Светлана - Артюхова Нина Михайловна

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61

Светлане повезло или не повезло, сказать еще трудно. Старший вожатый, который еще на семинаре был просто Толей, на родительском собрании превратился в Анато­лия Николаевича, что к нему ужасно не идет. Еще мень­ше подходит Светлане «Александровна», но что поде­лаешь — и родителям и ребятам ее представили так. Придется привыкать. Может быть, это не так плохо: если бы называли просто Светланой, конечно, все поголовно принимали бы ее за пионерку.

Утро вначале было солнечное. Светлана оделась со­всем по-весеннему: белая юбка, белая кофточка и тапоч­ки, тоже белые.

Оказалось — холодный ветер, то и дело набегают из-за высоких домов быстрые тучи, угрожая дождем.

Не хотелось распаковывать чемодан, где лежала жа­кетка.

Светлана решила переспорить погоду и отправила че­модан с грузовиком, который увозил детские вещи.

Ребят повезут поездом, на вокзал ехать не нужно: за­вод на окраине города, до ближайшей железнодорожной станции идти пять-шесть минут.

Небольшая серая, растрепанная туча промчалась пря­мо над головой, разбрызгала холодный дождь, скрылась за домами.

Ребят увели в помещение завкома. Неизвестно откуда появился баянист. Нужно поскорее наладить игры и танцы, успокоить родителей, что дети сухие. Попутно внушить родителям, чтобы они и впредь не беспокоились о сыновьях и дочках, не приезжали слишком часто — сы­новья и дочки будут обо всем писать.

Родители должны поверить в вожатого. А родители — народ неугомонный; они толпой заполняют двор, прихо­дится взывать к их сознательности, просить раздвинуть­ся — не хватает места, чтобы построить ребят, все пять отрядов.

Светланин отряд — пятый — малыши, и мальчики и девочки.

Она сама просила дать ей маленьких. Пускай будут такие же, как ее будущие ученики, пускай это будет как бы репетиция...

Пять линеечек выстраиваются перед знаменем дру­жины. К пятому отряду Светлана уже чувствует особую нежность.

 — А ты не простудишься, деточка? — говорит чья-то бабушка, закутанная в платок.

Светлана быстро оборачивается:

 — Нет, нет, вы не беспокойтесь, они не простудятся! Дождя уже не будет. Видите, даже солнце выглянуло!

Бабушка улыбается Светлане всеми своими морщин­ками:

 — Я не про них говорю, а про тебя, товарищ вожатая. Они-то в польтах все!

Другие бабушки и мамы начинают волноваться:

 — Уж уводили бы ребят поскорее: того и гляди, опять дождь соберется!

Как же они не понимают, что нельзя идти, не пересчи­тав всех ребят: ведь мы же не знаем их еще в лицо... Так и есть, кого-то не хватает!..

Ага, вот они, запоздалые: Милочка (манная каша!) и Павлик («необычный» талант). Почему-то задержа­лись в завкоме и преспокойно, ни чуточки не торопясь, выходят во двор со своими мамами.

То есть это мамы выходят преспокойно. Милочке и Павлику, разумеется, кажется, что все уже кончено, что в лагерь уехали без них.

Пока дошли до станции, все-таки опять начал накра­пывать дождь, правда очень мелкий.

Ребята растянулись длинной колонной, красное зна­мя и барабанщики впереди. На улицах все прохожие оборачиваются и с улыбкой смотрят им вслед. Вот и лето началось — пионеры в лагерь поехали!

У переезда ребят заторопили: скорый поезд из Мо­сквы должен пройти, нужно быстренько через переезд, вслед за ним пойдет наша электричка.

 — Поторопитесь, товарищи, — предупреждают же­лезнодорожники у шлагбаума.

 — Ребята, ребята, подтягивайтесь, не отставайте! — говорит начальник лагеря.

Вожатые забегают в хвост колонны:

 — Побыстрее шагайте, ребята!

Когда так много ребят около станции, как-то тре­вожно на них смотреть...

Опять совершенно посторонние люди с участием и волнением следят за колонной пионеров.

Семафор открыт.

 — Скорей, скорей! — торопят железнодорожники. Два мальчугана из пятого отряда переходят линию. Один из них оборачивается к товарищу и говорит гор­до и в то же время растроганно:

 — Как все за нас беспокоятся!

Весь поезд был пионерский. Из каждого окна — смех и песни. Казалось, что все московские школьники наду­мали выехать в лагерь именно в этот день.

Среди этих шумных вагонов один вагон подошел к станции пустой, по специальному заказу, — наш!

Когда поезд тронулся, опять стали пересчитывать ре­бят. Старший вожатый шел вдоль вагона и считал тех, кто сидел на скамейках слева, а Светлана считала тех, кто сидел справа.

 — Толя, у меня семьдесят два.

 — А у меня семьдесят четыре. Так. Проверим.

Когда прошли в обратном направлении, оказалось: у Светланы семьдесят один, а у Толи семьдесят пять.

 — Проверим еще раз! — озабоченно сказал старший вожатый.

 — Толя, они пересаживаются! — вдруг засмеялась Светлана, дойдя до середины вагона.

Ребята, опьяненные воздухом, весной, зеленым просто­ром, бегущим навстречу поезду, разумеется, не могли сидеть смирно. Они вставали, подходили к окнам, переса­живались с места на место.

С учетом всех этих мелких внутривагонных перемеще­ний итог получился наконец правильный: сто сорок шесть человек — не больше и не меньше, чем требуется.

Вожатые успокоились.

Но спокойствие только относительное. Не может быть абсолютного спокойствия при наличии ста сорока шести ребят в вагоне.

Сто сорок шесть ребят входят наконец в ворота лаге­ря — сто сорок шесть поводов для беспокойства.

Ведь это только первый день. Вожатые не знают ре­бят, ребята не знают вожатых, и очень немногие знают друг друга. Они даже поют еще неслаженно и нестройно.

Когда выстраиваются на линейке перед подъемом флага, маленький мальчуган, несмотря на торжествен­ность минуты, вдруг наклоняется и срывает одуванчик.

 — Светлана Александровна, — спрашивает Милоч­ка, — а мы пойдем сегодня в лес?

Между линейкой и обедом осталось еще полчаса. Все сто сорок шесть ребят в движении.

Кто-то висит на трапеции головой вниз... Кто-то под­брасывает мяч, и мяч скачет по волейбольной площадке, отчетливо выговаривая: пам! пам! пам!

Четыре девочки, отойдя в сторонку, разучивают та­нец. Им хочется выступать на открытии лагеря, и они уже начали готовиться. Другие посыпают дорожки пес­ком. Носилок нет. Песок несут в табуретке, переверну­той ножками кверху. Мальчики роют ямки перед малень­кой деревянной эстрадой: сюда посадят потом елочки, будет очень красиво.

 — Анатолий Николаевич, лопат не хватает!

 — Ой, мама! — раздается неожиданный вопль. Пищат девочки, мирно плясавшие за минуту до этого.

Из-за кустов в них летят еловые шишки.

Светлана заходит в кусты. Два мальчика притаились там.

Они из пятого отряда — постарше других и побойчее.

 — Ребята, что вы здесь делаете?

У мальчика, который стоит перед Светланой, лукавые и предприимчивые глаза. С такими глазами нельзя не озорничать. Воспитывать этого парня, видимо, нужно по рецепту известной нянечки, которая говорила своим пи­томцам так: «Пойди посмотри, что делает твой младший брат, и скажи ему, что этого нельзя делать!»

 — Коля, зачем вы сюда спрятались?

Мальчуган отвечает с довольным видом:

 — Мы девок доводим!

Светлана — ледяным тоном:

 — Не понимаю, что ты говоришь. Что такое «девки» и что такое «доводить»?

Мальчуган теряет свою самоуверенность:

 — Ну... девочек дразним!

 — А у нас в лагере никого никому дразнить не разре­шается. Видишь, девочки готовятся к выступлению, та­нец разучивают. А наш отряд что будет делать! Стихи читать умеешь?

 — Умею.

 — Ты у нас в отряде самый большой, самый силь­ный, тебя могли бы выбрать командиром, председателем совета отряда, но... при таком поведении...

 — Светлана Александровна, а если будет лучше пове­дение?

 — Пока хорошего не вижу. Посмотри, наши ребята дорожки посыпают, работают, а ты шишками бросаешься! Эх, ты!

Горн — к обеду.

После обеда — тихий час. Ребята, несомненно, устали, но угомонить их нелегко, даже малышей. Слишком все непривычное: комнаты, кровати. К тому же дома, конеч­но, мало кто спал днем. Некоторым, самым крошечным, приходится даже помочь раздеться — не справляются с пуговицами.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61