Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Венесуэлы, Гондураса или США. (И это совсем не анекдот, а советская реальность.)
Десятилетия без частной собственности и реальных денег превратили большую часть населения в подобие выпускников детдома. Те, как известно, выйдя в мир, не знают, как обращаться с деньгами: до 16-ти лет находились на казенном коште и своих денег не имели.
И в сознании бывших советских людей все, что связано с частной собственностью, оказалось многократно заклеймено – в годы их детства, отрочества, юности, зрелости… Ленин стремился именно к этому – и цели достиг.
С 1947 года сколько поколений затвердило чеканный стих Маршака – его «Быль-небылицу. Разговор в парадном подъезде»?
…Капитал
Своей он дочке завещал —
Три миллиона ровно.
На эти деньги лет пятьсот
Прожить без горя и забот
Могла Адель Петровна…
Идея дочернего вложения денег в отцовское производство не рассматривается. Предполагается, как видим, не приумножение капитала, а исключительно его проживание. Поэтому сама идея богатого наследства приобретает нарочитые черты абсурдности: ну кто ж это надеется пятьсот лет прожить?..
Первые для многих (уж точно – для детских лет ваших бабушек и дедушек) уроки политической экономии социализма… Какие звонкие, легко укладывающиеся в детскую память строки! В память тех, кто родился и жил в стране, уничтожившей частную собственность.
…А дети продали завод,
Затон и пароходы…
– Да что вы, дедушка! Завод
Нельзя продать на рынке,
Завод – не кресло, не комод,
Не шляпа, не ботинки!
– <…> Всё продавали господа:
Дома, леса, усадьбы,
Дороги, рельсы, поезда —
Лишь выгодно продать бы!
Ну, не мерзавцы ли эти «господа»? (В советское время слово «господа» имело весьма плохую репутацию – оно уже не было обычным обращением, как до Октября 1917 года и после Августа 1991-го). Подумать только – выгоды искали!
…Купец Багров имел затон
И рыбные заводы.
Гонял до Астрахани он
По Волге пароходы.
Он не ходил, старик Багров,
На этих пароходах,
И не ловил он осетров
В привольных волжских водах.
Его плоты сплавлял народ,
Его баржи? тянул народ,
А он подсчитывал доход
От всей своей флотилии
И самый крупный пароход
Назвал своей фамилией.
Подумать только – сам не ходил на пароходах, купленных на его деньги, не стоял у штурвала, не бросал уголь в топку – а посмел назвать собственный пароход своей фамилией!..
Маршак с детства нам азбучно просто объяснял: разве ж это работа – доход подсчитывать? И мы начинали думать – и правда…
А доход – понятие в советское время вообще очень сомнительное. Недаром в Словаре Ушакова среди немногих примеров на это слово значатся «нетрудовые доходы». «Доход» и «выгода» – явно плохие вещи (И опять напомню – Адам Смит в середине XVIII века думал об этом совсем иначе…).
А «нажива», между прочим, в русском языке не всегда означала непременно что-то плохое или очень плохое. Когда-то звучало это слово иначе. С XI по XVII века нажив на Руси – это то, что нажито, приобретено, нажитое имущество. Было еще слово нажиток – к значению добавляется прибыль, доход. Заметим – никакого плохого оттенка еще нет!
Правда, среди примеров в словаре старого русского языка – некий торговый немчин, пуская в дело не отданный своевременно долг, кредитора Кузмы животом владеет, промышляет торговым промыслом, себе большие нажитки нажил; а ево учинил бес промыслу – то есть оставил ни с чем. Но на само слово нажитки эти действия пронырливого немчина (немца или вообще иностранца) тени не бросают.
Да и в разных диалектах еще в середине XIX века слово нажив, нажива означало заработок, и только.
«Нажива-то плоха стала», – так говорили и в вологодских, и в архангельских, и в северодвинских, и в олонецких местах. Наживалъщик означало – тот, кто зарабатывает, кормилец, – а отнюдь не что-то плохое.
У Даля в его Словаре нажива – это пожива, барыш, корысть, прибыль. Наживное – нажитое добро, наживной промысел – прибыльный.
У слов барыш, корысть, нажива, прибыль в те далекие времена еще совсем нет гадкого оттенка. Наоборот: «Даровой рубль дешев, наживной – дорог».
Предупреждение лентяям, завистникам и ворам: «От чужих нажитков не наживешь пожитков».
В России XX века предупреждение, как известно, не сработало. И вслед за раскурочиванием после Октябрьского переворота «чужих нажитков» прибыльность по-новому устроенных, социалистических хозяйств постепенно перестала интересовать кого бы то ни было. Пусть неприбыльное – лишь бы плановое хозяйство. Усилия власти все больше сосредоточивались на задаче самосохранения – удержания власти как таковой.
И писатель Валентин Овечкин в 1952 году в своих на долгие годы ставших знаменитыми «Районных буднях» пробует вернуть этот интерес, пишет о «прибыльном ведении хозяйства». Партийная номенклатура травит его за это как бешеного пса (вспомните более позднюю судьбу умелого хозяина Ивана Худенко, погубленного в тюремной больнице!). Кончилось все это в 1960 году его пулей себе в висок, после которой, потеряв один глаз, писатель чудом выжил, но писать уже не смог.
…Вот как пробивался в Россию Свободный Рынок на смену Плану и Дефициту.
А в 1994 году, когда я, попав на Замятинскую конференцию в Тамбов, проехала заодно в течение целого дня по Уваровскому району (в качестве члена Президентского совета), пытаясь понять, что же происходит в стране за пределами столицы, доярки с фермы наперебой спрашивали меня возмущенно:
– Что же вы там, в Москве, молоко-то у нас не закупаете? Ведь масло-то нужно вам! Вон вы его из Новой Зеландии возите! А мы тут мучаемся – у нас 70 коров, кормить нечем!
– А какой средний годовой удой?
– 3 000 литров.
В этой цифре и заключался ответ – даже в советское время личные коровы давали минимум в два раза больше; про новозеландских умолчим. Но сами доярки, трудолюбивые, замученные женщины, совета этого не слышали.
Дело-то простое и ясное – купить новозеландское масло, выработанное эффективным новозеландским сельским хозяйством, было государству много дешевле…
Но пояснять это советским еще людям, у которых в недавнем прошлом госзакупка никогда не зависела от себестоимости, было бы бессмысленно и даже беспощадно.
Пожиток – тоже прибыль, выручка, барыш, выгода, польза, нажиток (вот сколько синонимов! Все как метлой смело). Правда, грань тут тонкая (с деньгами с давних пор и доныне так): поживиться – это уже добывать чужое, жить на чужой счет. Бывает – точь-в-точь как нынче – что «Не до поживы – быть бы живу».
Предки понимали возможность нечестной наживы: Как нажито, так и прожито. Но в основном-то все же – Не деньги нас наживали, а мы их нажили.
Зато в Толковом словаре Ушакова в 1938 – «сталинском» – году нажива сопровождена уже стилистической пометой «неодобр.» («неодобрительно»). И расшифрована исключительно как легкий доход. Пример – единственный: Погоня за наживой.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
