Медный лук - Спир Элизабет Джордж

Несколько дней спустя — словно почуяв, как сильно Даниилу хочется его видеть, — в кузнице появился Иоиль и тоже с новобранцем.

— Откуда ты узнал, где меня найти? — спросил кузнец, с любопытством оглядывая пришедшего вместе с Иоилем худощавого паренька, явно соученика.

— Столкнулся с твоим приятелем Симоном, — чуть помедлив, ответил Иоиль. — Он мне объяснил, что ты приглядываешь за его мастерской. Сказал, чтобы я сходил повидаться с тобой.

— Отлично, — обрадовался Даниил. — А то я придумать не мог, как выбраться в Капернаум. Тут столько работы — и двоим не управиться. — Он пытался говорить обычным тоном, но самого просто распирало от гордости.

Иоиль с интересом, льстившим самолюбию друга, разглядывал кузню, трогал инструменты, взвешивал на ладони металлические чушки. Сияние только что выкованного лезвия произвело на него немалое впечатление.

— Я привел друга, он не прочь к нам присоединиться. Кемуил верит в наше дело.

Даниил не слишком обрадовался новоприбывшему. Видно, парень богатый и себе на уме. Во взгляде, в голосе, в красивом, холеном лице чудится тень пренебрежения. Нет, тут что-то еще. Внезапно новичок резко повернулся к Даниилу:

— Вы драться собираетесь или в игрушки играть? Я пришел сюда посмотреть, насколько это всерьез.

— Всерьез, не волнуйся, — Даниил не потерял спокойствия. — Но кто дал тебе право требовать от нас ответа?

— Я устал от слов, все только говорят и спорят без передышки, а Израиль тем временем лежит под ногами римлян, и помочь некому. Куда девалась наша хваленая храбрость? Почему никто не осмеливается выступить против врага? Если вы и впрямь намерены драться, я с вами. Но от детских игр никакой пользы.

В темных глазах — лихорадочный блеск. Похож на пантеру, поджарый, темноволосый, полный яростного пламени. Гневный огонь в сердце Даниила вспыхнул еще ярче, юноша забыл все свои подозрения:

— Добро пожаловать, Кемуил. Скоро ты сам поймешь — нам не до ребячьих игр.

Молодец, Иоиль, отличный выбор. Сильные мышцы найти легко, пламенный дух встречается куда реже.

Как обычно, по дороге с поля в мастерскую зашел Нафан, он теперь забегал почти каждый день. Он уже избавился от выражения постоянной обиды на лице. Сперва мальчик чувствовал себя неловко, не знал, как держаться с городскими парнями, но перед дружелюбием Иоиля устоять просто невозможно. Даниил потушил огонь в горне, отодвинул меха, закрыл дверь на засов, вот она — первая сходка тайного отряда. Решено было собираться вместе каждую неделю, в третий день.

— Если хочешь больше народа, только скажи, — предложил Нафан. — Здесь, в селении, по крайней мере дюжина ребят готовы правую руку отдать за право вступить в наш отряд.

— Я подумаю, — Даниил не спешил с ответом. — Я знаю, за людьми дело не станет. Только скажи слово, и завтра здесь будет половина селения. Одни — потому что любят Галилею и ненавидят римлян, другие — потому что не прочь подраться. Но и двух дней не пройдет, как они впадут в уныние. Дело в том, что завтра нам драку не начать. К бою надо готовиться медленно, это займет немало времени.

— Сколько? — требовательно спросил Кемуил.

— Нам надо окрепнуть, а иначе не миновать поражения, — Даниил пытался вспомнить каждое слово Роша, когда он говорил с ними в пещере, подогревая их нетерпение и охлаждая слишком горячие головы в ожидании грядущего дня. Он понимал — у вожака ему придется еще многому учиться.

— Сейчас нам нужны те, кто готов трудиться без расчета на немедленную награду, — юноша не глядел на Кемуила, хотя говорил в первую очередь для него. — Надо убедиться, что парням можно доверять — что бы ни произошло.

— Тогда еще не время собирать большую компанию, — рассудительно вставил Иоиль.

— Не дело, если вступить в отряд слишком легко, — подхватил его слова Кемуил. — Мы ценим только то, за что хорошо заплатили.

— У кого есть деньги — платить? — вырвалось у Нафана. — Так никому из сельчан не присоединиться.

— Да не о деньгах речь, — в тоне Кемуила сквозила насмешка. — Я хочу сказать — нам полная преданность нужна, все или ничего. Только тогда можно доверять людям.

— Давайте поклянемся все вместе, — предложил Иоиль.

Но Кемуилу все казалось мало.

— Что клятва? Слова. Один об одном, другой — о другом, — возразил он.

Даниил решил, что он спорит по привычке и с удовольствием, эти книжники всегда проводят кучу времени в спорах о самых мелких предписаниях Закона.

— Я знаю! — Нафан вскочил на ноги, схватил железных прут, стоящий у стены. — Давайте каждый выжжет на себе знак. Так мы будем точно знать…

— Ты забыл Закон? — ледяным тоном перебил его будущий книжник. — Сказано, не накалывайте на себе письмен [55]!

Он как будто плотнее завернулся в плащ, чтобы избежать нечистоты. Земледельцы, что с них возьмешь, так и слышалось в его голосе. У Даниила защемило сердце. И часа не прошло, а его маленькая армия ведет себя точь-в-точь как обитатели пещеры.

— Нам не нужен знак, — решительно вмешался Иоиль, дружелюбный тон помог, и его слова убедили всех. — Если будем выбирать с умом, сможем друг другу доверять. А знак — медный лук — пусть будет у каждого в душе. Помните слова Давидова псалма: «Научает руки мои брани и мышцы мои напрягает, как медный лук». Это будет наш условный знак.

За три недели отряд вырос, уже не четверо, а семеро, скоро десять, двенадцать, потом шестнадцать. Юноши, проходя по улочкам селения, встречаясь в школе в Капернауме, задавали друг другу вопрос: «Видел когда-нибудь медный лук?» То один, то другой забегал в кузню, взвешивал на ладони кусок металла: «Неплохой бы вышел лук». Они с гордостью и удовольствием произносили эти слова. Условный знак крепко связал их. А в первый день месяца Ав назначили сходку — в кузнице на этот раз их оказалось уже двадцать один. При виде такой толпы Даниила пронзила несказанная радость.

— А когда мы расскажем Рошу? — спросил Иоиль, ему ужасно хотелось снова взглянуть на своего героя.

— Еще не время, — Даниил не мог признаться даже Иоилю, — ему только что не снится, когда он представит Рошу свой отряд. Пока Иоиль читал мальчишкам, внимательно слушающим, как когда-то Даниил в тесном коридорчике дома в Капернауме, рассказ о славных деяниях царя Давида и Иуды Маккавея, сам Даниил мечтал о том дне, когда приведет Роша в долину и представит целый отряд, готовый повиноваться его малейшему знаку. Тогда Рошу больше не нужно будет скрываться, как изгою. Все признают в нем долгожданного вождя. И желанный день приблизится…

Наутро после третьей встречи в кузнице еще раз появился светловолосый солдат. Теперь у него сломалось стремя. Римлянин не обращал ни малейшего внимания на хмурый вид кузнеца, явно не желающего иметь с ним ничего общего. Он стоял, расставив ноги, как все римляне — наверное, с детства привык к такой позе — оглядывал мастерскую, полки с железными болванками, инструменты, висящие на гвоздях, дверь в жилую часть дома, которую Даниил мгновенно захлопнул при виде входящего.

Даниил углубился в работу, стараясь не поднимать глаз, хотя понять, что такое ищет римлянин, хотелось страшно. Может, проведал о вчерашней встрече? Кузнец вздохнул с облегчением только когда легионер, наконец, вышел, вскочил на коня и ускакал. Потом, торопливо оглядывая комнату, никак не мог догадаться — что же все-таки выискивал солдат. Может, ему все почудилось?

Молодой римлянин зачастил в кузню. Иногда он появлялся в день встречи, иногда между ними. Теперь легионер приносил из гарнизона все то, что нуждалось в починке, а иногда заглядывал по совсем уж смехотворному поводу — проверить сбрую, вдруг что-то сломалось. Пару раз Даниил слышал стук копыт на улице, видел — солдат медленно подъезжает к двери, а потом внезапно разворачивает коня и также не спеша удаляется. Он заметил отпечатки конских копыт на мягкой земле в проулке за глинобитной стеной их садика — там уж всаднику точно нечего делать. Все понятно, за кузницей наблюдают. Надо менять место встреч.