Лабиринт - Симонова Лия Семеновна

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57

— У самого вашего подъезда мальчишки окружили какого-то человека, требуют денег. Мужчина растерялся, карманы выворачивает, вроде оправдывается перед шпаной, что без кошелька вышел в аптеку за оплаченным еще вчера лекарством. А парни его за бороду ухватили, смеются: «Где бороду отрастил, интеллигент?» Представьте!.. Бородач отвечает: «В больнице. С инфарктом лежал». Тогда здоровенный такой, каменный, двум другим скомандовал: «Отпустите, не наш контингент!» Негодяи! А люди мимо идут. Позор! Я подошел, палкой махнул, прикрикнул на пацанов. Они мне: «Не путайся, дед, под ногами, тронем!» Меня они тронут, сопляки! Тронут! А у меня еще сила есть! Я им: «Тронете, так ответите!» А они: «Ты ж не ответил, старик. И все вы, деды, не ответили за то, что нарубали. Плели нам, мозги пудрили про светлое будущее, а сами устроили для нас сральник и в кусты. И еще оттуда высовываетесь, снова нас поучаете!..»

Глаза деда Василия опять воспалились.

— Ржут как необъезженные жеребцы, потешаются. Я им: «Сгинь, сатана! Сгинь!» А они меня уж и за грудки хватают… Спасибо, девчушка выручила. Тоненькая такая, соломинка, того гляди, переломится. Голосок писклявый. Мальчики, — просит, — отпустите дедушку. Это Лины Чижевской прадед». Ну, я возгордился. Я — Лины Чижевской прадед! А потом подумал и огорчился, Василек: что за приятели у тебя?! Тот, каменный, что главный у них, пахнул на меня винным да табачным духом и пригрозил: «Передай, дед, своей пташке — тебе, Василек, стало быть, — что Дикарь шутить не любит!» Что за Дикарь такой, Василек? Неладный он парень. От такого только беды и ждать…

— А мы и ждем беды, дедуля, — сразу заволновалась и пошла пятнами по лицу Линина мама. — Не знаем, куда от этой беды Васенку спрятать… Приценился к ней этот паук, тащит в свою паутину. А Васенка ничего понять не хочет. Заладила, что Дикарь влюбился в нее, и верит, глупая, в его любовь…

Лина покраснела, укоризненно посмотрела на мать и ничего не ответила. Она чувствовала себя совершенно разбитой и несчастной. Даже ужаснуться угрозе Дикаря у нее уже не оставалось сил.

— Дедуля, — попросила Лина, — увези меня к вам за город…

Дед Василий встревоженно глянул на Лининых родителей, пытаясь уяснить их отношение к просьбе девочки, и, уловив в их усталых глазах одобрение, пообещал:

— Завтра встречу с поезда Гришеньку Натансона и отправимся вместе Новый год встречать. Да и каникулы твои, Василек, не за горами…

Лина немного успокоилась, пошла спать и тут же крепко заснула. О чем еще говорили взрослые, она не слышала.

2

Сонечка всей душой презирала Пупонина и страшилась его. Колюнины приятели, напавшие на них по дороге из школы, вели себя и вовсе как бандиты. Осмелев рядом с ними, Пупок чуть не задушил Боба Катырева. Длинный — Валик, что ли, или Лында — сапогами дубасил Гвоздика, попадая и в живот, и в грудь, и в голову, и куда придется, и до крови рассадил губу и бровь. А Дикарь, бывший ухажер Семушкиной, так остервенело тряс Лину за плечи, что едва не растерзал ее, беднягу…

От волнения перед глазами Сонечки мельтешили темные мушки, ее шатало из стороны в сторону, и, по своему обыкновению, Сонечка плакала. Арина новела ее домой, а у самого подъезда, как уже бывало, обхватила руками, сжала так крепко, что, казалось, вдавила в себя, образовав с собою единое целое, и, отогревая дыханием, зашептала:

— Ты не кисни, не кисни, девушка. Дикарь пуганул Катырева, чтобы отвалил от Линки, не путался у него под ногами, а мы тут ни при чем. С нами они не прочь подружиться. Ясно? Нам, Чумка, повезло. Как говорится, нет худа без добра. Я тут никого не знаю. И не мечтала попасть в компанию, а они, видишь, сами пригласили нас на скверик. И тебя тоже. Сколько лет Семга издевалась над тобой, настала твоя очередь повеселиться. Покусает она губки, швабра, когда узнает, что ее Дикарь с нами, с тобой, Чумка, хороводит… А мы уж из кожи вылезем, чтобы он нас оценил, правда?.. Ты не боись, не боись их! Для нас они друзьями станут! Они неплохие ребята. Может, не такие вежливые, как Катырев, но с ними веселее, увидишь! Хватит, Чума, сидеть тебе в конуре. Вылезать пора и погавкать маленько, на ту же Викулю, чтоб больше не возникала. Становись ты нормальным человеком, нюня!

Сонечку, кроме Лины Чижевской, да и то давно, в начальных классах, никто никуда не приглашал — ни погулять, ни на день рождения, ни просто так в гости, чтобы вместе поиграть или сделать уроки. С приходом Арины у Сони в классе появилась подруга. И какая! Все, решительно все, изменится теперь в ее жизни! Вот и ее, Соню, вместе с замечательной Ариной приглашают на свидание! Мыслимо ли?! Может, и впрямь эти парни не такие уж и плохие?

Соня вся дрожала от охватившего ее радостного волнения. Она, как все, как Лина и Вика, будет встречаться с мальчиками! Нравиться кому-нибудь из них… И гулять пойдет не одна, а в компании. У нее компания!.. И она еще докажет всем, и Семге, и Лине, и Бобу — да, и Бобу, — что она не хуже других, а лучше.

Все пело, клокотало от восторга внутри Сонечки. Они ещё поймут, какая она хорошая девочка. Поймут и устыдятся своей несправедливости по отношению к ней.

— Мамуля! — с порога закричала Соня. — Мамуля, ты позволишь мне погулять с девочками завтра вечером? — Соня захлебывалась от переполнявших ее чувств. — Я пойду с Линой Чижевской и Ариной Васильевой. Арина без меня никуда не хочет ходить! Она такая, такая… умная, храбрая, справедливая!.. И она меня выбрала своей лучшей подругой. А уроки я сегодня сделаю на два дня. Останется только литература. Но Пушкина я и раньше читала и стихи, которые мы проходим, давно знаю наизусть.

— Это кто же тебя так замечательно подстриг? — Сонечка видела, что мама не сердится, улыбается, радуется вместе с нею.

— Арина, Арина, — задохнулась от возбуждения Сонечка, — она все умеет! И прическу, и макияж, и говорит, что мне пора следить за своей внешностью, я уже не маленькая… Ты согласна, мама?

— Да, ты выросла, доченька, — согласилась мама. И Сонечка, как никогда, была благодарна ей. — Но мне кажется, ты и без макияжа хорошенькая…

— Мамуля, — обняла мать Сонечка, — ты же знаешь, как плохо оставаться одной. У тебя теперь есть Николай Тихонович, а у меня — Арина…

Взметнувшаяся в Сонечке буря не утихала и на следующий день. Эта безудержная буря штормила Сонечку изнутри, превращала в неуправляемую стихию ее мысли и действия. Сонечка носилась по квартире, ушибалась о столы и стулья, расшвыривала подвернувшиеся ей вещи, будто что-то искала, но не могла вспомнить, что именно.

Наткнувшись на большое, от самого пола, зеркало в прихожей, Соня остановилась, задумалась, не нашлось ли то, что она искала, и оторопело уставилась на свое отражение. Раньше она опасливо обходила это зеркало, ныряла из двери на лестничную площадку и в лифт. Теперь у нее появилось желание рассмотреть себя, и она делала это с пристрастием.

Короткая стрижка прикрыла ее топорщащиеся уши, кокетливая челка небрежно расползлась по лбу, преображая лицо, делая его более живым и непринужденным.

— Улыбнись, улыбнись, дуреха, — сказала себе Сонечка Арининым голосом, — покрутись перед зеркалом.

Соня натужно улыбнулась, неумело передернула плечиками и, приподняв юбку, выставила вперед ногу, потянула носок, как поступала Лина, когда мальчишки впивались в нее глазами. «Хорошенькая, можно сказать, девушка! Привлекательная!» — снова зазвучали над ее ухом лестные слова Арины. «И мама так думает. И Светлана Георгиевна считает, что я похожа на Софи Лорен!» — не очень-то помня, как выглядит знаменитая на весь мир киноактриса и уже не утруждая себя полной правдой, поплыла в мечтах Сонечка. — И даже Боб Катырев обратил на меня внимание!»

Сонечка распрямила плечи, встряхнулась и запела: «Желтые тюльпаны, желтые тюльпаны…»

Вдруг ей захотелось скинуть с себя форму, освободиться от маечки, колготок и трусиков и убедиться, что она в самом деле не ватная кукла, а живая женщина, как уверяла ее Арина. Уже обнаженная, Сонечка заломила руки за голову, поднялась на цыпочки, потянулась, и ее как будто охватило безумие. Эдакая лихорадка обновления…

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57