В понедельник Маша снова опоздала на первый урок.
Потому что выходные выдались ужасными. Ни любимое фламенко, ни фильмы с вязанием, ни долгие разговоры с Мишкой — ничто не помогло Маше. Непрекращающаяся душевная боль, терзания и мучения совершенно вымотали ее. Каждую минуту Маша думала о Саше. Контролировать мысли и чувства не получалось. Маша выплакала за эти два дня столько слез, сколько до этого не выплакала за всю жизнь. И на опыте убедилась, что слезами горю не поможешь: боль не отпускала.
Самым же ужасным было то, что бросить учиться она не могла. Ей нужно было идти в школу, а стало быть, видеть Шашина. Видеть Шашина каждый день. Видеть, как он сидит на одной парте с Якушевой. Как общается с ней на переменах. Как они вместе обедают в столовой.
Маша черной завистью завидовала расставшейся со своим Игорем Мишке, ведь тот учился в другой школе. И теперь она могла больше никогда не видеться с ним! Не видеть, как он гуляет с другой.
Нечеловеческим усилием воли Маша собрала себя «в кучу» и отправилась на уроки. Но шла так медленно, буквально заставляя себя делать каждый следующий шаг, что неминуемо опоздала.
В гардеробе, несмотря на прозвеневший звонок, то ли раздевалась, то ли просто болталась компания девятиклассников. Едва Маша появилась, как они странно посмотрели на нее, притихли…
Маша сняла куртку…
— Это она, она!
— Да не…
— Да в натуре! — донеслось до Маши из-за ряда вешалок.
Внутри у Маши все похолодело…
Она решительно выскочила из-за одежды:
— А ну быстро на урок!
Но парни только во все глаза смотрели на нее. Тогда Маша сама со всех ног припустила из гардероба.
— Три-четыре: Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо! — неслось ей вслед.
И хохот.
«Нет, нет, нет, этого не может быть! — успокаивая сама себя, Маша побежала вверх по лестнице. — Не могла Якушева выложить запись. Я же больше не встречаюсь с Шашиным».
Три раза глубоко вздохнув и немного успокоившись, Маша вошла в класс.
И обнаружила, что сесть ей некуда. Шашин на своей задней парте сидел с Якушевой, а на ее месте рядом с Мишкой восседал Славик. Маша совсем растерялась.
— Капустина! Что встала столбом? Опоздала — так быстрее проходи на свое место, — Эмма Геннадьевна указала ей на бывшее место Якушевой.
С каких пор оно стало Машиным, Маша не поняла, но ей ничего не оставалось, как покорно усесться рядом с Дашей Залогиной, с которой до этого сидела Якушева.
— Привет, Люба — звезда Ютьюба, — издевательски ухмыльнулась та.И Маша поняла, что ЭТО СЛУЧИЛОСЬ.
— ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА! — на перемене, удрав из класса, едва прозвенел звонок, Мишка кинулась обнимать Машку. — Ты решила не отказываться от Шашина, и плевать тебе, что Якушева выложит ролик в Интернет. Ты решилась! Ты все рассказала Шашину. Ты сделала свой выбор. Ты выбрала свою любовь. Я тобой горжусь, Машка, я тобой так горжусь!
Маша опешила. Ей только и осталось, что промямлить:
— Да, да… Да ладно тебе…
Признаться подруге, что никакого выбора она не сделала, что она просто хотела вернуть Шашина, а про ролик старалась не думать, она не смогла. А объяснять, что Шаша ее отшил, а подлая Якушева сама выложила ролик, чтобы посмеяться над ней, она не стала. На душе у нее было препогано.
А Мишка как будто ничего не замечала — смотрела на нее такими восторженными глазами, с такой гордостью и одобрением, что… Что Маша снова почувствовала себя полным ничтожеством. Она решила перевести разговор на другую тему.
— И теперь все надо мной смеются. — Маша подруге рассказала про девятиклассников и Залогину. — Что же теперь делать?!
— Подожди, успокойся, давай подумаем, — пыталась привести ее в чувства Мишка. — Ну спели тебе вслед какие-то недоумки «Hey, mambo! Mambo italiano!» — и что? И фиг с ними.
— Не пой мне эту песню!
— Ладно, ладно. Надо просто потерпеть, и…
— Теперь и Шашин меня видеть не хочет, и позорищем я стала!
— Почему сразу позорищем? Подожди…
Они сидели на подоконнике в другом крыле школы, подальше от кабинета, где были уроки у их класса. Мишка пыталась утешить Машу и убедить, что ничего очень уж страшного не произошло. Но ничего у нее не вышло. Потому что…
— Это она! — снова раздалось рядом. — Эй, в чем суть мамбы? — И хохот.
— Идите отсюда! — тут же воинственно спрыгнула на пол Мишка и замахнулась на младшеклассников, приставших с дурацким вопросом.
Маша закрыла лицо руками:
— Я не выдержу это.
Прозвенел звонок.
— Ой, пора! — Мишка сдернула Машу с подоконника. — Пойдем на урок. Потом подумаем, как быть. А пока — главное не обращать на них внимания, — и почти волоком потащила подругу в класс.
А перед кабинетом в коридоре они столкнулись… с Якушевой. Та картинно дефилировала в класс из туалета. Не торопясь, несмотря на прозвеневший звонок. Мишка не успела ничего сообразить, как Маша уже вцепилась красотке в волосы:
— Как ты могла это сделать?!
В какой-то момент Якушевой удалось оторвать от себя Машины руки.
— Ты обещала оставить его в покое. А я вас видела в пятницу вдвоем!
— Ну и что! — Маша снова изловчилась и вцепилась в соперницу. — Ты подлая! Змея!
— Девки, вы что?! — опомнилась и кинулась их разнимать Мишка.
— Ты его все равно не получишь! — Маша ловко пнула Якушеву под коленку.
Та взвыла и согнулась, схватившись за ногу, а довольная Маша тут же воспользовалась этим и повалила красотку на пол.
— Он любит меня! Мы вчера целовались! — Якушева даже лежа умудрилась в ответ тоже пребольно лягнуть Машу.
Досталось и Мишке — ей от кого-то из соперниц прилетело в ухо.
— А я-то тут при чем?! — взвыла она.
— Якушева, Капустина, Мишина! — раздался над ними как гром среди ясного неба голос Эммы Геннадьевны. — Быстро прекратили!
Испуганные, все трое разом подскочили с пола.— К директору!
Маша подралась в школе из-за парня! Из-за парня. Она его стала делить с кем-то, как… какую-то вещь. Пыталась доказать свое право собственности. Она ударила человека! Пусть Якушеву, которая сделала ей много всего плохого, но все же. Она подралась!
Вечеринка у Шашина больше ей не казалась верхом позора. Вот драка в школе и визит к директору — это был настоящий позор.
И самым обидным было, что Мишка даже ухом не повела. Прослушала все, что сказал директор, и вышла из кабинета спокойная и довольная жизнью. Только плечами пожала: с кем не бывает. Маша не выдержала:
— Со мной не бывает! Такого со мной не должно было случиться! Я ведь — пример для всех. Я умная, сдержанная, спокойная, я не какая-нибудь там истеричка! Я не такая!
— Подожди, подожди… — несмотря на то, что уроки шли вовсю и надо было спешить в класс, чтобы не получить новые неприятности, Мишка остановилась и задумалась: — А почему ты думаешь, что ты — какая-то особенная? Со всеми бывает, а с тобой нет? Что в этом такого? Все мы ошибаемся, все иногда совершаем не самые красивые поступки. Это — нормально. Это жизнь.
— Все — но не я! — возмутилась Маша. — Я не могу ничего такого сделать!
— Почему не можешь-то? Очень даже можешь. Ты же первая на Якушеву кинулась.
— Я никогда не ошибаюсь! Я всегда поступаю правильно. И хорошо! — упорствовала Маша. — Я — хорошая девочка. Я — хорошая девочка, хорошая!.. — И тут неожиданно для самой себя она разрыдалась, прямо в школьном коридоре.
— Машка, ты что? — испугалась Мишка. — Что бы ты ни сделала, для меня ты все равно остаешься хорошей. Прости, что я обозвала тебя предательницей. Просто ты поступила… некрасиво. Но сама ты хорошая. Я все равно не перестала тебя любить.
— Правда? — всхлипнула Маша.
— Конечно!
— И ничего страшного, что я накинулась на Якушеву?
— Конечно, ничего страшного нет. Я ведь понимаю, как ты на нее злишься. Ведь она поступила ужасно.
Маша задумалась. С одной стороны, в то, что в нее периодически кто-то вселяется, она и сама не очень-то верила… Но с другой — признать, что она кинулась на Якушеву, что в этом нет ничего страшного… Могла ли она?
