Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Глава 41 «МЕДИЦИНА МИЛИТАРИС»
Примерно через два года после того, как французская армия была изгнана из России, Наполеон в последний раз решил померяться силами со своими противниками. Кто учил историю, тот знает, что это произошло летом 1815 года в Бельгии, недалеко от деревушки под названием Ватерлоо.
В этой битве счастье окончательно изменило императору. У союзников было 210 тысяч солдат. У Наполеона— 125 тысяч. Солдаты не успели отдохнуть после долгого похода. С фланга на усталую армию бросилась тридцатитысячная прусская кавалерия, а в центре в лоб французам ударила отборная пехота англичан.
С высокого холма, откуда хорошо просматривалась окрестность, английский фельдмаршал Веллингтон наблюдал за ходом сражения. Он сидел в кресле, как полагалось главнокомандующему, и держал перед глазами подзорную трубу, а кругом стояла его свита.
Вдруг фельдмаршал нахмурился. Адъютант вопросительно склонился над ним.
Веллингтон указал шпагой на лесную опушку. Там находились французы. Как раз в эту минуту из-за деревьев выехал четырёх колёсный санитарный фургон, его тащили две лошади. За ним скакал всадник в сером гренадерском мундире без эполет.
Дым и комья земли от взрывов то и дело застилали от глаз главнокомандующего вражеский санитарный отряд. Опушка обстреливалась английской артиллерией. Казалось, ещё минута, и от всадника и от фургона не останется ничего. Но дым рассеивался, и опять было видно, как санитары бегают с носилками по поляне. Командир спрыгнул с лошади и шагал от одного раненого к другому.
— Кто этот смельчак? — спросил главнокомандующий, не отрывая глаз от трубы.
Сзади кто-то ответил:
— Это Ларрей.
— О! — сказал Веллингтон.
И, встав с кресла, он, к удивлению всей свиты, снял шляпу и раскланялся перед человеком в сером мундире. А потом велел прекратить огонь на этом участке.
Этот эпизод не легенда, он засвидетельствован очевидцами. Рассказ о том, как союзный главнокомандующий снял шляпу перед Домиником Жаном Ларреем, можно прочесть в сочинениях историков, изучавших эту эпоху.
Кто такой Ларрей?
Немного выше я говорил о переливании крови на войне. Настало время рассказать о ещё одной медицинской профессии. О той профессии, которая со времён наполеоновских войн носит латинское название «медицина милитарис» — «военная медицина», или, точнее, «медицина на войне».
Там, где льётся кровь, не обойтись без врача. Вот почему это очень старая профессия. Она существовала ещё в античном мире.
Например, нам известно, что в составе греческого отряда, находившегося на службе у персидского царевича Кира, в 401 году до нашей эры, было несколько медиков. Кир решил отнять власть у своего старшего брата Артаксеркса. В решающей битве греческая пехота опрокинула войско Артаксеркса, но в последнюю минуту Кир был убит. Война кончилась: она потеряла смысл. Греки — их было десять тысяч — остались посреди чужой и враждебной страны, в самом центре Малой Азии.
Несколько месяцев, терпя лишения и отбиваясь от нападений диких племён, отряд продвигался по незнакомой местности. Впереди шли пешие воины, за ними ехал обоз с ранеными и больными, и рядом с повозками шагали военные врачи. Последними, прикрывая отступление, ехали шагом конные военачальники. Среди них был афинянин Ксенофонт, ученик Сократа, впоследствии описавший этот поход.
Однажды, когда войско, растянувшееся длинной колон —
ной, в клубах пыли, под палящим солнцем медленно поднималось вверх по горному склону, в задних рядах услышали шум. Донеслись крики: «Таласса! Таласса!» По-гречески это значит: «Море!» С вершины холма греки увидели вдали побережье родного Эгейского моря и, плача от радости, побежали вниз. В конце концов отряд возвратился на родину, не потеряв почти ни одного человека.
Но, конечно, и тогда и ещё долгое время спустя постоянной медицинской службы в войсках не было. Армию сопровождали отдельные врачи, да и то не всегда. Даже в прекрасно организованных, снабжённых всем необходимым легионах Юлия Цезаря этой службы, судя по всему, не существовало. Во всяком случае, в сочинениях Цезаря, где он подробно описал свои походы, о медицинской службе нет никаких упоминаний.
В средние века покалеченных рыцарей лечили монахи в монастырях. Рыцаря выносил с поля боя его оруженосец. Лекарь-монах чертил крест на лбу у раненого, чтобы отогнать нечистую силу. С воина снимали латы и одежду. Раны обмывали водой или вином, бронзовыми щипцами вытаскивали застрявшие наконечники стрел.
Обычай выхаживать раненых в монастырях существовал и у нас на Руси. В 1609 году, во время осады Троице-Сергиевской лавры польскими войсками, в монастырских покоях было устроено даже нечто вроде госпиталя. Раненых лечил архимандрит Дионисий. А когда врагов отогнали, он разослал по окрестностям монахов на подводах. Они подбирали раненых и свозили их в монастырь.
Шло время, росли государства, вместе с ними увеличивались армии и совершенствовалось оружие. Всё более массовыми и кровопролитными становились войны. Но и в те времена — в XVI, в XVII веках — регулярной медицинской помощи на войне не было. В походах немногочисленные лекари лечили королей, полководцев и войсковую знать. А тысячи сражённых в бою рядовых воинов были предоставлены воле божьей. Иными словами, их бросали на произвол судьбы.
Ещё в начале XIX столетия было принято оставлять раненых в деревнях, мимо которых проходили полки. Те, кто
читал «Войну и мир» Льва Толстого, наверное, помнят, как после сражения под Аустерлицем тяжело раненный князь Андрей был оставлен на попечение местных жителей.
Война 1812 года была самой крупной военной кампанией того времени. В Бородинской битве участвовало с обеих сторон 253 тысячи бойцов — более четверти миллиона. Из них обе армии потеряли убитыми и ранеными почти половину. Когда вечером после сражения Наполеон со своей свитой объезжал поле боя, они увидели страшную картину. Все поле было завалено телами людей.
А в четырёх верстах от Бородина, в селе Гридневе, на краю большой дороги стоял старинный монастырь. В этом монастыре Доминик Ларрей — главный хирург наполеоновских армий — организовал походный госпиталь. Весь день, всю ночь и весь следующий день к монастырю тянулись подводы с ранеными — французами и русскими.
В монастырской трапезной, где пол был залит кровью, а низкие двери не закрывались ни на минуту, пропуская нескончаемую вереницу носилок, за столом стоял в клеёнчатом фартуке сам Ларрей. Главный врач «великой армии», почти такой же знаменитый, как сам Наполеон, был небольшого роста и на вид казался слабосильным. Но это был человек железной воли и фантастической энергии. Тридцать шесть часов он простоял у операционного стола и сделал подряд одну за другой двести операций
Глава 42
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
