Записки сиротки - Чарская Лидия Алексеевна

— Я лесная фея, — говорила она звенящим голоском. — А вот и мои подруги, такие же феи.

Изо всех кустов являлись крылатые маленькие девочки и окружали меня.

— Мы маленькие феи! Здравствуй, милая девочка! — говорили они звонкими голосками. — Иди играть с нами. Мы выучим тебя летать по воздуху… Ведь мы тоже не умели летать, пока были простыми маленькими девочками и не заблудились в лесу, как ты.

— И вы теперь живете здесь? — спросила я, перестав бояться моих новых подруг.

— Да, мы теперь лесные феи, — ответила мне первая фея, — и нам хорошо здесь… Одно у нас горе… В этом лесу есть злой колдун, который гоняется за нами, чтобы нас съесть, но колдун только путает нас, но никогда не поймает, так как мы можем летать в воздухе.

— Никогда! Никогда! Никогда! — зазвенели голоса маленьких фей, и с веселым смехом они поднялись на воздух в веселой пляске.

— Колдун! Колдун! — вдруг неожиданно вскричала первая фея и все они мигом поднялись еще выше… Я обернулась назад и обмерла от страха. Прямо ко мне навстречу шагал страшный великан с длинной зеленой бородой, громадного роста.

Я вскрикнула, вскочила и бросилась бежать со всех ног. Но страшилище не отставало… Вот-вот, думалось мне, он сейчас схватит меня своими длинными руками.

Мне уже слышались за моей спиной его тяжелое сопенье и злорадный хохот.

— Лучше всего упасть! — мелькнуло в моей голове, я с размаху бросилась на траву и… и проснулась.

Глава девятая

ЗЛОЙ КОЛДУН ОКАЗЫВАЕТСЯ ДОБРЫМ ВОЛШЕБНИКОМ

— Вставай, дитятко, вставай, бедная! Умаялась, — говорил мне чей-то ласковый голос.

Я открыла глаза и увидела старого, седого, высокого мужичка с длинной белой бородою…

«Колдун!» — подумала я и уже готова была снова вскочить и бежать без оглядки, но старик, видя, как я дрожала от страха, поспешил успокоить меня.

— Не бойся, ягодка! Ишь, ведь испужалась, сердешная! Заблудилась чай?

— Кто вы? — спросила я, немного успокаиваясь.

— Я дед Сысой, лесной сторож! А ты за кого же меня приняла, барышня?

Мне было стыдно признаться, что я приняла лесного сторожа за колдуна, и я ничего не ответила.

Дедушка Сысой расспросил меня, как я попала в лес и откуда. Я рассказала ему все и просила поскорее проводить в деревню, чтобы успокоить няню.

— Да знаешь ли, барышня, что твоя деревня-то ой-ой как далеко, — покачал головой Сысой, — и теперь ты не сможешь дойти. Переночуй-кась у меня в избушке, а завтра я тебя отведу с богом.

Нечего было делать — пришлось ночевать в лесу в маленькой сторожке деда Сысоя. До его жилья было очень близко. Избушка была скрыта деревьями, и лишь по огоньку, мелькавшему в окошке, мы нашли ее.

Комнатка показалась мне крошечной, но я так устала и измучилась, что рада была хоть такому жилью.

Дедушка Сысой налил в глиняную чашку горячих щей и, отрезав два больших ломтя черного хлеба, позвал меня ужинать. Черный хлеб и горячие щи очень понравились мне. Я порядочно проголодалась и поела с большим аппетитом. Помолясь богу, Сысой устроил мне на лавке постель из своего кафтана и одеяла, а сам полез на лежанку.

Я долго не могла уснуть, поминутно пугаясь крика совы и других лесных звуков, но, наконец, уснула мирным и сладким сном.

Утром, с восходом солнца, старик разбудил меня, и мы тотчас же пустились в дорогу.

Чем ближе подходила я к деревне, тем больше волновалась за няню. Бедняжка, верно, все слезы выплакала, когда узнала о пропаже своей маленькой Кати. Уже у самой опушки леса встретили мы Василия и Федора, искавших меня целую ночь. Они и не подозревали, что я могла уйти так далеко и ночевать у Сысоя, жившего чуть не за 10 верст от опушки. Добрые люди очень обрадовались мне. Няня, оказывается, страшно плакала и не спала целую ночь.

— И Ванюшке досталось, что недоглядел, — рассказывали они.

Няня издали увидела меня и, смеясь и плача, бросилась со всех ног навстречу…

— Уж больше ни на шаг не отпущу, Катенька: ахти, грех какой! — говорила она, покрывая мое лицо и руки поцелуями.

Все обрадовались мне. Мишка бросился ко мне и стал ластиться у моих ног. Ирина и та взглянула ласковее… А Марья дала мне припрятанный ею для меня паточный леденец. Все благодарили Сысоя и угощали его в избе, чем бог послал. Тут только я вспомнила, что чего-то мне не хватает.

Боже мой. Лили! Моя бедная Лили осталась у ручья в лесу — сторожить мою корзиночку с земляникой.

— Что с тобой, Катенька, о чем ты? — спросила няня, видя, что я собираюсь плакать.

— Ах, няня, няня, я забыла в лесу мою Лили!

— Это куклу-то! — засмеялись мужички. — Ну, бог с ней, пусть останется у дедушки Сысоя погостить на вольном воздухе.

Они шутили, не подозревая, как мне жаль моей Лили. Ее мне подарила мама.

Глава десятая

КАК Я СТАЛА УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ. НА СЕНОКОСЕ

Прошла неделя с моего приключения в лесу. Как-то утром няня принесла мне письмо, полученное от дяди. Дядя ждал меня к себе и очень радовался, что у его дочери Лизочки будет новая подруга.

«Я думаю, что ты. Катя, очень похожа на свою маму, с которой мы были так дружны! Приезжай скорее, мы все ждем тебя».

Так заканчивалось письмо дяди.

— Едем, едем, нянечка! — запрыгала я от радости вокруг моей дорогой няни.

— Поедем-то мы поедем, Катенька, да только не сейчас; вот сенокосы подходят, и матушка просит меня остаться помочь им в уборке сена. А там и наш праздник храмовой поспеет и надо будет сходить на богомолье в город, там и ярмарка три дня бывает! — пояснила мне няня.

Я никогда не была на ярмарке и потому даже обрадовалась остаться. Мне даже немного жалко было расстаться с деревней, где я успела привыкнуть к Марье, Смолянке, огороду и белобрысому Ванюше.

Дяди, тети и кузины Лизочки я еще не знала, а здесь мне все было знакомо: вот почему я и не огорчилась особенно отложенным отъездом.

Одно меня печалило: постоянное ворчание Ирины… Я заметила, что строптивая старуха очень любит своего маленького внука и неохотно отпускает его от себя даже в школу.

— Балуются они там только, а он азы твердит… — ворчала она не раз, отправляя Ваню в школу.

У меня между игрушками была припрятана моя старая азбука, по которой мамочка учила меня читать.

Как-то вечером я показала ее Ванюше. Он увидел хорошенькую книжку с картинками и сказал, что по такой-то легче учиться, нежели в школе.

— Хочешь, я тебя выучу? — предложила я мальчику.

— Ты-то? — недоверчиво покачал он головою. — Ты разве учительница?

— А ты попробуй!

Усадив его в огороде между грядами капусты, я стала водить пальцем по странице и называть ему буквы. Буквы Ваня еще выучил в школе, и мне оставалось самое трудное — выучить его складам.

Склады подвигались медленнее, Ваня старался до поту и скоро сложил слова: баба, мама и вода.

Мы уже принялись за слово изба, как вдруг послышалось мычание возвратившегося стада, и злая Буренка заглядывала за плетень огорода.

— Ну, на сегодня довольно, а завтра будем еще учиться, — сказала я и, чтобы подбодрить моего ученика, прибавила: — Когда ты выучишься читать — я подарю тебе эту книжку.

Ванюшка так обрадовался моему обещанию, что сам торопил меня садиться за книжку. Ирина очень довольна была нашими занятиями и смотрела на меня гораздо ласковее.

— Не балует парнишка! С ребятами не дерется, и то хорошо! — говорила она и даже погладила меня как-то по головке.

Между тем наступили сенокосы. Мы с Ваней с утра побежали в поле, где уже работали «старшие». Я едва узнала няню в сарафане и платочке.

— Нянечка, какая ты смешная! — крикнула я ей еще издали. — Зачем ты так оделась?

— Жарко, Катенька, да и в городском платье косить неудобно.

Я села на скошенное место и смотрела, как красиво ложилась высокая, зеленая трава под косами работников. Они косили без отдыха, изредка только кто-нибудь из баб подходил покормить и покачать ребенка, спавшего тут же на сене, или испить квасу, принесенного ребятишками из деревни.