Когда Олег появился в Апрельской школе в своем сером шерстяном свитере с голубыми оленями на груди, он сразу обратил на себя внимание. Ладно скроенный, высокий, с длинными русыми волосами, красиво подстриженными и зачесанными назад, он выделялся среди поселковых ребят и вызывал у многих не только любопытство. Семен Деньга о новом парне говорил с восхищением. И, может быть, больше из гордости, чем из неприязни, Мишка не хотел сближаться с новичком.
Однако сейчас, когда Олег Ручкин подошел знакомиться первым, ничего не оставалось другого, как протянуть руку.
— Я давно тебя приметил, — сказал Олег. — Еще когда ты на лыжном кроссе обставил всю школу, я подумал: «Парень стоящий». Уважаю хороших спортсменов.
«Он будто ничего. Зря я его сторонился», — подумал Мишка. И не так уж важно было, что говорил Олег немного покровительственно, как старший.
Семену, видно, хотелось узнать о вчерашнем происшествии. Но спросить сразу он стеснялся. Замедлил шаг, кивнул на новый двухэтажный клуб, мимо которого проходили:
— Какой отгрохали! Один зал, наверное, мест на триста. Откроют к Восьмому марта…
Олег оценивающе посмотрел на клуб.
— Что ж, для этих мест, пожалуй, куда ни шло. Художественная самодеятельность и так далее… — И уже как давнишнему, закадычному дружку сказал Мишке: — Ну его, клуб! Ты лучше расскажи, механизатор, как тебя вытурили с лесосеки. Смеху, наверное, было, когда тягач без тракториста рванул?
Мишка покраснел, не зная, что отвечать. Рядом с Олегом он показался себе маленьким и неуклюжим. Его выручило непредвиденное обстоятельство. На дороге на полной скорости затормозил грузовик. Из кабины выскочил шофер.
— Ребята, где тут отхожее место?
Не успели Семен и Мишка раскрыть рты, Олег ответил:
— Тут, дядя, с отхожими местами не густо. На весь поселок одна уборная. Только вы ее проехали. Она вон там, за конторой.
Шофер выругался, оставил машину и кинулся обратно.
— Зачем ты его туда послал? — удивился Мишка. — Ведь рядом, за клубом, новую поставили.
Олег беспечно рассмеялся:
— Пускай побегает.
Мишка недоуменно пожал плечами. Семен кисло улыбнулся.
— Что вы переживаете? Чудаки! Зато у человека воспоминание о поселке останется. А на лесосеку, Михаил, больше не рвись, — серьезно прибавил Олег. — Не советую. Наработаться успеешь. Еще осточертеет. — Он приятельски положил на плечо Мишке руку в большой черной краге. — Заходи ко мне.
В длинном школьном коридоре Мишка снова почувствовал себя самим собой. У вешалки их окружили ребята. Видя в Мишке героя, они почтительно здоровались.
Прошел в свою комнату директор, сдержанно ответил на приветствия ребят, окинул внимательным взглядом Мишку. И то ли ударил из окна солнечный свет, то ли Мишке так показалось, будто за толстыми стеклами очков директора на мгновение вспыхнули и погасли лукавые веселые лучики.
На середину коридора выскочила дежурная, загремела стареньким медным звонком.
Мишка вошел в класс, уселся на свое место, заметил, как посматривают на него ребята — посматривают с интересом и восхищением. Думал, будут втихомолку подшучивать и посмеиваться, а все обернулось наоборот. Мишка сделал безразличное лицо, хотя всеобщее внимание и было ему приятно.
Сидел Мишка на самой дальней парте с Ниной Сергеевой. Не будь ее, сидел бы Мишка один. Как-то так получилось, что не завел он друзей среди одноклассников. Те, с кем дружил раньше, уехали из поселка, с новыми не сошелся. С детства он привык к взрослым, к их дружбе и благосклонности. Пятиклассники казались ему несерьезными, ребячливыми. Он смотрел на них свысока. Поэтому и сидел Мишка на отшибе. Сергеевы приехали на лесопункт лишь в конце сентября. И новенькую ученицу посадили рядом с Мишкой на единственное свободное место.
Квартиру получили Сергеевы неподалеку от дома Деминых. И все-таки за пять месяцев Мишка не подружился с соседкой. На уроках Нина Сергеева сидела, словно впаянная в скамейку, положив на парту руки. Ее карие, чуть выпуклые глаза всегда смотрели в сторону учителя. Казалось, она боится пропустить хотя бы одно слово. Белая кофточка с короткими рукавами, галстук, синяя юбка всегда были чистые и тщательно выглажены. Нина Сергеева была старательной, дисциплинированной ученицей — только и всего. И все-таки было в Нине что-то подкупающее. Быть может, то, что на уроках она не тянулась с поднятой рукой, как другие, когда учительница задавала вопрос. Быть может, и то, что не смеялась, как некоторые, когда кто-нибудь проваливался у доски. Возможно, подкупали в Нине скромность и сдержанность. Мишка не любил болтунов.
И сегодня урок начался, как всегда. Рядом Нина Сергеева, худенькие руки на столе, глаза устремлены вперед.
Мишка ждал, что учительница, как обычно, прежде всего спросит, почему он не был вчера в школе, и приготовился молчать. Но Екатерина Сергеевна не обратила на него внимания. Повесила на доску большую географическую карту, раскрыла классный журнал.
— Итак, ребята, повторим прошлый урок — о вторжении персов в Грецию.
Она прошлась глазами по странице классного журнала, выбирая, кого вызвать.
— Демин!
Мишка поднялся из-за парты, вразвалку двинулся к доске. Из того, что он успел прочитать вчера в учебнике, запомнилось мало. Однако память у него была цепкая.
— В четырехсот восьмидесятом году до нашей эры персы снова двинулись на Грецию…
Мишка смотрел мимо учительницы, куда-то в окно, мучительно напрягая память.
— Во главе персидского войска стоял царь…
Имя персидского царя вертелось совсем близко. «Как звали этого царя? Как будто на букву К… Ага!»
— Керкс, — решительно сказал Мишка и увидел, как пробежала по лицам ребят улыбка и тотчас взметнулось кверху несколько рук.
— Как правильно? — спросила Екатерина Сергеевна.
— Ксеркс!
— Ксеркс!
— Да, персидского царя звали Ксеркс, — спокойно повторила учительница. — Ну и как же оборонялись греки?
— Спартанцы прислали отряд воинов во главе с царем Леонидом. Персы предложили грекам сложить оружие, — выложил Мишка последнее из того, что запомнил.
— Какой ответ послал персам царь Леонид?
Мишка молчал.
— Как он им ответил — кратко или распространенно? — продолжала учительница, внимательно наблюдая за Мишкой.
— Распространенно, — наудачу выпалил Мишка и снова увидел улыбки и поднятые руки.
— Так. Ну, а как называлась битва?
Мишка услышал шепот. Кто-то пытался его выручить.
— Фермопинской, — повторил Мишка, не расслышав.
— Вижу, Миша, ты не готовился к занятиям. А на прошлом уроке тебя не было. Нина Сергеева, расскажи о греко-персидской войне.
У доски тихая Нина преображалась. Бледные щеки покрывались румянцем, задумчивые глаза становились блестящими, задорными.
Мишка пытался сохранить равнодушие и не смог. Подобно другим ребятам, он подался вперед туловищем и невольно улыбнулся, когда Нина, закончив, положила указку.
Из школы Мишка вышел злой. Возле крыльца кого-то поджидала Нина Сергеева. Мишка отвернулся. Но девочка неожиданно шагнула к нему и пошла рядом.
— Миша, я хочу тебе сказать… Давай заниматься вместе.
Мишка посмотрел на нее сверху вниз, посмотрел насмешливо, высокомерно: «Тоже мне помощница выискалась! Думает, я недотепа, сам не могу справиться».
— Ты к другим не лезь… Занимайся-ка лучше со своим папашей. Может, чему-нибудь и научишь.
Нина опустила глаза, лицо ее потемнело. Мишка понял, что уколол в самое больное место. Отец Нины Сергеевой за несколько месяцев работы на лесопункте прославился как неисправимый пьяница и непутевый человек.
— Ты вот что… Не обращай внимания на то, что я сказал, — заторопился Мишка. — Я думаю совсем другом, чем ты. Ты, может, мечтаешь выучиться на учительницу или на кого другого, а я — на механизатора. Мне это ни к чему.
— Механизатор тоже должен быть образованным и культурным. Знания никому не мешают, — тихо возразила Нина.
Еще больше рассерженный тем, что впопыхах ляпнул не то, Мишка нахохлился.
