Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
– Хорошо, что мы нашли сеньора Кехану, – сказал лиценциат. – Но этого мало!
– Да, этого мало! – горячо поддержал лиценциата маэсе Николас и выжидательно на него посмотрел.
– Переночуем в Тобосо у моего приятеля, – развивал план действий Перо Перес. – Утром подстережём Кехану и будем поодаль следовать за ним. Пока.
– Пока? – застыл с поднятым пальцем цирюльник.
Перо Перес вздохнул.
– Пока нас не осенит свыше!
Взошла луна, и возвращаясь к дверям трактира, его хозяин при лунном свете подбирал разбросанные им в отчаянии пучки своих волос. Он приставлял их к лысой голове, и представьте, волосы превосходно прирастали обратно!
Я знаю, мои юные сеньоры и сеньорины, вы сейчас скажете: как в сказке!
Я протестую только против слова «как», потому что мы с вами действительно находимся в сказке. Вернее, в одной из сказок, упрятанных Мигелем де Сервантесом между строк.
А тут волосы и впрямь прирастали к лысой голове. Не верите? Убедитесь сами: тряхнув вновь обретённой шевелюрой, трактирщик решительно толкнул дверь в своё заведение. Да-да, шевелюра опять помогала ему действовать решительно.
Ранним утром на трактирном дворе растрепанная и босая Альдонса держала под уздцы уже осёдланных Росинанта и Серого.
Первым появился Санчо. Он уложил в дорожную корзину упавший к нему с потолка бурдючок, ещё кое-какую снедь и, потрепав Альдонсу по щеке, взобрался в седло.
На крыльце показался Дон Кихот, и Альдонса с поклоном подвела к нему Росинанта.
Одного взгляда Дон Кихота оказалось достаточно, чтобы Альдонсу тотчас обтянуло жемчужное платье и её причёска, снова ставшая высокой, засверкала драгоценностями.
Теперь она уже была точной копией той небесной Дульсинеи, которая привела к рыцарю под уздцы Пегаса.
– О, прекрасная! – взволнованно и торжественно произнёс Дон Кихот. – Этой ночью я омыл свои латы в крови коварного Фрестона, и ты навсегда останешься такой, какой я тебя сейчас вижу. Жди моих побеждённых посланцев, и да будет твой суд над ними и справедливым, и щадящим!
Отсалютовав Дульсинее копьём, Дон Кихот вскочил в седло, и вместе с Санчо они двинулись навстречу новым приключениям.
Оба ехали молча, задумавшись.
Дон Кихот, естественно, думал о Дульсинее, но, представьте, и у Санчо она не шла из головы. Конечно, об одном и том же они, как всегда, думали по-разному. И если бы их мысли могли переговариваться, то мгновенно возник бы спор не менее жаркий, чем их спор о трактире и за?мке.
Санчо подумал об Альдонсе поначалу весьма пренебрежительно:
Дульсинея из Тобосо
И нечёсана, и боса…
Но мысли Дон Кихота ему, разумеется, тут же бы и возразили:
Дульсинея из Тобосо
Краше прочих Дульсиней!
Однако, в своих мыслях Санчо продолжал бы упорствовать:
Дульсинея из Тобосо
Со стола метёт отбросы!
Но мысли Дон Кихота отпарировали бы незамедлительно:
Взгляд прекрасной Дульсинеи
Неба ясного ясней!
Мысли Санчо заметили бы не без ехидства:
Дульсинея из Тобосо
Подсыпает курам просо…
А мысли Дон Кихота пренебрежительно бы отмахнулись:
Подсказало небо выбор
Дамы сердца среди дам!
Мысли Санчо стали бы совсем тайными и только вздохнули:
Позабавиться бы с нею,
С этой самой Дульсинеей…
Такие мысли Дон Кихот просто пропустил бы мимо ушей, потому что в своих мыслях он был прост и благороден:
Наконец, за Дульсинею
Я и кровь, и жизнь отдам!
И, обратившись к Санчо, он сказал:
– Друг мой! Во мне теперь играют такие силы, что я должен сразиться не иначе, как с великаном.
Санчо тяжело вздохнул, а Дон Кихот добавил мечтательно:
– Я думаю, он-то и будет первым, с кем мы встретимся!
А Луковичный Шут уже мчался впереди и, оборачиваясь на ходу, во всю свою горько-сладкую луковичную глотку пытался уберечь Дон Кихота от огорчений, если всё вдруг обернётся иначе:
Что впереди? Дорога!
Что позади? Дорога!
Что минуло, то кануло,
А новое грядёт.
Но мы не будем строги
К тому, кто на дороге
Найдёт не то,
Что думает,
А то, что он найдёт!
Сказка шестая
Рыцарь Печального Образа
Вокруг наших всадников занимался прекрасный день, и у Дон Кихота, который обзавёлся, наконец, Дульсинеей, было не менее прекрасное настроение.
У Санчо же Альдонса вылетела из головы так же быстро, как и влетела. Мысли рыцаря и оруженосца пришли теперь в полное согласие. Дон Кихот благожелательно посмотрел с высоты Росинанта на Санчо, что-то озабоченно бормотавшего про себя, и не спросил, а совершенно уверенно заметил:
– У тебя что-то вертится на языке, друг мой!
– Ах, ваша милость! – вздохнул Санчо. – Едешь, смотришь по сторонам, а со всех сторон так и лезут вопросы. Только разве это вопросы? Жалкие вопросики – вот это что! Потому и ношу их поглубже в карманах и не досаждаю ими вашей милости.
Дон Кихот улыбнулся.
– Прошу тебя, Санчо, вытряхни свои карманы и поделись со мной хоть этим богатством, коли другого пока у нас нет.
И Санчо стал вытряхивать из своих глубоких карманов все вопросы и вопросики в уши склонившегося к нему Дон Кихота:
Конечно, я знаю,
Что «это» не «то»,
Что десять реалов
Поменьше, чем сто.
Я рад бы промокнуть
В дожде из монет,
А туча с монетами
Есть или нет?..
Дон Кихот тут же великодушно пообещал ему:
Над островом,
Что завоюю,
Мы тучу
Отыщем такую!
А Санчо немедленно вытряхнул ещё один вопрос:
Осла по дорогам
Ламанчи гоня,
Я знаю, что лучше
Я гнал бы коня.
Коня же не купишь
На жалкую медь,
А коли в кармане
И медь не иметь?..
Дон Кихот снова великодушно пообещал:
Поедешь,
Коня погоняя:
Добуду в сраженье
Коня я!
– Ну, выкладывай, что там у тебя ещё? – И Санчо выложил:
Плохое всегда
У тебя под рукой,
А лучшая жизнь
За горой, за рекой.
Еда там послаще,
Покраше места…
А коли туда
Ни тропы, ни моста?
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
