Тень Каравеллы (сборник) - Крапивин Владислав Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138

— Подожди, — попросил Максим Таню. Подошел к вожатой и поздоровался.

— А говорили: болеешь, — сказала Римма Васильевна. — Что с тобой случилось, почему не пришел к половине второго, как все?

— В поликлинику попал из-за ноги… Римма Васильевна покосилась на его бинт.

— Ладно. Потом объяснишь Софье Иосифовне. А сейчас иди к ребятам и занимайся, чем все занимаются. По общему сигналу — ко мне.

— А где все и чем занимаются? — поинтересовался Максим.

— Отдыхают. Катаются на аттракционах. А кое-кто, вроде Тыликова, бегает неизвестно где и нарушает дисциплину, — с неожиданной досадой сообщила Римма Васильевна. — Тебе не советую. Ты послезавтра будешь в пионеры вступать и должен вести себя образцово. Понял?

— Понял, — кротко сказал Максим.

— Кстати, пионерская форма у тебя готова? Полностью?

— Все готово. Давно еще.

— Ну иди…

Максим подбежал к Тане:

— Давай на колесо! Она запрокинула голову.

— Такая высотища. Я там помру!

— Не… — успокоил Максим. И неожиданно пообещал: — Я тебя буду за руку держать, крепко-крепко.

Он тут же смутился и поддал сандалией пустой стаканчик из-под мороженого. А Таня быстро кивнула и опустила голову.

Они подошли к колесу. Вот это удача! Почти весь Максимкин класс был здесь. Даже Тыликов, который ничего не нарушал, а спокойно стоял в очереди за Верой Ковальчук. Он первый увидел Максима и громко сказал:

— Ура! К нам пополнение из десантных частей! Все заоборачивались. И послышались обычные слова: "Макс, привет!.. Ты откуда?.. Разве ты не болеешь?.. А говорили…" Ехидный Мишка Стременко спросил:

— А почему красный мундир? В пожарники записался?

Вот балда! Телевизор он не смотрел, что ли?

И вообще странно: никто ни слова о передаче. Даже "артистом" не обозвали. Будто и не было ничего! Неужели все из-за первого летнего дня прогуляли концерт?

Максим озадаченно поглядывал на ребят.

На костюм его никто, кроме Мишки, не обратил внимания. Впрочем, это как раз понятно: из-за теплой погоды почти все были не в школьной форме, а кто в чем, и Максим не очень выделялся в пестрой толпе. Но почему ребята молчат про выступление?

Все ясно, никто не смотрел! Наверно, прочитали в программе слово "концерт" и не включили телевизоры. Лодыри! Небось мультики смотреть всегда готовы… Зря он поскромничал и не намекнул вчера в классе, что будет выступать.

От огорчения Максим на полминуты забыл про Таню. Но быстро спохватился и встал с ней в хвост очереди.

Громадное колесо поворачивалось над ними, вознося в поднебесье кабинки со счастливцами — с теми, кто дождался своего часа. Максим запрокинул голову и с радостным замиранием следил за ними. Ведь скоро и он… И не замечал, что многие в это время следят за ним. И за Таней. Девчонки перешептывались. Мишка Стременко что-то с улыбочкой сказал Вере Ковальчук. Та громко ответила, что он глупый, как кочерыжка.

Таня выдернула из Максимкиных пальцев ладошку.

— Ты пока стой, ладно? Я в киоск сбегаю, где марки продают. Я про космос собираю.

— Только недолго, — попросил Максим. Вера Ковальчук вдруг сказала:

— Пойду я. Лучше на качелях покачаюсь. А здесь стоишь, стоишь…

— Забоялась, — сказал Тыликов.

— Ну и забоялась! Не все такие герои…

— Меньше народу — больше кислороду, -сообщил Стременко.

— Фиг тебе — меньше народу! Я Рыбкина поставлю на свое место. Иди, Максим. Это было прекрасно! Сразу на десять человек ближе!

— Рыбкина девочки любят. Он у нас обаятельный, — отомстил Стременко.

Максим промолчал: дурака словами не вылечишь.

— А что это за девчонка с тобой была? — вдруг спросил Тыликов. Он по-хорошему спросил, без насмешки, просто. И Максим так же просто ответил:

— Это моя знакомая, Таня… Представляешь, я сегодня на берегу в глине увяз, а она меня выволокла. Застрял, как в болоте — ни туда, ни сюда. Просто потеха. Если бы не она, весь бы перемазался.

— Я уж и смотрю, что глина, — сочувственно заметил Тыликов и колупнул на Максимкиных штанах подсохшую серую полоску.

— Чепуха, отчистится, — сказал Максим.

— А как у тебя с концертом? Нормально? — вдруг вполголоса спросил Тыликов.

У Максима прыгнуло сердце.

— Все… нормально… А ты видел?

— Не… Мамка за картошкой послала, потом в аптеку. Да я и не знал, в какое время покажут.

— А откуда знаешь, что концерт?

Тыликов усмехнулся и хотел что-то сказать. Но подошла Таня, и он промолчал.

— Ой, вот мы уже где! — обрадовалась Таня.

— Вставай, — сказал Максим и отодвинулся, надавив спиной на Тыликова. И тут возмутился Мишка Стременко:

— Смотрите на нее! "Ой, вот мы уже где!" А ты тут стояла?

— Мы же вместе, — сказал Максим.

— Это вы сзади вместе были, а сюда тебя Верка одного поставила!

— Как это одного, если мы вместе?

— Какие хитрые! — зашумели те, кто стоял позади. — Ковальчук одна была, а их двое!

— Эта вообще не из нашего класса!

— Если не из нашего, то не человек? — спросил Максим.

— Да ладно вам, — сказал Тыликов ребятам. — Пусть стоят.

— Ты не лезь, Тыля! Пускай очередь занимают и стоят!

— Ладно, Таня, пойдем на старое место, — гордо сказал Максим.

Старое место было за Владиком Поляковским. Но за ним теперь стояла длинная и вредная Зинка Ступина.

— Мы здесь стояли, — объявил Максим Зинке. — Владик, скажи.

— Ага, стояли, — послушно подтвердил маленький смирный Поляковский.

— Гуляй, — сказала Зинка. — Кто стоял, тот стоял, а если кто бегал, это не мое дело.

— Ну-ка пусти, — потребовал Максим и попытался отодвинуть Зинку локтем. Зинка была на голову выше Максима и сама его отодвинула довольно решительно.

— У, дерево, — растерянно сказал Максим. Не драться же со Ступиной! И смешно, и невыгодно: хоть и девчонка, а отлупит. Но отступать тоже было нельзя. — Кому говорят, пусти!

— Что за крик?

Голос был насмешливый и очень знакомый. Максим даже вздрогнул: сзади стоял Витька Транзистор!

Это был непохожий на себя Транзя: причесанный, в новеньких джинсах и белой рубашке. К рукаву его булавками была пришпилена широкая повязка с голубыми буквами "ПП". Максим сразу догадался, что это "Пост порядка" или "Патруль порядка", о котором недавно говорила в школе Римма Васильевна.

Но почему в этом патруле Транзя, от которого никому житья нет? А может быть, он срочно перевоспитался? Что-то непохоже. Вид, конечно, приглаженный, но глаза все равно вредные.

За Транзей стояли двое незнакомых мальчишек — класса из пятого или шестого.

— Что за крик? Почему нет порядка? — повторил Транзя с язвительной улыбочкой. — Это Рыбкин нарушает? Ай-яй, какой невоспитанный…

— Я здесь стоял! — сказал Максим.

— Он стоял, — подтвердил Владик Поляковский и заработал от Зинки Ступиной незаметный шлепок по затылку.

— Он сам не знает, где стоял, — заявил Мишка Стременко. (Ну что Максим ему сделал плохого?) — То тут, то там лезет. А она совсем не стояла.— Мишка ткнул пальцем в Таню.

— Сам ты не стоял! — сказал Тыликов.

— Стояли они! Мы видели! — зашумели девчонки, которые были впереди.

— Это что здесь происходит? — прозвучал взрослый голос, и все на миг замолчали: увидели Розу Михайловну — учительницу из третьего "Б". Роза Михаиловна была пожилая, с черной прической, похожей на кавказскую папаху, и строгая. — Почему такой беспорядок? Это опять Тыликоов верховодит?

Тыликов сказал:

— Как что — сразу я.

— Это Рыбкин, — с улыбочкой объяснил Транзя. — Это воспитанный тихий Рыбкин лезет без очереди, да еще не один, а с подружкой.

— Мы стояли! — крикнул Максим.

— Тихо, тихо, — сказала Роза Михаиловна. — Все должны стоять на своих местах. Никто не должен нарушать дисциплину.

И она удалилась, уверенная, что навела порядок и рассудила спор.

— Ясно, моя Рыбочка? — спросил Транзя. — В очередь! Занимать надо, моя хорошая. Во-о-он там! Топай-топай-топай… — И он показал в хвост очереди, где только что пристроился в полном составе еще один класс.

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138