Переправа - Браун Жанна Александровна
— А до водителей тоже есть замечания?
Малахов улыбнулся, и Ваня понял, что лейтенанту по душе беспокойство Степы.
— К сожалению, есть. Не все умеют управлять автомашиной в колонне. Сами знаете, что это серьезный недостаток. Были нарушения очередности выезда подразделений из военного городка к месту сосредоточения… Ну и другое. На разборе узнаете.
Степа опечалился. Как старший водитель он вместе с сержантом, командиром отделения, нес ответственность за действия водителей и боевую готовность машин своего отделения.
— Не переживай, — шепнул Ваня, — утрясется. Первый блин всегда комом.
— А если взаправду? Отой блин комом в горле станет… Ну, я ж тому Павлову голову оторву — на ходу спит, хвороба заводская… Ты скажи, Иване, як его на том заводе терпели, га?
Коля Степанов постучал по графину.
— Степан, хватит ворчать. Мешаешь.
— Та я не ворчу. Я это… самокритику на Павлова навожу.
Ваня привалился к теплому плечу Степана и сладко зевнул, прикрыв рот ладонью. В Ленинской комнате было душно, не помогали даже открытые настежь форточки, и Ваню неудержимо клонило ко сну. Рядом с ним, слева, положив голову на руки, сидел Мишка Лозовский. Ваня был уверен, что Мишка давно и крепко спит, пользуясь тем, что они сидели сзади всех.
Слова Коли Степанова неожиданно пробились сквозь дремоту:
— Все у нас вроде есть: работа, учеба, специалисты толковые, а коллектива нет. Каждый воин сам по себе. Если и дружат, то с земляками, а до остальных дела нет…
Ваня снова задремал. «Какая, собственно, разница, — сонно думал он, — вполне естественно, что земляков тянет друг к другу. Общие воспоминания как-то сближают. Вспомнят родной город или колхоз, а то и общих знакомых отыщут и сразу чувствуют себя почти родственниками. А Николаю обязательно надо, чтобы взявшись за руки, как один человек, в едином порыве… Карась-идеалист, вот кто он такой, наш Степаныч. Последний романтик из племени технарей».
Ваня проснулся, когда слова попросил Зуев. Все последние дни Ваня ждал, что стычка с Зиберовым в умывальной выйдет на поверхность. Наказания он не боялся — знал, на что шел. Было противно, что на разборе Зиберов будет выглядеть страдающей стороной. Ваня уже сталкивался с методом расследования капитана Дименкова. Ротного интересовала только внешняя сторона факта: кто первый начал конфликт? Все остальное считал несущественной демагогией. Попыткой уйти от ответственности. Пока со стороны начальства было тихо. Если даже Сашка Микторчик ничего не знал, то Малахов и подавно. Парни железно молчали, а самому «пострадавшему» тоже было не с руки трепать о пощечине. А вот Зуев… Если он знает, то не пойдет докладывать ротному, скажет сейчас. Самое время.
Зуев говорил резко, точно специально хотел задеть народ, заставить наконец высказаться.
— Неужели вам самим не надоели заспинные подначки и усмешечки Зиберова? Он же никого не уважает… Тех, кто старается лучше работать, высмеивает: «гребешь», «прогнулся»… А некоторые, вроде Павлова, ему в рот смотрят, считают суперменом…
— А что Павлов? Чуть что, сразу Павлов!
— Прав Николай, — продолжал Зуев, не обратив внимания на выкрик, — нет у нас коллектива, потому и цветет Зиберов махровым цветом… Он уже и сапоги гармошкой стал носить, ремень на бедрах — старика корчит. Скажи, Акопян, ты еще долго за него вкалывать собираешься?
— Это клевета! — крикнул Зиберов.
— Я по-по-помог че-че…
— Он человеку помог, понятно? — досказал за Рафика Павлов. — Сам же о взаимопомощи говоришь!
— Это ты в порядке взаимопомощи вчера пряжку ему выгибал? — спросил Зуев. — А когда Зиберов дневалит, пол за него натираешь тоже в порядке взаимопомощи? Не-ет, воины, неважнецкие у нас дела…
— А что такого? Чем Юрка мешает? Работает, служит, — снова спросили из зала.
— Шаляй-валяй это, а не служба. А у других своими подначками охоту отбивает. Пора кончать с этим.
Зуев сел рядом с Колей, лицом к солдатам. Они молчали. И чем дольше они молчали, тем сумрачнее становился Зуев. «Нет, не знает, — решил Ваня. — Иначе сказал бы».
— Почему вы молчите? — спросил Коля. — Боитесь открытого разговора?
— А чего бояться? Никто и не боится, — сказали из зала.
— Тогда встань и скажи, — потребовал Степанов.
— А чего говорить?
— То, что думаешь.
— А я ничего не думаю.
Солдаты рассмеялись с каким-то облегчением, точно надеялись, что на этом диалоге все кончится. Николай гневно постучал карандашом по графину с водой и встал.
— Хватит. Посмеялись. Взрослые мужики, солдаты… В казарме чешете языками — танком не остановить, а на собрании заслабило? Долго будете в молчанку играть?
Ваня подпер лоб раскрытой ладонью, чтобы не встретиться глазами с Колей. Неужели он сам не понимает, почему ребята молчат? Одни потому, что не хотят портить отношений, другие просто не умеют говорить на людях, а третьи… третьи, может, и сказали бы пару веских слов, если бы на собрании не было офицера… Да и кому охота лезть на трибуну, когда все знают, чем кончилось дело с рапортом. Малахов, может быть, думает, что солдатам ничего не известно, — он еще мало прослужил, чтобы оценить возможности солдатского радио, но Коля и Зуев должны были соображать и не затевать это собрание после того, как Юрке сошел с рук самоход…
Перед ужином Ваня заглянул в ротную канцелярию в поисках клея. Они собирались после ужина делать стенную газету, но Коля из-за собрания не успел взять клей. Зуев, и без того раскаленный неудачей, сорвался с тормоза и заорал:
— Все у вас тяп-ляп! Ни о чем сами подумать не можете?
Коля, расстроенный не меньше сержанта, оскорбился.
— Я бы на твоем месте не обобщал!
— А ты сначала встань на мое место! Комсорг… Собрание провести и то не можешь!
— Э-э, мужики, мужики, не дело… Так и своих перекусать недолго, — сказал Мишка.
Коля резко повернулся к нему.
— Своих? Это ты — свой?
— А чей же? — удивился Мишка.
— Скорее зиберовский. Ты что, не мог встать и сказать слово? Так сильно спать хотел или отношения испортить страшно? А уж от тебя, Иван, я совсем не ждал… Надеялся: уж ты-то поддержишь… Не понимаю… Убей, не понимаю, как вы могли молчать?
Ваня недоумевал. Он считал, что на собрании Коля по долгу комсорга обязан был требовать от ребят активности, но сейчас-то зачем пылить? На Мишку набросился… Им-то что до Зиберова? Пусть себе выкомаривает перед недоумками — остальные знают ему цену. Не хватало еще поссориться из-за этого типа. По отношению к ним Юрка ведет себя сейчас прилично, не нарывается, что еще надо? Ваня взял Степанова за локоть и шутливо сказал, призывая к их обычному полуироническому трепу:
— Юпитер, ты сердишься, следовательно…
Но Степанов не дал ему договорить.
— Оставь, Иван. Можем мы хоть раз поговорить серьезно?
— Можем, — все еще улыбаясь, сказал Ваня, — можем, Степаныч, но я не вижу темы. Учебку мы, так или иначе, к празднику сдадим. Мост построим, где прикажут. Что тебе еще нужно, старче? Общественных подвигов? Так у меня на них куражу нет. Не вижу смысла.
— А в чем ты видишь смысл? — хмуро спросил Зуев.
— В том, что мне осталось служить еще один год, семь месяцев и двенадцать дней. Ответ принят?
— А без трепа? — спросил Степанов.
Ваня рассердился. До сих пор они относились друг к другу с уважением и не занимались душевным взломом.
— Без трепа служить тошно, — сказал он.
Мишка подошел к Степанову и сел на стол перед ним.
— Не надо было затевать этот разговор на собрании, Коля. Рано. Думаешь, только тебе этот тип неприятен? Он многим поперек горла… Черт знает почему, но я всегда чувствую, как рядом с ним во мне просыпается подонок. Мистика какая-то! И все-таки абзац, Коля. Рано.
— Почему? — все так же хмуро спросил Зуев.
— Подначки, смешочки, намеки — кровь все это портит, а сказать не о чем… Мелочовка получается. А вы даже нас с Иваном не предупредили. Такие вещи готовить надо, мужики… А тут еще и самоволка сошла ему, что тоже на общественный подвиг мужиков не воодушевило. Мне, мужики, Малахова жаль…
Похожие книги на "Переправа", Браун Жанна Александровна
Браун Жанна Александровна читать все книги автора по порядку
Браун Жанна Александровна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.