Золото Серебряной горы - Озорнина Алла Георгиевна

Однако сказал он это так громко и так чересчур уж уверенно, что Петька понял: он и сам чего-то боится. А держится так только для того, чтобы Бумажкин не заметил, что ему тоже страшно.

— Все, пошли! — Ильин опять устремился вперед.

— Так что же все-таки происходит в этих местах? — с трудом приноровившись к шагу Геннадия Борисовича, спросил Петька.

— Даже не знаю, как тебе это объяснить. В последнее время в поселке, говорят, ведьмак появился, — учитель перешел почти на шепот, — и по вечерам на той дороге, про которую ты спрашивал, творятся странные дела. Очень странные…

— И вы в это верите? — изумился Петька, который теперь, оказавшись в этом, чужом, темном, незнакомом лесу, за шесть тысяч километров от дома, и сам готов был поверить во что угодно. Но то — он, мальчишка, а то — совершенно взрослый человек, представитель образования, который, по мнению Бумажкина, должен был быть выше каких-либо слухов.

Геннадий Борисович будто прочитал его мысли:

— Знаешь, а я ведь до сегодняшнего дня не верил во все это… А тут вдруг — не по себе стало.

То, о чем рассказал Ильин, странным образом совпадало с историей, услышанной Петькой в поезде. Только там речь шла то ли об Индонезии, то ли об Америке… Но если сейчас учитель начнет рассказывать про души загубленных стражников, то не останется никаких сомнений в том, что речь идет об одном и том же. Только опять же при чем здесь Индонезия и Америка?

Учитель остановился и вытянул руку вперед:

— Во-он там, за деревьями, находится сопка. Ее прозвали Серебряной горой.

— Какое красивое название!

— Да. В ней когда-то был рудник. Именно там и добывали с семнадцатого века серебро. Об этом я тебе уже рассказывал. Да, кстати, а когда произошла в нашей стране буржуазная революция? — вдруг безо всякого перехода спросил Ильин.

— В феврале тысяча девятьсот семнадцатого года, — не очень уверенно ответил Петька.

— Молодец, многие твои сверстники даже этого не знают. Так вот, после этой самой революции некто Керенский, тебе, конечно, известно, кто это такой…

Петька испугался, что его опять что-нибудь спросят, и на сей раз он не сможет сказать ничего вразумительного: он вдруг почувствовал себя на уроке, к которому не очень хорошо подготовился. Но Геннадий Борисович продолжал свой рассказ, и Петька облегченно вздохнул: пронесло!

— Так вот, Керенский издал указ об освобождении политических каторжников, которые работали на руднике вместе с уголовниками. А на уголовников этот указ не распространялся. Вскоре после того как политических каторжников выпустили, уголовников, а их было всего-то около двадцати человек…

— А политических? — спросил Петька.

— Тех свыше двухсот… Ну слушай дальше. После того как политических выпустили, рудник собрались закрывать, он, говорят, был уже выработан, а уголовников перевести работать на другой. Их охраняло пятеро стражников. Отработав последнюю смену, уголовники неожиданно напали на стражников, заставили снять с них кандалы…

— И что же?

— Потом их избили, надели на них свои кандалы и приковали к крепежным стойкам штольни…

— А что такое штольня?

— Штольня это… Ну как бы тебе объяснить… Нет, пожалуй стоит начать с того, что же такое рудник. Рудник — это система подземных сооружений для добывания полезных ископаемых. Это, так сказать, научное определение. А если по-простому, то представь себе сопку, из которой добывается руда с такими ископаемыми. Внутри она наполовину полая. Если ты войдешь в нее, то попадешь в широкий, длинный, каменный коридор. Это и есть штольня. А для того чтобы порода не обваливалась, ее укрепляют деревянными крепежными стойками, расположенными вертикально… Эх, если бы все это можно было изобразить на бумаге, ты бы сразу все понял…

— Да мне и так все понятно, — сказал Петька, быстро нарисовавший в своем воображении внутреннее устройство рудника.

— Вот к таким стойкам и приковали стражников, а вход в рудник взорвали. И стражников, и уголовников хватились не сразу. На новом руднике, где они должны были работать со следующего дня, предположили, что те решили повременить с переездом. На старом были уверены, что они уже уехали. Когда же все выяснилось, из пятерых стражников в живых остался только один… Вот, говорят, теперь души четырех замученных и жгут костры на той сопке, да по дороге бродят… — Петька чувствовал, как с каждым словом в него все больше проникает страх. — Но это еще не все, — продолжал Геннадий Борисович. — Как потом выяснилось, в тот же день исчез еще один человек: горный инженер Епачинцев.

«Епачинцев», — Петька уже где-то слышал эту фамилию… Ну, конечно, ее не раз произносили в поезде странные пассажиры, с которыми он ехал.

— Старики говорили, что тот как-то спьяну проболтался о том, что в рудной породе, кроме серебра, может быть и золото… Но насколько это правда, никто не знает…

— Так что же все-таки стало с этим Епачинцевым? — спросил Петька, стараясь не подавать вида, что ему давно уже не по себе.

— А кто его знает… Многое говорят, но ничего не известно, — уклончиво ответил Ильин. И продолжал: — Да, в этой истории есть еще один очень странный момент. Дело в том, что буквально на другой день после того, как вход в шахту разобрали, а тела стражников вытащили, вход вновь оказался взорванным… Пошел слух, что это сделали погибшие стражники…

Глава 5. Души стражников рядом

Если бы Петька услышал этот рассказ средь бела дня, да еще в своей московской квартире, да еще если б на кухне при этом разговаривали родители, он, наверное, лопнул бы от смеха. Но здесь ему было определенно страшно. А после стольких непонятных событий, которые с самого начала буквально преследовали его, втройне.

— Мы тут коснулись темы золота, — после некоторой паузы продолжал учитель, — так вот хочу сказать, что появление где-либо этого драгоценного металла, как правило, всегда для кого-то заканчивается трагедией. В начале прошлого века километрах в десяти от Серебряной горы находился золотой прииск. Так вот каждый день, перевалив через Лысую сопку, слышал о такой?..

— Угу, — промычал Петька.

— Перевалив через сопку, приходили из Китая хунхузы. Они меняли спирт на золотой песок. Понятно, что многие из них не добирались до дома: на обратном пути их зачастую грабили и убивали разбойники… Ну а теперь, как говорится, вернемся к нашим баранам, — спустя какое-то время, продолжил Геннадий Борисович. — После Октябрьской революции по другую сторону от Благодатного начал разрабатываться новый рудник. Там же построили и новое рудоуправление…

Рассказ о новом руднике и рудоуправлении Петька слушал вполуха: он чувствовал, что неимоверно устал. Сколько же они одолели километров? Пять? Восемь? Десять?

— Передохнем немного, — замедляя шаг, предложил Геннадий Борисович. — Идти-то еще прилично!

Прилично! От одного этого слова у Петьки заметно упало и так не очень-то хорошее настроение.

В лесу стало совсем темно. Только от белого снега, тонким слоем покрывающего землю, исходило матовое сияние.

Петька поднял голову. Высоко вверх, чуть ли не в бесконечность, возносились темные верхушки деревьев. А еще выше, в бескрайнем небе, зажигались звезды. Много звезд. Петька прищурился и ему почудилось, будто одна из них весело подмигнула ему с невообразимой высоты. Мол, держись, Петька, все будет нормально! Даже несмотря на то, что в твоей сумке лежит, прилипшая к ее дну, книга Агаты Кристи!

— Ну а дальше что было? — немного успокоившись, спросил Петька, когда они снова двинулись в путь.

— Первое время после революции ходили слухи о том, что возле старого рудника стали появляться души замученных стражников. По ночам они жгли костры на Серебряной горе, гремели кандалами и издавали леденящие души звуки. Каждому, кто слышал их, становилось не по себе. Некоторые от страха падали в обморок… У одного, как это теперь говорится, поехала крыша… Ну а потом все успокоилось, забылось, сам рудник, как памятник, стали показывать приезжим… И вот этим летом, сразу же после назначения нового начальника рудника, стали повторяться прежние странные вещи… С наступлением темноты опять появляются души стражников. Только на сей раз радиус их действия стал значительно шире…