Переправа - Браун Жанна Александровна
Малахов поспешил вступиться за своего замкомвзвода:
— Я же тебе говорил, что его за руку не поймаешь. Хуторчук засмеялся и похлопал Малахова по рукаву.
— Ей-богу, ты меня умиляешь, филолог. Это тебе кажется потому, что ты его сам не слышишь, а только видишь результат. А солдаты все и слышат, и видят. Каждый вечер, когда подводишь итоги дня, все его поступки, даже фразочки, должны стать предметом серьезного разговора.
— А если солдаты будут молчать?
— Будут. Поначалу. Ты учти, что большинству из них всего по восемнадцать лет. Хоть они и шибко грамотные, и начитанные, а много ли они видели в жизни? Большинство поступков твоего молодчика они просто недопонимают, не видят последствий и в целом вреда для армии. Ты и должен объяснить им, что к чему… А один на один тебе с ним не справиться. Он будет тебе из-за угла пакостить, ты его наказывать… Война, а не воспитание. Ты обязан выставить его на свет, чтобы весь взвод, вся рота увидели его настоящее лицо. Если его поведение осудят сами солдаты — тогда ты, Малахов, на коне, тогда ты всем нарушителям перекроешь кислород.
— Задача… В пятницу у нас комсомольское собрание. Что, если поставить этот вопрос?
Хуторчук в сомнении покачал головой.
— Не спеши. Подготовиться крепко надо. У тебя со старшиной контакт?
— Он меня на чай приглашал.
— А ты сходи, сходи. Старшина многое подсказать может. Хороший старшина, Малахов, великое дело. А твой Митяев многих стоит. На таких армия держится.
Хуторчук взглянул на часы.
— Конец света! Через сорок минут у меня беседа с джентльменами. Давай, Боря, в темпе!
И Хуторчук двинулся напролом сквозь кусты к светлой полосе за деревьями. Они вышли из леса за километр от части возле первых домов совхоза. Кое-где в домах уже светились огни, хотя на улице было еще достаточно светло. Над лесом в полнеба пламенел закат.
Неподалеку от того места, где лейтенанты вышли из леса, стояла поперек дороги стельная корова и меланхолично жевала траву. А в нескольких шагах от нее замерла в испуге девушка в джинсах и свободном черном свитере.
Офицеры переглянулись. Девушку они узнали сразу — дочь замполита Ксюша, но им и в голову не могло прийти, что она боится пройти мимо коровы.
— Добрый вечер, уважаемая Ксения Владимировна! — сказал галантный Хуторчук. — Изучаете местную фауну?
Ксюша кивнула и умоляюще взглянула на офицеров.
— Если вы домой, мы готовы сопровождать вас, — продолжал Хуторчук. — Надеюсь, наше общество вас не шокирует?
Малахов чуть не застонал вслух от провинциальной выспренности Виталия. Хорошо, если Ксюша поймет, что Хутор просто валяет дурака…
— Пожалуйста, заберите меня отсюда, — жалобно сказала Ксюша, — а то она… смотрит.
— Я жду награды за спасение прекрасной дамы, — сказал Хуторчук, — и Малахов тоже ждет. Боря, ты ждешь?
— Я бескорыстен, — сказал Малахов.
— Конец света! — с притворным негодованием воскликнул Хуторчук. — Стоит появиться красивой девушке, как друзья становятся соперниками. Вам, конечно, это льстит?
— Нисколько, — сказала Ксюша, чувствуя, как запылали щеки, и порадовалась в душе, что в полутьме не видно ее лица.
Они шли по обочине шоссе, и Хуторчук всякий раз на неровностях церемонно поддерживал ее под руки. На дороге зажглись фонари, и лес надвинулся, сливаясь впереди в сплошную черную массу.
— Разрешите вам не поверить, — в голосе Хуторчука было превосходство человека, знающего жизнь. — Все женщины любят комплименты.
Ксюше был неприятен развязный тон Хуторчука, и она мысленно кляла себя за то, что не дождалась автобуса и отправилась домой пешком. Но благодарность за спасение мешала оборвать разговор, и она постаралась ответить как можно мягче:
— Может быть, но я не слышала комплимента.
— Браво! — сказал, смеясь, Малахов. — Мяч в сетке. Мужская команда теряет подачу и проигрывает.
— Ни за что! — возмутился Хуторчук. — Как воспитанный человек, я уступаю дорогу женщинам. Особенно медичкам.
— Почему? — заинтересовалась Ксюша.
— Смертельно боюсь горчичников… Осторожно, море!
Бескрайняя лужа перекрыла шоссе. В редком свете придорожных фонарей она была почти не видна, и Ксюша едва не ступила босоножкой в воду.
— Малахов, бери Ксению Владимировну под локоток, — скомандовал Виталий, — не взыщите, сударыня, другого транспорта у нас нет… Подожмите ножки, миледи, и-и… Бегом марш!
Лейтенанты пробежали по воде, поднимая тучи брызг, и вывезли Ксюшу на сухое место.
— Опять награду потребуете? — отряхивая брызги с брюк, ехидно спросила Ксюша.
Виталий гордо выпрямился, поправил фуражку. В темноте глаза его были не видны, но Малахов готов был поклясться, что они светятся бесовским синим огнем.
— Дурной пример заразителен, — сказал Виталий, — я час от часу становлюсь все бескорыстнее.
— Ксюша, вы какое направление в медицине избрали? — спросил Малахов. Ксюша ему по-человечески понравилась еще тогда, на пельменях у замполита, но с тех пор они ни разу не виделись и он ничего не знал о ней.
— Педиатрию, — сказала Ксюша.
Малахов почувствовал, что и она рада перемене темы, но Хуторчук был начеку.
— Педиатр, педикюр, — мрачно изрек он, — в переводе на русский: пед — нога, кюр — забота, иаторео — лечу… По аналогии: педикюр — забота о ногах, а педиатрия — лечение ногами. Как вы собираетесь лечить малолетних граждан: бутсами или шиповками?
— Туфлями на шпильках, — серьезно сказал Ксюша.
У Малахова испортилось настроение. Хутор словно нарочно сводил разговор к пустому трепу… За автобусной остановкой уже и ворота в военный городок видны, а они так и не успели ни о чем поговорить… Остряк!
— А вы садистка! — укоризненно сказал Хуторчук. — Шпильки жуткое оружие, особенно в часы пик.
Они прошли через проходную и миновали общежитие. Возле своего дома Ксюша сказала:
— Благодарю вас, товарищи офицеры.
— Рады стараться! — сиплым шепотом рявкнул Хуторчук.
Малахов неловко пробормотал нечто о приятном вечере. Ксюша открыла дверь и сказала, мстя Хуторчуку за насмешки:
— Кстати, о награде. Я сегодня же напишу в «Комсомолку» о вашем подвиге. Страна должна знать своих героев.
— Что вы! — скромно сказал Хуторчук. — На нашем месте так бы поступил каждый.
Ксюша засмеялась и побежала вверх по лестнице. А они стояли и слушали стук ее каблуков, пока наверху не хлопнула дверь в квартиру замполита. Виталий поправил портупею, одернул китель под ремнем.
— Все, филолог, — сказал он совершенно иным деловым тоном, — антракт кончился. Лично я дую к своим гаврикам.
— Я тоже в казарму, — сказал Малахов, идя вслед за Хуторчуком по узкой асфальтовой дорожке между соснами. — Слушай, Виталий, какая муха тебя укусила?
— Насчет трепа? — спросил, не оборачиваясь, Виталий. — Неужто понял?
— Ты меня за кретина держишь?
— Немного есть… За филолога. Да если бы не я, ты бы раскрутил задушевный разговор и размяк, как масло в духовке.
— Что в этом плохого?
Они остановились у первого подъезда казармы. Здесь на третьем этаже квартировала рота Хуторчука. Свет фонаря высвечивал лицо Виталия, и Малахова поразила его беспричинная суровость.
— Все плохо, — убежденно сказал Хуторчук. — Задушевные разговоры бесследно не проходят. Это пролог к новым отношениям. Мы эту науку прошли. Спасибо, больше не надо… И тебе не советую.
Если бы не грусть, против желания Виталия просквозившая в его словах, Малахов рассердился бы за непрошеное менторство.
— Ты же не знаешь ее, — сказал он с упреком.
— Чую. За такими девушками просто так не ухаживают. Ты это учти, филолог, если дорожишь свободой.
Похожие книги на "Переправа", Браун Жанна Александровна
Браун Жанна Александровна читать все книги автора по порядку
Браун Жанна Александровна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.