Лужайки, где пляшут скворечники (сборник) - Крапивин Владислав Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138

— Вот уж бред-то! — старательно возмутился Артем.

— Не бред…

— Что же мне теперь? Из-за Птички всю жизнь сидеть на Пустырях? Все равно я каждый день хожу в институт, ребят встречаю у школы…

— Ага. Я так же говорил. А она свое… А главный ее страх — за ребенка.

Артем быстро сел.

— За кого?

— За ребенка… Ну, ты чего? Как в детском садике. Столько прожили вместе, и ты думаешь, никто в ней не завёлся?

Артем посидел. Лег навзничь. Сказал тихо и железно:

— Завтра же поедем к ней. Покажешь дорогу.

— Ладно. Только… Тём…

— Что еще?

— Давай не завтра, а через несколько дней. Нитке там ничего не грозит, а ребенок будет только через три месяца.

— Но зачем эти несколько дней?

— Понимаешь, весна только-только началась. А надо, чтобы появилась трава. Это будет скоро, дней через пять…

— Ну и что?

— Начнутся весенние переходы скворечников, и в Пространствах откроются пути. Ну, такие, вроде как до Города. И можно до всяких дальних мест добраться за полчаса, без автобусов и поездов.

— Бред какой-то, — опять сказал он.

— Ну, Тём… Ты же знаешь, что не бред.

— Ничего я не знаю… А почему она боится за малыша? Думает, что здесь он родится уродом каким-нибудь? Мутантом?

— Боится, что родится «вросшим». И не сможет без Пространств, как рыба без воды.

«А что, если правда?»

— Чушь!

— Тём, я ей тоже говорил, что чушь! А еще говорил: «Ну а если даже и так? Разве нельзя жить на Пустырях? Чем плохо?» А она: «Всю жизнь в этих развалюхах и буераках?»

— А ты?

— А я… Тём, ну и пусть буераки! Зато кругом друзья! Никто никого не обижает!

— Кей, ты рассуждаешь как дитя. От жизни не спрячешься ни в каких Пространствах. Не будешь ведь до старости играть в индейцев среди репейников и развалин.

— И не надо! Скоро тут будут не только репейники и развалины!

— А что будет?

— Город же растет! И приближается! Ну, тот Город, где мы нашли лекарство! Скоро он будет виден сквозь Пространства. Как тень. А по пятницам станет открываться полностью… Помнишь, как церковь открывалась по средам? А потом, как она, Город сделается настоящим. Насовсем…

— Представляю, какой в здешнем городе подымется тарарам, — сказал Артем утомленно. Почти без удивления.

— Никакой не подымется! Все решат, что так и надо. Что так было всегда…

— Кей, я, может быть, и в р о с, но еще не готов к такой мистике.

— Ну и не надо. Когда она случится, привыкнешь.

И Артем… стремительно привык. Будто наяву увидел, как они втроем — Нитка, Кей, Артем — идут по вечернему Городу среди старинных домов, среди запаха цветущих трав и шороха фонтанов, под неярким светом узорчатых фонарей. Кто-то смеется в сумерках, а на руках у Артема, уткнувшись носом в его плечо, тепло посапывает малыш с пушистой, пахнущей одуванчиками головой. И нет впереди ни горестей, ни страха…

Но на самом деле горести и страхи были. И Артем дернулся опять:

— Кей, мне надо к ней скорее… Если я… если ей на меня наплевать, то пусть! Это ее дело! Но малыш-то не только ее, но и мой!

— Тём, ей не наплевать. Иначе она разве бы отпустила меня к тебе…

— Тогда почему она…

— Я же сказал. Боится за маленькую. Я ей говорю: ну и пусть родилась бы у нас, где жили, росла бы на Пустырях с малолетства. Стала бы как ниточка между Пространствами и всей Землей. И где бы она потом ни оказалась, вокруг нее появлялось бы новое такое же Пространство… А то пока лишь скворечники делают эту работу.

— Кей, а почему ты говоришь «она»? Мне кажется, будет мальчишка…

— Врачи сказали, что девочка. А что? Разве плохо? Будет сестренка. Вроде Лельки…

— Да нет, не плохо… Кей, а почему Нитка ни разу не написала? Я ходил на почту, спрашивал, нет ли писем до востребования, а она…

Но Кей уже спал, подтянув к подбородку колени в продранных джинсах. А за стеклами и крышей победно трубил весенний ветер.

Весна пришла стремительно. Так бывает лишь в сказочных странах. Утром все увидели, что почти не осталось снега. К полудню он исчез совсем и проклюнулись первые травинки. К вечеру зацвела мать-и-мачеха. Набухли почки и замелькали первые бабочки.

— Дождались-таки тепла, слава Создателю, — крестилась бабка Катя. По случаю весны она приняла «грамулечку». Лелька утром как вцепилась в Кея, так и не отходила от него ни на шаг. И Кей вместе с нею носился по Пустырям, отыскивая старых друзей.

В полдень кто-то ударил в колокол, откликнулись другие колокола и рельсы, и поплыл над Пространствами перезвон, которого не было слышно с осени.

Да, весна неудержимо набирала силу. По крайней мере, на Безлюдных пространствах. Как там на улицах, за границей Пустырей, Артем не знал. Он не выходил в город. Весь день просидел в доме у окна, слушая звон и ребячьи крики. Были в нем и странная расслабленность, и тревожное нетерпение… и боязнь пошевелиться. Вдруг двинешься — и пропадет весна, пропадет надежда и окажется, что не было Кея.

Кей примчался под вечер. Сдернул и кинул в угол курточку.

— Тём, ух и теплынь! — Он загремел на кухне крышками от кастрюль. — А почему пусто? Ты весь день ничего не ел?

— А ты?

— Я-то у ребят!..

— А мне не хотелось…

— Твое счастье, что Нитки нет! Она бы тебе показала «не хотелось»!

«Ох уж счастье…»

— Кей, трава уже показалась. Когда пойдем?

— Ну, Тём… Скворечники еще не двинулись, только сбиваются в стаи.

— Ну тебя со скворечниками! Давай поездом.

— Тём…

— Что еще?

— Понимаешь… прежде, чем уходить, надо убедиться, что Пространствам ничего не грозит.

— Новое дело! Что им может грозить? Старик намертво заварил трубу.

— Не из трубы… Зонтик сказал, что они чуют опасность снаружи. Может, и ничего страшного, но давай подождем пару дней, а? На всякий случай…

Опасность проявила себя буднично, казенно…

На следующее утро Артем пошел в институт, чтобы узнать

о предстоящем февральском семинаре по философии. Какой там семинар! Оказалось, что на улице уже конец марта. Причем такого же теплого, как весна на Пустырях.

«Ох и скандал будет в деканате…»

Артем зашел на почту, и там ему дали письмо. Нет, не от Нитки. На конверте был жирный гриф: «Городская управа. Отдел социальных программ». Внутри оказался листок с тем же грифом и мелким компьютерным текстом:

«Г-ну Темрюку А.В.

Настоятельно просим Вас 28.03 с.г. зайти в удобное время в наш отдел к г-ну Хатову Ю.Ю. по вопросам, касающимся Вашего земельного участка и др.».

И стояла рукописная закорючка.

Выяснилось, что (конечно же!) двадцать восьмое именно сегодня. Время было не очень-то удобное, надо бы в институт, но тревожное ожидание неприятностей оказалось сильнее здравых рассуждений. И Артем на троллейбусе поехал в центр, в мэрию.

«Что им за дело до моего участка? И какие там еще «др.»? Наверняка Зонтик был прав…»

Г-н Хатов Ю.Ю. оказался моложавым, гладко причесанным клерком довольно интеллигентного вида.

— Садитесь, прошу вас, Артем Викторович. Очень хорошо, что откликнулись на приглашение. Суть дела вот в чем. Компания господина Хлобова договорилась с городскими властями о строительстве кооперативного рынка и зоны с автостоянками и гаражами на северо-западной окраине города. Частично строительство захватывает и так называемые Пустыри. Вы, как нам известно, некто вроде неформального лидера в этом… гм… своеобразном жилом районе. И управа была бы благодарна вам, если бы вы провели среди населения разъяснительную работу. Так сказать, о необходимости переселения…

— Какого переселения? У меня там законный земельный участок! Собственность! Или уже отменили конституцию? В угоду господину Хлобову?

— Артем Викторович, всем, у кого участки, будет выплачена положенная по закону компенсация…

— Знаю я ваши компенсации! Гроши!

— …Положенная по закону. Однако же большинство участков там занято самовольно и строения заселены, как говорится, явочным порядком. Не хотелось бы эксцессов, но вы же понимаете, что городские власти при необходимости не остановятся перед самыми интенсивными мерами…

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138