Та сторона, где ветер - Крапивин Владислав Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53

– Мне правда домой надо.

– Жаль. Я думала, ты мне немного поможешь. Надо за сахаром сходить. Мне самой некогда, Владик дорогу не знает, а Ильку я боюсь посылать. Деньги крупные, а этот растяпа уже два раза сдачу терял.

Деваться было некуда.

– Ну, я схожу. Это же недолго.

Владик просунул в дверь голову:

– Гена, я с тобой.

Илька загремел со стула:

– И я!

– А ты будешь мыть чашки, в которых разводил краску.

– Я уже мыл!

– Это называется «мыл»? Почему они внутри желтые и зеленые?

С листьев еще скатывались капли и шлепались на головы прохожим, но асфальт уже просыхал. Темные пятна влаги выцветали на глазах.

– Жара, как в Одессе, – сказал Владик.

– Еще не так бывает, – заметил Генка. – А бывает, что снег в июне.

– Снег я только на картинках видел, – сказал Владик и поддал ногой пробку от пивной бутылки. – Да еще в учебнике видел снежинки. В «Природоведении». Вот такие большие, как пробка. Красивые…

– Ты в нашей школе будешь учиться?

– Конечно.

Генка осторожно спросил:

– А как теперь? В каком классе?

– В пятом. Если за четвертый сдам… Я сдам: там легко. Только пишу с ошибками.

– Не привык еще писать, да?

– Я бы привык, но много мне нельзя пока. И читать тоже…

– Мне вот можно, а я все равно за диктанты двойки иногда хватаю, – признался Генка.

Владик деликатно промолчал.

Они купили пачку сахару, и сдачу Генка опустил Владику в карман.

– Отнеси им. Я пока домой пойду. Я потом приду к тебе.

– Ой, ну зачем ты так? – огорчился Владик. – Обязательно, что ли, уходить?

– Да ну… чай там этот.

– Ну и пусть. Разве плохо?

– Чего хорошего…

– А я люблю, – сказал Владик. – Люблю рисунки на чашках разглядывать. Цветы, узоры всякие.

Генка не понял, смеется он или всерьез.

– Правда, не уходи, – попросил Владик.

– Ладно.

От досады, что попал в такую переделку, Генка даже расхрабрился и за столом сказал Ильке:

– Не болтай ногами, козел!

Это очень понравилось Тамаре Васильевне.

Торт они ели руками. Чашки были зеленые, с желтыми попугаями на пузатых боках. Владик вертел одну до тех пор, пока она не выскользнула на пол.

– Докрутился! – сказал Иван Сергеевич.

Илькина мать сделала вид, что ничуть не огорчилась. Сказала, что это к счастью.

– Пустяки какие! Сейчас я замету осколки.

– Я сам, – поспешно сказал Владик.

Глава четвертая

Втроем они вышли на улицу.

– Куда? – спросил Генка.

Владику было все равно. Везде интересно.

– На берег, – попросил Илька.

Он помнил пароход с высокими черными бортами и белой рубкой. С круглыми иллюминаторами. Большая вода уже уходила, и было ясно, что такие пароходы не поднимутся к городу раньше новой весны. Но берег сам по себе хорош. Ведь все-таки иногда приходят к нему большие корабли…

От мазанки, в которой жил неизвестно кто, сбегала к воде тропинка. Петлями и зигзагами, с уступа на уступ. Илька обогнал друзей и, не оглядываясь, заскакал вниз. Струйки сухой мелкой глины зашуршали ему вслед. Закачались верхушки конопли и полыни. С последнего уступа Илька спускаться не стал, а птицей махнул на песчаную полосу, к самой воде.

Упал на колени, вскочил и крикнул так, что зазвенела вся река:

– Эй, не бойтесь!

– Вот труба… – сказал Генка.

– Надо проверить, может, у него правда рога пробиваются, – серьезно посоветовал Владик.

– Чего?

Владик улыбнулся.

– Он в самом деле как горный козленок.

– А-а… – сказал Генка.

Конечно, козленок. Только Генка его так назвать не решился бы. Неловко как-то: слишком уж ласково. Козел – проще…

– Козлята всегда бесятся и прыгают, когда у них рога прорезаются, – объяснил Владик.

– Айда, – сказал Генка.

Он стал спускаться первым. Он ступал, не глядя назад и напружинив спину, готовый принять на себя Владика, если тот сорвется. Но Владик прыгал почти как Илька. Только один раз он задержался перед широкой промоиной, которая разорвала тропинку. Генка протянул руку.

– Сам, – быстро сказал Владик и прыгнул, обвалив за собой глиняный пласт…

Илька ждал их внизу, танцуя от нетерпения.

– К мысу пойдем, да, Гена?

– Пошли. Тут и приткнуться негде.

Вода, отступая, освободила под обрывом узкую полоску песка. Но песок был завален мелкими бревнами, корягами, кусками коры.

Плавник хрустел под ногами, как сухие рыбьи кости.

– Купаться я не буду, – предупредил Илька. – Вода еще мутная. И холодная.

– Скажи лучше: мама не разрешает, – поддел Генка.

– А я и не спрашивал.

– Я тоже не буду, – сказал Владик.

– Кто же у мыса купается! – усмехнулся Генка.

Монахов мыс не казался снизу таким высоким и грозным, как с обрыва. Освещенный солнцем, светло-серый, с травой и кустиками в трещинах камней, он похож был на грузного добродушного старика. Но река не верила в его доброту. Желтая вода сердито крутила у подножия острые воронки.

Песчаная полоса невдалеке от утеса разбивалась и терялась в нагромождении рухнувших пластов глины и камней. Там, на широком уступе, был ровный травянистый пятачок. Очень удобное место, чтобы сидеть, смотреть на катера, загорать и бездельничать. Генка знал его еще с прошлого года. Но чтобы попасть туда, нужно было переправиться через ручей. Он выбивался из-под берега и сбегал в реку. Сам ручеек – в ладонь шириной, но глины размесил вокруг себя, словно землесосный снаряд.

Илька разбежался, прыгнул. И не долетел до твердой земли. Увяз до самых коленок. С чмоканьем вытянул ноги, а потом отдельно сандалии.

Владик разбегаться не стал. Просто разулся и перешел глиняное месиво.

Вдвоем с Илькой они ускакали далеко вперед, пока Генка, чертыхаясь, расшнуровывал кеды и подворачивал джинсы.

Он еще не перебрался через ручей, когда услышал, как Илька и Владик зовут его отчаянными голосами:

– Скорее!

Он рванулся, прыгая через камни.

– Во чего мы нашли! – радостно сообщил Илька.

– Я думал, скала на вас упала, – хмуро сказал Генка.

На твердой площадке у самой воды лежала вверх днищем лодка. Темная и грузная. Похожая на припавшего к земле угрюмого зверя. Один борт был проломлен, а в носовой части днища чернела неровная дыра. Такая большая, что голову можно просунуть.

– Ее наводнением вынесло, – сказал Илька.

– В самом деле? – отозвался Генка. – А я думал, что ее пираты забыли.

Илька не обиделся.

– Ее починить можно…

– Можно, Гена? – спросил Владик.

– Чем вы такую дыру забьете?

– Фанеркой, – предложил Илька.

Генка вздохнул.

– И бок проломан, – сказал Владик.

– Бок-то чепуха, – заметил Генка. Нагнулся и отковырнул щепку. – Тут вообще одна гниль. Эта посудина и до половодья была утилем.

Владик тоже колупнул днище.

– Жалко, верно? А то бы сделали себе кораблик. Парус бы поставили. Покатались бы.

Генка промолчал. Зачем говорить зря? А покататься они, пожалуй, смогут. Здесь же, у самого берега, приткнулись пять связанных бревен – обрывок большого плота. Река, огибая мыс, закручивала здесь свое течение, чтобы спрятать за скалой добычу покрупнее.

– Вот корабль! – Генка прыгнул к плоту. – Не потонет, не перевернется. – Он шагнул на бревна. Они вразнобой заходили под ногами. – Ничего, выдержат. Можно на них к нашей тропинке спуститься. Хоть через ручей снова не полезем. Идет?

Владик не ответил. Осторожно сошел к плотику. Потом сказал:

– Не хочется, Гена.

– Я тоже не поеду. Мне мама не разрешает, – с вызовом заявил Илька.

– Не разрешает – не надо, – миролюбиво откликнулся Генка. Соскочил на берег, поднатужился и оттолкнул плот. – Пусть без нас плавает. Будет кому-нибудь находка. Дров – на целый месяц.

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53