Подростки - Коршунов Михаил Павлович
Игорь говорил и радовался, что все помнит, даже мог бы написать формулы и соотношения. Он уже отвечал на вопросы Нади подробно и увлеченно.
— Если поставить реактивный локомотив на монорельс на воздушной смазке, чтобы аэродинамическая сила сняла вес поезда, знаете, какой можно достичь скорости? Шестьсот в час!
Надя смотрела на него с восхищением.
— Но и двести пятьдесят… Тоже факт серьезный! В наших условиях, на обычных рельсах.
Игорь привел Надю к линейной. И тут он увидел Алю. Она стояла у стены депо. Прислонилась спиной, одну ногу согнула в колене и уперлась ею тоже в стену. Игорь извинился перед студенткой, показал, куда надо войти и спросить дежурного, а сам подбежал к Але.
— Ты чего здесь торчишь?
— Хочу и торчу.
— О СЛОКе читала?
— Читала.
— Почему ты все-таки не в школе?
— А ты почему?
— Попросили… Надо было проводить в линейную. Журналистка. Будет писать об училище, СЛОК дал двести пятьдесят, представляешь!
— Не представляю.
— Я тоже. Вот прокатились! Так и каюкнуться можно. Чеботарев с испытаний звонил. Поздравляет меня.
— Радуйся.
— Я радуюсь. А ты?
— А я что? Смотрю на все это, — сказала Аля показывая на депо, на горку, на стоящие вдали электровозы и мотовозы.
— И что?
— Ничего.
— Договаривай.
— Договаривать? Что?
Знает Аля что-нибудь о Прекрасной Елене или не знает? Знает, наверное.
Долго и нескладно молчали.
Игорю показалось, что он Алю теряет, что он ее уже потерял. Он хотел заглянуть Але в глаза совсем близко, как это было в лесу. Она опустила голову, глаз ее он не видел. Какого они цвета сейчас?
— Ты что, Алька! — Игорь испугался. — Ты что? — Он с силой схватил ее за плечи. — Алька! — Он тряс ее за плечи.
— Мне больно, — сказала Аля. — Отпусти, пожалуйста.
Игорь возвращался в училище. Переступал через рельсы и стрелки, не глядя под ноги. В электровозе проехала студентка. Махнула Игорю рукой из кабины. На лице ее было счастье.
В училище, перед дверью кабинета физики, построилась группа ЭЛ-16. Командир открыл дверь, чтобы доложить Нине Михайловне, что группа помощников машинистов построена и к занятиям готова.
Из класса вышла совсем незнакомая учительница, приняла рапорт командира. Сказала:
— С сегодняшнего дня я буду вести у вас физику.
— А Нина Михайловна? — не выдержал Игорь.
— Нина Михайловна ушла из училища по семейным обстоятельствам.
Игорь, вопреки всяким понятиям о дисциплине, выскочил из строя и устремился вниз по лестнице, на улицу. Он бежал к Алиному дому. Мчался опять, как когда-то. Он все понял! Все! Он увидит фургон для перевозки мебели.
Он его увидел. Алю увидел и Нину Михайловну. Они садились в фургон, в задние дверцы.
Игорь подлетел к фургону.
Аля ему спокойно улыбнулась:
— Я уезжаю. Мы с мамой уезжаем к отцу.
— Аля! Алька! Зачем?
Она слабо махнула ему рукой.
— Алька, прости меня!
Дверцы фургона закрылись, и фургон медленно и тяжело тронулся с места.
Игорь шел среди линий депо. Он не знал чего хотел, а чего не хотел. В нем было предельное раздражение, он презирал себя и все, что было связано с ним. Он теряет друзей, теряет себя, теряет всякую определенность. Запутывается сам и запутывает других. Что-то в его жизни окончательно разладилось. Неужели он такой бесхарактерный, что никогда не дойдет до окончательного решения в личной жизни! Не только в личной — кого он любит по-настоящему: Алю или Елену? — но и в главном для себя: хочет он в конце концов того же, чего добивался Тося? Тося имел ясную, твердую цель, шел к ней неукоснительно. Тося хотел водить поезда. Игорь тоже на локомотивной тропинке. Сам на нее пожаловал? Не сам. Это он только внушал себе, что сам и что думает при этом заниматься СЛОКом. Он, мол, будет не машинистом, а испытателем. Скорость. Суперскорость. Все вранье! Дешевка! Ничего у него не будет. И ничего у него не было. Одни слова. Опять никаких горизонтов. Черновая работа: копай глубже, кидай дальше. Сколько можно? Школярство! К делу не допускают и долго не допустят. Мастера-наставнички. Значит, сиди и не чирикай. Полная замазка! И с Алей — полная замазка!
Цепочкой на пути стояли электровозы и тепловозы. Игорь шел мимо них и с ненавистью бил ногой в колеса. Удары больно отдавались в ногу, что окончательно вывело Игоря из себя. Он начал ударять в колеса изо всех сил, так что они звенели. В эту минуту он искренне ненавидел себя.
При каждом ударе Игорь громко выкрикивал:
— СЛОКи! ЧЕЭСы! ТЕЭСы! Все мура собачья. Коробки неодушевленные! Пустые! Идиотские!
…Второй день Игорь сидит дома. В училище не ходит. «Что же теперь-то с ним? — думала с горечью Галина Степановна. — Все наладилось, и вдруг как подкошенный… Неужели обидели? Переживает ссору с Алей? Даже не ссору, ссоры-то не было, отъезд. Или опять разрушил сам себя и не сложит, потому что не умеет?»
Приходили ребята из группы — не захотел видеться: сказал, что болен. Но он-то не болен. Господи, до чего же он не похож на Тосю! На ровном месте спотыкается.
К вечеру второго дня в квартире появился Виталий Ефимочкин. Поздоровался, взглянул на Игоря, который одетым валялся на кровати в соседней комнате, извинился перед Галиной Степановной, что вынужден будет закрыть двери комнаты: хотел поговорить с Игорем наедине.
— Да. Конечно, — сказала Галина Степановна и тихо добавила, чтобы слышал один Виталий: — Спасибо.
Виталий кивнул, прошел к Игорю, закрыл за собой дверь.
Игорь и Виталий смотрят друг на друга. Игорь первым спросил:
— Чего ты?
— Я по службе. Встань.
— Чего?
— Встань! Я твой мастер.
— Можешь не распинаться. — Но встать Игорь все-таки встал.
Виталий смотрел на него.
— И это ты, Вандышев?
— Игорь Вандышев. Игорь! Понимаешь?
— Захлопни свою форточку, не сквози.
Игорь замолчал. Потом спросил с усмешкой:
— Это говорит мастер? — Он решил сражаться за себя.
— Это говорит Виталий Ефимочкин. Еще он скажет: ты барахло!
Игорь вспыхнул:
— Говори, да не заговаривайся.
Виталий спокойно смотрел на него. Да, это Виталий, тот, который в детстве был грозой в своем переулке. Кто в свои четырнадцать лет знал о жизни гораздо больше, чем ученик любой средней нормальной школы. Кто дважды убегал из дому, имел приводы в милицию. Нюхал эфир и напивался потом пивом. Но победил себя, победил все, что поселила в нем плохая улица. Виталий оберегает теперь друзей и беспощаден к таким, каким был он сам. Он знает, что в жизни почем. А сейчас перед ним стоял этот чурик и произносил жалкие слова.
Игорь почувствовал, что он сам, пожалуй, заговаривается: Виталий — это Виталий, это почти все равно, что Тося. Но все-таки спросил:
— По-твоему, я должен наследовать?
Виталий как можно спокойнее, а для этого он глубоко вдохнул, разгладил на своем пиджаке несуществующие складки и отчетливо, по слогам, будто боялся, что не выговорит все точно и ясно, произнес:
— Выметайся из училища!
В комнате воцарилась тишина.
— Ты знаешь, кто ты? — как можно спокойнее спросил Виталий.
— Ну давай высказывайся.
— Мозгляк паршивый! И это говорю тебе не я, а вся наша контора. Тосина контора!
Больше никто — ни Виталий, ни Игорь — ничего не сказали. Виталий ушел, сердечно простившись с Галиной Степановной. Галина Степановна не слышала сказанных Виталием слов, но догадывалась, что слова были жестокими. Может быть, взять просто веник и, как однажды в детстве, отхлестать Игоря, чтобы он серьезно подумал не только о своих заботах, но и о ней, о ее заботах и горе. Подумал о предстоящей жизни и об ответственности за эту жизнь, хотя бы перед ней, перед матерью.
Вечером пришел человек, которого Игорь совсем не ожидал: Ваня Карпухин. Казалось, Ваня однокурсник Игоря. А ростом Игорь даже обогнал Ваню. Ваня все еще не подрос достаточно. Не получалось.
Похожие книги на "Подростки", Коршунов Михаил Павлович
Коршунов Михаил Павлович читать все книги автора по порядку
Коршунов Михаил Павлович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.