— Это называется: у семи нянек дитя без глазу, — проворчала Марилла, которая слушала разговор девушек с виноватым выражением на лице. — Я была уверена, что ты забудешь про сахар, Энн, — ты всегда забывала, — вот и я бросила ложку.
Гости в гостиной услышали из кухни взрыв смеха, но по какому поводу было веселье, они так и не узнали. На стол зеленый горошек не попал.
— Ну что ж, — отсмеявшись и вспомнив про разбитые надежды, сказала Энн. — Салат у нас, во всяком случае, есть, и с бобами, по-моему, тоже ничего не приключилось. Понесли еду в столовую — гостей все равно надо кормить.
Но нельзя сказать, чтобы обед прошел очень успешно. Алланы и мисс Стэси всячески старались поддерживать оживленный разговор, да и Марилла держалась со своей обычной невозмутимостью. Но Энн с Дианой, после всех треволнений и последующего разочарования, совсем потеряли и аппетит, и способность занимать гостей беседой. Энн героически старалась поддерживать разговор, но свет в глазах ее погас, и хотя она очень любила Алланов и мисс Стэси, мечтала сейчас только об одном — чтобы все поскорее закончилось и гости ушли. Тогда она пойдет к себе наверх и выплачет разочарование в свою подушку.
Однако, как гласит старая поговорка, пришла беда — отворяй ворота. Провидение приберегло для обитателей Грингейбла еще одно испытание. Как раз в тот момент, когда мистер Аллан заканчивал благодарственную молитву после трапезы, на лестнице раздался какой-то зловещий гул, словно что-то тяжело перепрыгивало со ступеньки на ступеньку. Когда предмет допрыгал до основания лестницы, раздался громкий звон разбитого фарфора. Все выбежали в прихожую. Энн издала вопль отчаяния.
На полу лежала большая розовая раковина, а вокруг нее — осколки фарфорового блюда мисс Барри. На площадке лестницы стоял на четвереньках и с ужасом глядел вниз вконец перепуганный Дэви.
— Дэви, — грозно произнесла Марилла, — ты нарочно бросил вниз раковину?
— Честное слово, нет, — проскулил Дэви. — Я сидел здесь тихонько и смотрел, как вы там обедаете, и вдруг нечаянно столкнул ее ногой… Ой, мне так хочется есть!.. Лучше бы уж вы выпороли меня за кексы, и дело с концом, а то вечно отсылаете наверх, а я там умираю от голода и скуки.
— Марилла, Дэви тут ни при чем, не ругай его, — сказала Энн, дрожащими руками собирая осколки блюда. — Это я виновата — положила блюдо на нижнюю ступеньку и напрочь о нем забыла. Это мне наказание за то, что я такая рассеянная. Но что я теперь скажу мисс Барри?!
— Все не так уж страшно, — попыталась утешить ее Диана. — Она ведь его купила, это не какая-нибудь семейная реликвия.
Вскоре гости ушли, почувствовав, что хозяевам надо дать прийти в себя. Энн с Дианой перемыли посуду почти в полном молчании — чего с ними раньше никогда не случалось. Потом Диана отправилась домой, жалуясь на головную боль, а Энн, у которой тоже заболела голова, пошла к себе наверх и оставалась там до захода солнца. Вечером Марилла принесла с почты письмо Присциллы, написанное днем раньше. Миссис Морган сильно подвернула ногу и совсем не может ходить.
«Как это грустно, милая Энн, — писала Присцилла. — Теперь уж мы, наверное, совсем не попадем в Грингейбл. К тому времени, когда тетина нога заживет, ей надо будет ехать в Торонто. Там ее ждут к определенному сроку».
— Ну что ж, — вздохнула Энн, положив письмо на ступеньку заднего крыльца, где она сидела, глядя, как небо постепенно темнеет и наливается сумерками. — Я так и думала, что это слишком большое счастье — познакомиться с миссис Морган. Ой, послушать меня — я такая же пессимистка, как мисс Элиза Эндрюс, а мне совсем не хочется быть на нее похожей. В конце концов со мной уже случилось много хорошего и, наверное, еще много хорошего случится в будущем. И потом, если вдуматься, то сегодня было много смешного. Может, когда мы с Дианой состаримся, будем вместе смеяться и над лимонными кексами, и над зеленым горошком, и даже над блюдом мисс Барри. Но для этого надо сначала состариться. Пока что этот день вызывает у меня только горькое разочарование…
— Ох, Энн, впереди тебя ждет еще много горьких разочарований, — сказала Марилла, искренне считая, что этими словами утешает Энн. — Мне кажется, ты никогда не перерастешь свою детскую привычку бросаться с вершин восторга в бездны отчаяния.
— Это правда, я действительно так устроена, — с сожалением призналась Энн. — Когда я жду чего-то хорошего, я прямо взлетаю, как на крыльях, а потом вдруг — бух! — и лежу на земле. Но знаешь, Марилла, летать очень приятно, ведь в это время совсем не думаешь о падении. Пожалуй, полет даже стоит падения.
— Может, и стоит, — заметила Марилла, — но мне как-то приятнее ходить по земле без взлетов и падений. Однако каждый живет по-своему. Раньше я считала, что есть только один правильный образ жизни… Но с тех пор как воспитала тебя — а теперь вот еще и близнецов, — у меня возникли сомнения. А что ты думаешь о разбитом блюде?
— Наверное, заплачу ей двадцать долларов; хорошо хоть, что это не семейная реликвия, которую не возместишь никакими деньгами.
— А может, поищешь такое же и купишь?
— Вряд ли мне удастся найти в точности такое. Это очень старое блюдо, таких сейчас не делают. Вот и миссис Линд повсюду искала его для базара и не нашла… Посмотри, какая большая звезда висит над кленовой рощей. Знаешь, пока на свете есть такое небо и на нем сияют такие звезды, всякие мелкие неприятности и разочарования не так уж много значат, правда?
— А где Дэви? — спросила Марилла, равнодушно поглядев на звезду.
— В постели. Я обещала взять его завтра с Дорой в Дюны на пикник. Конечно, это должно было произойти в награду за хорошее поведение. Но он же старался хорошо себя вести… Мне жаль лишать его обещанного пикника.
— Утонете еще на этой плоскодонке, — проворчала Марилла. — Я вот живу здесь шестьдесят лет и ни разу не плавала по пруду.
— Что ж, — лукаво подначила Энн, — никогда не поздно начать. Поехали с нами. Запрем Грингейбл и проведем день на берегу залива, и прощайте все наши неурядицы!
— Нет уж, спасибо! — с негодованием отмела предложение Энн Марилла. — Хорошенькое будет зрелище: Марилла посреди пруда на плоскодонке. Представляю, что скажет Рэйчел. А вон мистер Гаррисон куда-то поехал. Как ты думаешь, Энн, это правда, что говорят, будто мистер Гаррисон ухаживает за Изабеллой Эндрюс?
