Кот, который сдвинул гору - Браун Лилиан Джексон

– Мы должны быть хорошими соседями, – ответила Кейт.

Трое мужчин отъехали, при этом Йейтс вёл отремонтированную машину Квиллера, а Ванс ехал за ними в своём пикапе. Квиллер был странно спокоен – очевидно, ещё не оправился от случившегося. Ему даже казалось, что никакого сползания в чёрную дыру не было. Ну а если всё-таки он висел на краю пропасти, если бы ему не удалось выбраться – узнал бы кто-нибудь когда-нибудь о его судьбе? И что было бы с Коко и Юм-Юм, запертыми в доме?

Пекарь некоторое время не прерывал молчания, но то и дело бросал на него любопытствующий взгляд. Наконец он спросил:

– Что всё-таки произошло в Чистилище?

Квиллер стряхнул с себя задумчивость.

– Что вы имеете в виду?

– Просто подвернув ногу, невозможно оказаться в таком состоянии, – заметил Йейтс.

– Я сказал уже, что пытался доползти по тропе в Лощину. Дорога грязная и полна острых камней.

– Вы промокли с ног до головы.

– У водопада сильный туман. Вы должны знать это.

Йейтс проворчал что-то в ответ, и на несколько минут воцарилась тишина. Когда они подъехали к Дороге к Соколиному Гнезду, он попытался ещё раз:

– Вы встретили кого-нибудь в лесу?

– Нет. Абсолютно так, как сказала ваша жена: во вторник никого не бывает. Сегодня ведь вторник? Я чувствую себя так, словно провёл целую неделю на этой тропе!

– Вы слышали что-нибудь необычное?

– При таком рёве воды! Я не мог услышать даже собственные мысли!

– Видели что-нибудь необычное?

– К чему вы клоните? – спросил Квиллер с лёгким раздражением. – Я видел ручей, валуны, упавшие деревья, грязь, большие и маленькие водопады, цветы, ещё грязь…

– Хорошо, хорошо, молчу. Вам пришлось нелегко.

– Простите, что огрызнулся на вас. Я очень устал.

– Не удивительно! Вы перенесли муки ада!

Его спасители помогли ему подняться по двадцати пяти ступеням особняка «Тип-Топ», и вид Квиллера в белой одежде пекаря, поддерживаемого двумя незнакомыми мужчинами, заставил сиамцев взлететь по лестнице наверх, откуда с безопасной высоты они стали наблюдать за происходящим. Квиллер предложил мужчинам выпить пива и обрадовался, когда те отказались: ему нужно было отдохнуть некоторое время, прийти в себя. Порой ему казалось, что он всё ещё не выбрался из пропасти и цепляется за скользкую поверхность скалы.

– Я принесу выпечку, – сказал Йейтс. – Что мы ещё можем сделать для вас? Будем рады помочь.

– В багажнике машины – чаша резного дерева, принесите её сюда. И ещё раз, не знаю, как мне вас благодарить.

Когда они ушли и Квиллер опустился на серый бархатный диван, устроив больную лодыжку на одной из Сабрининых подушек, сиамцы с вопрошающим видом явились в комнату.

– Придётся вам некоторое время потерпеть, – сказал он им. – Вы чуть не лишились своего шеф-повара.

Они свернулись калачиком поближе к нему, выполняя роль ухаживающего персонала, которую кошки берут на себя инстинктивно, они ничего не требовали, хотя обеденное время давно прошло. Коко то и дело обнюхивал белую одежду и делал такую гримасу, будто улавливал запах чего-то отвратительного.

Зазвонил телефон, и Квиллер не знал, отвечать или нет, но телефон продолжал настойчиво звонить, и пришлось взяться за прогулочную дубинку и добраться неверными шагами до холла.

– Я ждал вас сегодня днём, – сказал Колин Кармайкл.

– Вместо этого я побывал в Чистилище, – ответил Квиллер, постепенно обретая хорошее настроение.

– Где?

– В Картофельной Лощине. Повезло, что остался жив.

– С вами всё в порядке?

– За исключением растяжения ноги. У вас случайно нет эластичного бинта?

– Если надо, я куплю его в аптеке и сейчас же привезу вам. Что-нибудь ещё?

– Может быть, такой холодный компресс, который можно охлаждать в холодильнике.

– Обязательно. Скоро буду.

– Передняя дверь открыта, Колин. Входите сами.

Успешно добравшись до холла, Квиллер похромал в кухню, чтобы накормить кошек. Они привыкли следовать за его большими шагами, и теперь его новая медленная ковыляющая походка с палкой сбивала их с толку. Когда приехал издатель, Квиллер был уже на диване. Кармайкл нахмурился, посмотрев на лодыжку:

– Ну и шар у вас тут! Болит?

– Уже не так сильно, как вначале. Извините за наряд: пекарю пришлось дать мне свою одежду. Колин, на кухне в кладовке есть бар. Возьмите себе что хотите, можете и мне принести имбирный эль из морозилки.

Редактор помедлил.

– Квилл, я очень сожалею, что позвонил вам об этом деле с бульбиками. Не держите на меня зла.

– Забудьте об этом. Я здесь не для того, чтобы вмешиваться в местную политику или предрассудки.

– Что у вас с руками?

– Я старался спасти свою жизнь и хватался за недружелюбные скалы. Из-за повязок они выглядят хуже, чем есть на самом деле.

Когда они устроились в гостиной с напитками. Кармайкл огляделся вокруг:

– Слишком большой дом для одного человека.

– Это было единственное место, которое сдавали кошкам. У меня двое сиамцев, – сказал Квиллер.

– Где они?

– Спрятались. Они избегают ветеринаров и редакторов.

– Наша звезда журналистики ходит красная от стыда после интервью с вами. Кажется, вопросы задавали вы, а отвечала она. Она слишком смущена, чтобы снова позвонить вам.

– Так ей и надо. Скажите ей, что у меня секретная миссия и я не хочу раскрываться. Скажите что угодно. Что я собираюсь открыть курорт только для мужчин, где массажистками будут работать ушедшие на пенсию ведущие разделов юмора.

– В любом случае ходит много предположений о том, кто вы такой и почему приехали сюда, почему согласились платить такую солидную аренду.

– Я уже и сам начинаю удивляться по поводу денег.

– Ну а теперь расскажите мне, как вы растянули лодыжку, Квилл.

Квиллер рассказал о случившемся в спокойной журналистской манере, без театральности, умышленно умаляя серьезность своего падения в пропасть и героической борьбы за то, чтобы выбраться на свободу. В заключение он сказал:

– Разрешите мне заметить: я не сидел бы здесь сегодня, если бы не несколько человек из бульбиков… Ваш стакан пуст. Сходите налейте себе сами.

– Спасибо, в другой раз. Меня ждут дома к ужину. У нас сегодня небольшой приём по случаю дня рождения моей младшей дочурки… Но скажите мне, о чём вы хотели поговорить со мной в офисе?

– Пока это только идея. Что бы вы сказали о биографии Хокинфилда? Я подумываю написать её, но это потребует больших исследований.

– Великолепная идея! – воскликнул издатель. – Вы можете рассчитывать на нас. Хотите, мы организуем интервью. Каждый будет рад поделиться с вами.

– Это всё пока только на стадии обдумывания, – сказал Квиллер. – Впрочем, я мог бы начать с суда по делу об убийстве, потом рассказать о правлении Дж. Дж. в «Вестнике», его гражданском лидерстве, потере семьи…

Кармайкл постукивал по ручке кресла.

– Из этого мог бы получиться чертовски интересный фильм, Квилл! Вы меня воодушевили! После такой новости домашний приём кажется мелочью.

– Конечно, мне понадобится расшифровка стенограммы суда, и по некоторым соображениям я хотел бы поговорить с адвокатом. Что за человек Хью Ламптон?

– Ну, – ответил редактор, – он великолепный игрок в гольф. У него машина за сорок тысяч долларов. Всегда окружён женщинами. Но…

– Это не то, что меня интересует, не так ли?

– Квилл, говоря между нами, я не нанял бы его даже для того, чтобы написать завещание, и не потому, что у меня есть личный опыт, понимаете. Я сужу по тому, что слышу в клубе и в конторе. Лучше пойти к любому адвокату рядом с почтовым отделением… А теперь подумайте, могу ли я что-нибудь ещё сделать для вас, пока не уехал? Может, что-нибудь прислать из долины?

– Спасибо, абсолютно ничего. Спасибо за эти вещи из аптеки. И скажите дочке, что Коко и Юм-Юм поздравляют её с днём рождения.

– Здорово! Она обалдеет! Она любит кошек, особенно говорящих.

После ухода Кармайкла Квиллер медленно двинулся в кухню за едой для себя, но его перехватил Коко, который катался и извивался перед охотничьим шкафчиком Фитцуоллоу. Каковы бы ни были действительные причины, этот спектакль напомнил Квиллеру о том, что он забыл отправить письмо Сабрины. Оно так и лежало в ящике шкафчика. Взглянув на адрес, он позвонил в справочное в Мэриленде: магазин «Не ново, но фартово». Ему пришлось повторить название дважды, чтобы его поняли.