Куплеты — сатирические песенки с повторяющимся припевом — нравились не только Маше Дельвиг. Куплетами увлекался весь Лицей. «Недавно составилось у нас из наших поэтов и нескольких рифмачей род маленького общества, которое собирается раз в неделю, обыкновенно в субботу, и, садясь в кружок при чашке кофе, каждый читает маленькие стишки на предмет, или лучше на слово, заданное в прежнем заседании», — писал Горчаков дядюшке и для образца посылал куплеты на слова: «Никак нельзя — ну, так и быть» и «С позволения сказать».
Куплеты эти сочинили лицейские поэты во главе с Пушкиным. В первых высмеивалась продажность судейских:
Я прав, он виноват; решите,
Петра вот Первого указ,
Экстракт и опись и приказ,
В мою вы пользу рассудите,
Почтенный господин судья?
— Никак нельзя!
— Прикажете ль лошадок вятских
Четверку к вам в конюшню свесть?
— Постойте… кажется, мне… есть
Статья… да нет, ведь то в Сенатских;
Но, чтобы вас не погубить,
Ну так и быть.
На вечерах у Теппера по воскресеньям тоже читали куплеты собственного сочинения, только не на русском, а на французском языке. Пушкин первенствовал и здесь. В сочинении куплетов, остроумной беседе, рассказах, выдумках он не знал соперников.
Как-то, выходя от Теппера, все прощались по-французски: «До приятного свидания». И было решено к следующему воскресенью придумать куплеты с таким припевом.
Победил, конечно, Пушкин. Его французские стихи были самыми изящными, остроумными, легкими. Прозаический перевод передает лишь их содержание. В первой строфе их говорилось: «Когда восторженный поэт читает вам свою оду или поздравительные стихи, когда рассказчик тянет фразу, когда слушаешь попугая, не находя чему посмеяться, засыпаешь, зеваешь в платок, нетерпеливо ждешь минуты, когда можно сказать: „До приятного свиданья“».
Куплеты Пушкина так восхитили Марию Смит, что она написала в ответ свои. Они назывались «Господину Пушкину».
Вот их перевод:
Я с восхищеньем вам внимаю,
Стихи изящны, спору нет,
И я смиренно преклоняю
Пред вами голову, поэт.
Мне с вашей силой дарованья,
Увы, соперничать не след,
И вот теперь пишу куплет,
Чтобы сказать вам «до свиданья».
Мне с вами хочется, не скрою,
На рифмах копья обломать,
И я бы не сдалась без боя,
Но Феб судил мне замолчать,
Сказал, что тщетны упованья,
Что я рискую проиграть.
Что ж! Остается написать
В своих куплетах «до свиданья».
Удобно это выраженье,
Хоть новизною не блестит,
Но даже и в стихотворенье
Его не грех порой пустить.
Претят мне длинные посланья,
И чтоб болтливой не прослыть,
А вас вконец не утомить,
Пишу вам просто «до свиданья».
В домике Теппера царили непринужденность и веселье. «Эти простые вечера были нам чрезвычайно по вкусу», — вспоминал Корф. Пушкин в данном случае разделял мнение Корфа.
«Иногда театры»
В домике Теппера лицеисты чаще бывали зимою. Летом привлекали другие развлечения. «И у нас есть вечерние гуляния, в саду музыка и песни, иногда театры, — рассказывал Илличевский в письме к Фуссу. — Всем этим обязаны мы графу Толстому, богатому и любящему удовольствия человеку. По знакомству с хозяином и мы имеем вход в его спектакли».
В те годы один из царскосельских жителей — граф Варфоломей Васильевич Толстой имел свой собственный домашний театр, где играли его крепостные.
Подобные театры были в России не редкостью. Не зная, как заполнить бесконечный досуг, богатые помещики и в городских своих домах, и у себя в имениях, наряду с другими затеями, заводили театр, чтобы было чем развлечься и, при случае, «угостить» наезжавших гостей.
Для театральных представлений возводили нередко особые здания. Но чаще подмостки с занавесом и ряды кресел устанавливались в доме, в большом танцевальном зале. Когда спектакль кончался, подмостки и кресла убирали и тут же отплясывали под фортепьяно или под оркестр.
В таких театрах выбор пьес, распределение ролей, декорации, костюмы — все зависело от прихоти барина. Обычно барин не хотел отстать от моды. Поэтому представляли комедии, комические оперы, балеты.
В Екатерининском парке вечером. Фотография.
Доморощенные артисты играли по-разному. Ведь в актеры назначали, как в кучера или в дворники. Попадались, правда, и настоящие таланты, но им, как и бездарным, жилось равно несладко. За малейшую провинность — пинки и зуботычины. За ослушание — розги. Таковы были порядки в помещичьих «храмах искусства».
Но лицеисты видели лишь парадную сторону крепостного театра.
Театр! У Пушкина загорались глаза, когда ему предстояло отправиться на спектакль. Все театральное, сценическое увлекало его с детства. Отец и мать любили театр. Дядя Василий Львович, побывав в Париже, взахлеб рассказывал о знаменитом трагике Тальма, у которого он брал уроки декламации.
Маленький Пушкин не помнил себя от радости, если ему разрешали остаться в гостиной, где отец и дядя под одобрительный смех и шепот гостей разыгрывали сцены из Мольера.
В Лицее тоже устраивали спектакли. Каждый год, когда праздновали 19 октября — день торжественного открытия Лицея, — бывал спектакль и бал.
Разыгрывали пьесы, которые сочинял гувернер Иконников. Он был внуком знаменитого актера Дмитревского и, хотя не унаследовал от деда сценического таланта, театр любил. Его маленькие пьесы разыгрывали с ширмами вместо кулис в своих обычных мундирах. Ставили и комедии настоящих драматургов — Княжнина, Шаховского. Уже в костюмах и с декорациями. Однажды разыгрывали французскую пьесу об аббате — изобретателе азбуки для глухонемых. Ее ставил Давид Иванович Будри. С текстом пьесы он расправился по-свойски: все женские роли переделал в мужские, а влюбленных превратил в друзей.
Пушкин никого не играл, но всегда с удовольствием присутствовал на лицейских спектаклях.
Правда, в театре Толстого было куда интересней. Ярко освещенная зала. Оживленная публика, пришедшая поболтать, позлословить, покрасоваться. Сцена, декорации, музыка, миловидные лица поющих и пляшущих актрис… Пушкин был в восторге: все как в настоящем театре. Он хохотал, аплодировал и даже ненадолго влюбился в хорошенькую крепостную актрису графа Толстого — Наталью.
Он посвятил ей стихи — забавные и наивные, одно из первых стихотворений, сочиненных в Лицее. Ему хотелось быть героем тех пьес, где роль героини исполняла Наталья.
Завернувшись балахоном,
С хватской шапкой набекрень
Я желал бы Филимоном
Под вечер, как всюду тень,
Взяв Анюты нежну руку,
Изъяснять любовну муку,
Говорить: она моя!
Я желал бы, чтоб Назорой
Ты старалася меня
Удержать умильным взором.
Иль седым Опекуном
Легкой, миленькой Розины,
Старым пасынком судьбины,
В епанче и с париком…
