Длинноногий дядюшка (с илл.) - Уэбстер Джин

Прекрасно звучит, правда? Но не хочу обманывать Вас. Иногда мне кажется, что я не совсем обычная девушка. Да, хорошо мечтать о том или ином поприще, но, по всей, вероятности, я стану такой, как и все. Выйду замуж за дельца и буду его вдохновлять.

Ваша Джуди.

19 августа.

Дорогой длинноногий дядюшка!

Окно мое выходит на очаровательный ландшафт (океаншафт, вернее) - вода и скалы.

Лето идет своим чередом, утро я провожу за латынью, английским и

алгеброй с моими тупоголовыми девочками. Не представляю себе, как Марион поступит в колледж и что она там будет делать. Что до Флоренс, она совершенно безнадежна, но как хороша! Мне кажется, абсолютно все равно, умны они или тупы, если обе - такие красавицы. А все-таки думаешь, как будут надоедать мужьям их глупые речи, если им только не посчастливится выйти за дураков. Вполне может быть, мир кишит глупыми мужчинами. Сколько я их встретила за это лето!

Днем мы лазаем по скалам или купаемся, если волны не очень большие. В соленой воде я плаваю неплохо. Видите, образование приносит мне пользу!

Из Парижа, от Джервиса Пендльтона, пришло лаконичное письмо. Видимо, я еще не получила полного прощения за то, что не последовала его совету. Тем не менее, если он вернется вовремя назад, он заедет на ферму, чтобы повидаться со мной, и, если я буду мила и кротка, я, судя по всему, снова войду в милость.

Есть и письмо от Салли. Она приглашает меня на две недели в сентябре. Должна я просить у Вас разрешения или я уже могу действовать сама? Могу, конечно; я ведь теперь на последнем курсе. Проработав все лето,

я хотела бы немножко развлечься: увидеть Адирондак; увидеть Салли; увидеть ее брата - он научит меня грести, а, главное, (вот она, низость!) мне очень хочется, чтобы мастер Джерви поехал на ферму и не застал меня там.

Я должна показать ему, что мне нельзя приказывать. Никто не смеет приказывать мне, кроме Вас, дядюшка, - да и то не всегда!

До свидания.

Джуди.

Лагерь Мак-Брайд.

6 сентября.

Дорогой дядюшка!

Ваше письмо запоздало (пишу это с удовольствием). Если Вы непременно хотели, чтобы я исполняла Ваши инструкции, надо было прислать их недели на две раньше. Как видите, я здесь уже пять дней.

Лес очень хорош, и лагерь хорош, и погода, Мак-Брайды, и весь мир. Мне очень хорошо!

Вот Джимми зовет меня кататься в лодке. До свидания! Простите, что не послушалась, И почему Вы так упорно противитесь моим небольшим удовольствиям? После целого лета усиленных занятий, мне кажется, я имею право отдохнуть две недели. Вы - настоящая собака на сене.

И все- таки я еще люблю Вас, несмотря все Ваши недостатки.

Джуди.

3 октября.

Дорогой длинноногий дядюшка!

Я - на последнем курсе. Мало того, я - редактор нашего ежемесячного журнала. Просто быть не может, что такая ученая особа четыре года назад была в приюте Джона Грайера. В Америке все совершается быстро.

А это Вам как понравится? На ферму пришло письмо, его сюда переслали. Мастер Джерви коротко сообщает, что, как ни жаль, он не может заехать к Семплам, так как какой-то друг пригласил его к себе на яхту, и надеется, что я хорошо отдохнула у моря. Между тем, он знает, что я была у Мак-Брайдов, Джулия ему говорила! Вам, мужчинам, надо бы предоставить интриги женщинам, у Вас легкости не хватает.

Джулия привезла целый чемодан дивных нарядов из Парижа, скажем, вечернее платье из радужного шелка, которого не постеснялись бы ангелы в раю. А я-то думала, что мои новые платья необыкновенно хороши. Я скопировала с помощью дешевой портнихи туалеты миссис Петерсон, и, хотя они вышли поскромнее подлинников, я была coвершенно счастлива, пока Джулия не распа-ковала свой чемодан. Теперь - умру, но увижу Париж!

Дорогой дядюшка, Вы радуетесь, что Вы - мужского пола? Вероятно, Вам кажется глупым, что мы так волнуемся из-за тряпок? Да, это глупо. Но виноваты вы, мужчины.

Слыхали Вы о знаменитом профессоре, который презирал бесполезные украшения и предпочитал для женщин разумную, простую одежду? Жена, существо покорное, ему подчинилась. И что же Вы думаете? Он сбежал от жены с хористкой.

Ваша Джуди.

P.S. Горничная на нашем этаже носит синие фартуки. Куплю ей коричневых, а эти утоплю в озере. Как их увижу, так дрожу.

17 ноября.

Дорогой длинноногий дядюшка! Какое печальное событие в моей литературной карьере! Не знаю даже, говорить Вам или нет, но нуждаюсь в сочувствии, молчаливом сочувствии. Пожалуйста, не растравливайте раны, не упоминайте об этом в Вашем будущем письме!

Всю прошлую зиму, по вечерам, и все лето на каникулах я писала роман. Кончила его как раз перед началом занятий и послала издателю. Он продержал рукопись два месяца, я была уверена, что он ее примет; но вчера утром на мое имя пришел пакет (с доплатой 30 центов), а в пакете - моя рукопись и письмо от издателя, очень милое, в отеческом духе, но совершенно откровенное. Он пишет,

что, судя по адресу, я еще учусь, и, с моего разрешения, советует мне вложить все силы в занятия и не писать, пока я не получу диплома. К письму приложена внутренняя рецензия, вот такая:

«Сюжет в высшей степени невероятный, характеры неестественны. Диалоги надуманы.

Есть искренний юмор, но не всегда хорошего тона. Передайте ей, чтобы не отчаивалась, со временем она напишет хороший роман».

Не очень- то лестно, правда? А ведь я думала, что обогащаю американскую литературу. Думала, и всерьез. Кроме того, я надеялась поразить Вас еще до окончания колледжа. Материал я собирала на Рождество, у Джулии. Но, честно говоря, рецензент прав. Наверное, за две недели не изучишь нравы и обычаи большого города.

Вчера я взяла рукопись на прогулку, дошла до газового завода, и спросила инженера, нельзя ли воспользоваться печью. Он любезно открыл дверцу, и собственными руками я бросила рукопись в огонь. Чувство было такое, словно я кремирую своего единственного ребенка.

Спать я легла в полном унынии. Мне казалось, я никогда, ничего не добьюсь, Вы зря тратили на меня деньги. И что же? Утром я проснулась с прекрасным новым замыслом в голове, целый день разрабатывала характеры героев, и была такой счастливой, какой только можно. Да, меня не обвинишь в пессимизме! Если бы мой муж и двенадцать детей погибли разом от землетрясения, на другой же день я бы улыбалась и думала, как обзавестись новыми.

Любящая Вас Джуди.

14 декабря

Дорогой длинноногий дядюшка!

Вчера мне снился очень забавный сон. Я вошла в книжный магазин и приказчик подал мне книгу: «Жизнь и переписка Джуди Аббот». Я видела красную книжку, приют Джона Грайера на обложке, мой портрет на первой странице, подпись: «Преданная Вам Джуди Аббот». И как раз в тот момент, когда я хотела заглянуть на последнюю страницу, чтобы прочитать надпись на своей могиле, я проснулась. Очень неприятно! Ведь я могла узнать, за кем я буду замужем и когда умру.

Как Вы думаете, интересно узнать свою жизнь, честно описанную всеведущим писателем? Представьте, что Вам дали бы прочесть ее с тем условием, что, ничего не забывая, Вы будете знать заранее, что с Вами случится, в какой день и час Вы умрете. Многие ли смогли бы подавить любопытство? Ведь очень хочется ее прочесть, хотя и знаешь, что тогда придется жить, не надеясь и не удивляясь.

Жизнь и так достаточно монотонна. Все ешь да спишь. Но какой смертельно монотонной стала бы она, если бы между едой и сном не случалось ничего неожиданного! Простите, поставила кляксу, но я уже на третьей странице, не переписывать же заново.

В этом году я по-прежнему занимаюсь биологией. Очень интересный предмет! Сейчас мы изучаем пищеварительную систему. Видели бы Вы, как изящен срез двенадцатиперстной кишки под микроскопом!