! Они могут быть какие хочешь – и доносчики, и шпионы, и – полезные роботы. На что они запрограммированы, то они и делают.

– Вот видишь – они запрограммированы… А кто их запрограммировал летать с выключенной системой управления?

– Н-ну… – поморгал Юрий, – может, их бывшие владельцы. Допустим, пассажиры хотят поспать. Они устанавливают определенный режим, и машина летит сама по себе. Такое и у нас есть: например, автопилот на самолетах или авторулевой на судах. Вот так и на этой машине.

– Логично. Ну а кто их запрограммировал на наш полет? Причем, заметь, точно на юго-запад. И не только по курсу, но еще и точне-хонько по времени – не обогнать вечер и не отстать от ночи. Ты об этом подумал?

Юрий повернулся к товарищу. До такого он додуматься, конечно, не мог. Вот что значит логическое мышление! Лицо его стало очень озабоченным.

– Значит, ты думаешь, что мы летим не по своей воле?

– Ну, это и так ясно. Важно понять, по чьей воле мы летим.

– Ну да… ну да… конечно, – залепетал Юрий. – Ведь те далекие владельцы этой колымаги не могли запрограммировать такой полет: машина ведь стояла в гараже и, пока стояла, наша Земля изменилась… Наконец, вначале она же нам подчинялась. А вот потом… Но только непонятно одно – кто смог это сделать?

– Вот в этом-то весь вопрос. Именно это меня и пугает больше всего, – торжественно сказал Вася. – Ты же сам видишь, что по» лучается. Мы не должны лететь – ты же все выключил, а мы летим. И летим по плану. Может быть, нас ведет какая-то неведомая нам станция. Она не дает нам сбиться с нужного ей, а не нам курса. Она нас тянет, как магнит железную крупинку, и мы ничего не можем сделать.

– Ужасно глупо! Попались так, что и придумать невозможно!..

Бойцов рассердился не на шутку. Он бушевал, искал в машине какие-то скрытые приборы или хотя бы рукоятки или кнопки, с помощью которых можно было бы прекратить полет.

Возможно, он и натворил бы что-нибудь необыкновенное, но в это время Шарик потянулся, зевнул и, примостившись к Юрию, тявкнул. Это было несколько неожиданно, и Юрий с недоумением посмотрел на него.

А когда посмотрел, то вдруг понял, что последние минуты, исчерпав запас проклятий на русском языке, он вдруг стал думать на языке голубых людей. И вот Шарик рассердился на своего хозяина.

Опять эта невероятная загадка: каким образом Шарик узнает его мысли, если он, Юрий, не может узнать собачьи? Что же это за такое существо – обыкновенная дворовая собака, правда побывавшая в космических полетах и по ошибке обученная языку голубых людей? Но ведь говорить-то она не умеет. А вот понимать – понимает.

– Я – тумус?

И Шарик не только кивнул, но еще и улыбнулся. Он явно издевался над хозяином.

– А что же делать? – на том же не ведомом никому, кроме Бойцова и Шарика, языке спросил Юрий.

И Шарик. не то что пожал плечами, а так перебрал лапами и покачал головой, что Юрий понял его мысли: «Не трусь, хозяин. Я тоже побаиваюсь. Мне тоже многое непонятно. Но поживем – увидим. А увидим – найдем, что делать, и поймем, как делать».

– Может быть, ты и прав… – задумчиво сказал Юрий. – Нужно попробовать бороться.

Вася не видел безмолвного обмена взглядами хозяина и собаки, а вопросы Юрия на языке голубых людей принял просто за новые Юрины ругательства. Но последние слова он, конечно, понял преотлично.

– Говоришь ты правильно. Нужно попытаться найти какие-то такие кнопки или тумблеры управления, которые должны были обеспечить космонавтов средствами защиты, если вдруг что-нибудь случится. Но где искать эти средства – вот в чем вопрос.

Но тут Юрия осенила гениальная мысль. Он собрался с духом, повернулся к Шарику и, слегка выпучив глаза, уставился на него, а сам в это время мысленно стал приказывать ему на языке голубых людей: «Ищи, Шарик, ищи кнопки. Ищи! Понимаешь, от этого зависит наша жизнь».

Шарик понял его не сразу, а Вася не понял совсем.

– А чего ж тут не понимать? – удивился Юра. – Ведь если он отыскал кнопку на корабле, так он наверняка найдет кнопки или тумблеры здесь. Ведь если они есть, так к ним идет та же самая энергия, что и на корабле, и Шарик ее обязательно учует.

И Шарик действительно начал поиск. Он совался под сиденья, обнюхивал стены, пол и даже потолок, и открытия посыпались как из рога изобилия.

Оказалось, что под верхним пультом управления находится еще по крайней мере три десятка самых разнообразных кнопок и тумблеров, что кнопки есть и на потолке, и на стенах, и под сиденьями, и даже в шкафчике, который впопыхах ребята как-то не успели осмотреть на корабле.

И конечно, все эти средства управления были снабжены иероглифами-значками. Юрий осторожно переключил первый же тумблер, возле которого был значок, похожий на сноп молний. И молнии вспыхнули – могучий, пронзительный сноп света вырвался из носовой части везделета и унесся вдаль, кажется к самому горизонту, что слился с узенькой полоской вечернего заката, который машина так упорно не хотела догонять.

Так был найден свет. Потом ребята нашли и кое-что другое – что именно, они не знали, но отжали вперед тумблер, возле которого был странный значок, похожий на треугольник с очень острым углом, – и впереди машины образовалось розовато-голубоватое клубящееся облачко, в котором резво и зловеще заплясали маленькие молнии. Они не то чтобы сталкивались, а как бы дополняли и догоняли друг друга, образуя странный не то круг, не то спираль – живую, несущуюся перед машиной…

Было в этом щите нечто такое, что заставило Юрия немедленно выключить тумблер. Розовато-голубоватое облачко исчезло, и ребята, посовещавшись, решили включить тот же тумблер вправо. Справа от машины тоже появилось такое же облачко. И слева тоже. И сзади оно метало круговорот молний, особенно ярких и зловещих на фоне черного, теперь уже тропического неба.

– Что это, как по-твоему? – не без трепета спросил Юрий.

– Не знаю… Но, наверно, это оружие.

– Лучи смерти?

– На лучи не похожи. Скорее это… плазма.

– Чего-чего?

– Н-ну… такое состояние вещества. В плазме температура может быть в миллионы градусов. Вот, например, водородная бомба – тоже плазма. Вернее, при ее взрыве получается плазма.

– Ну, а здесь она зачем?

– А ты попробуй подойди к машине, которая окружена плазмой… Наверно, это и есть защита от злых и, значит, глупых существ.

– Слушай, а нет ли здесь другого оружия? – спросил Юрий и стал обследовать найденные Шариком пульты.

Но никакого оружия они не обнаружили. Наверно, это был очень мирный везделет очень мирных космонавтов.

И это почему-то огорчило ребят. Все-таки приятно иметь какое-нибудь невероятное оружие, с помощью которого можно было бы драться с любым, самым невероятным врагом в самых невероятных условиях. Это придавало бы уверенность, и не пришлось бы не то что трусить, а все-таки быть излишне осторожным.

Выполнив задание, Шарик свернулся крендельком и уснул, тихонько посапывая, на заднем сиденье, совершенно не интересуясь тем, что делается вокруг и куда несет его необыкновенная судьба. Вероятно, он просто верил в своего хозяина и в его друга, а может быть, верил и в свои силы – как-никак, а он был самой умной, самой образованной и поэтому самой уважаемой собакой в подлунном мире.

Первым не выдержал Вася. Он смотрел на засыпающего Шарика и чувствовал, как у него слипаются веки, глаза теряют зоркость и в них пляшут какие-то странные радужные шарики. Вася еще пытался убедить себя, что он не имеет права спать, когда Юрий бодрствует, но сделать этого не успел – он уснул. Уснул быстро, как говорится, на ходу. Впрочем, в данном случае вернее было сказать – на лету. Уснул крепко и безмятежно.

В это время окружающий мрак стал розоветь, потом желтеть, и наконец откуда-то снизу, из-под туч, выплыла полная луна. Она казалась такой близкой, добродушной и важной, так ясно вырисовывались на ней все ее «горы» и «моря», что смотреть на луну казалось сущим наслаждением. Внизу лениво вздыхал океан.