А как это? спросил Сева Бобров.
Надо тому, кто водит, завязать глаза. И он всех остальных будет ловить. Давай мы начнем с тебя.
Давайте, девочка-учительница!
Завязывать глаза Севе было очень неудобно. Все повязки скатывались у него на затылок. Поэтому ему просто надели на голову Люсин школьный мешок для обуви. Все остальные интернатники рассыпались по комнате.
Люся повернула Севу вокруг оси:
Ходи, ходи по пятам,
Ходи здесь, ходи там.
Если налетишь на шкаф,
Значит, будешь ты не прав.
Люся подбежала к подоконнику и забралась на него с ногами.
Интернатники кинулись врассыпную, как воробьи от кошки.
Сева уверенно прошел мимо кроватей и тумбочек. Подошел к окну и взял Люсю за руку. Будто ни в каком мешке и не сидел.
Как ты меня так быстро отыскал?
Я тебя унюхал.
Мы же умеем чуять! сказала белочка Цоки-Цоки. Нам же надо не только глаза завязывать. Надо еще нос!
Надо затыкалки принести! закричал известный окурочник Кара-Кусек. Там на помойке у забора их сколько хочешь. Ими бутылки затыкают.
Не будем мы ничего на помойке собирать, сказала Люся. Давайте я буду водить. Я нюхать не умею.
Она сама засунулась в мешок. Покрутилась и начала поиски.
Люся двигалась по спальне, натыкалась на кровати. Вокруг была тишина. Будто интернатники растворились в воздухе. Они не топали ногами, не задевали вещи, не хихикали и не дышали.
Люся минут пять ходила от одной стены до другой. Но пространство просеивалось сквозь руки, а интернатников не было.
Эй, сказала завязанная Люся. Есть кто?
Тихо. Никто не ответил.
Я так не играю! сказала Люся. Вы куда-то ушли.
Люся сняла повязку. Все меховые ученики были в комнате. Они просто расступались перед ней, как туман. Двигались ловко и бесшумно.
Мохнурка сидел под кроватью.
Чего же вы не отвечаете, что вы здесь? спросила Люся.
Мы ответим, а ты как прыгнешь! сказал Мохнурка. И поймаешь нас.
Люся осмотрелась:
А где Кара-Кусек?
Вот он, сказала Цоки-Цоки. Видите, на окне сидит.
Под потолком, на карнизе, прижался к стене тушканчик.
Мне трудно с вами играть, сказала Люся.
Малышня снова повисла на ней:
Давайте что-нибудь рисовать!
Читать сказки!
Давайте прыгать на потолок!
Люся задумалась.
Давайте вот что сделаем. Давайте устроим танцы. У вас есть музыка?
Ура! завопили интернатники. У нас есть музыка!
А танцы, это что? Что это такое?
Сейчас узнаете, ответила Люся. Сдвигайте кровати в одну сторону. Чтобы было место. И тащите сюда вашу музыку.
Меховые ребята быстро составили все кровати в угол. И тумбочки тоже.
Бурундуковый Боря подергал Люсю за юбку:
Нашу музыку сюда тащить не надо. Она уже здесь.
Где здесь?
Здесь, здесь. Иглосски здесь, Цоки-Цоки здесь, Устин здесь. Они наша музыка. Только Плюмбум-Чоки нет.
Вот и тащите его сюда.
Мохнурка сразу повел в атаку нескольких интернатников: Фьюалку, Устина, Снежную Королеву и Севу Боброва. Они бесшумно скрылись. А через две минуты так же бесшумно появились. Только их все время разбрасывало в разные стороны или стягивало вместе. Потому что они несли Плюмбум-Чоки в сиреневых трусищах. А он, тоже бесшумно, бушевал и сопротивлялся.
Плюмбум-Чоки, разве ты не хочешь к нам? спросила Люся.
Ккккк вамк кхочу! проскрипел Чоки. А они ксказали, кчто кбудут ккктанцы. Кккк ктанцам я кне кхочу.
Он, наверно, думал, что танцы это какие-то иностранцы: американцы, испанцы в общем, танцы жители Тании.
Танцы это когда парами кружатся под музыку! объяснила Люся Плюмбуму.
Значит, у нас будет кружильный праздник! захлопала в ладоши Цоки-Цоки. Ура!
Она принесла из чулана барабан и села на стул. Другие оркестранты тоже принесли стулья и поставили перед собой стойки с нотами. А инструментов у них не было.
Все они были важные и напоминали оркестр из басни Крылова. Так и хотелось сказать:
Однажды белка, волк, ежонок
И Плюмбум, то есть медвежонок,
А также муравьед
Задумали сыграть квартет.
Биби-Моки топнула ногой несколько раз, задавая ритм, Цоки-Цоки застучала на барабане, а Устин взвыл, как будто он труба. И полилась непривычная, но очень трогающая музыка.
Иглосски выскочил вперед, стал приплясывать и греметь иголками.
При этом Плюмбум-Чоки как-то странно скрипел и тикал. Но очень музыкально. А Биби-Моки пела как саксофон.
Так весело получалось, что нельзя было устоять на месте. Люся и вся меховая братия задвигались, закачались.
Танец становился все веселее и быстрее. Все неожиданней.
Кара-Кусек от восторга стал прыгать с передних лап на задние. Мохнурка катался по комнате колесом. А Снежная Королева прыгал на стенку, прилипал там под потолком и отлетал обратно.
И все подвывали в такт музыке.
Дверь распахнулась. В комнату вплыла матушка Зюм-Зюм с белым платочком, как будто ансамбль Березка приехал. И все еще больше завеселились.
Сева Бобров выскочил на середину комнаты и запел:
Сева, Сева, Сева, Сева.
Сева, Сева молодец!
Он победоносно на всех посмотрел, застеснялся и убежал. Тогда вышел вперед Бурундуковый Боря и тоже запел:
Боря, Боря, Боря, Боря!
Боря, Боря молодец!
В оркестре наступила пауза, и Боря ретировался. Ежик Иглосски выступил из оркестра и, клацая иголками, прошелся перед интернатниками, напевая:
И Иглосски, и Иглосски!
И Иглосски молодец!
Не выдержал и хулиганистый Кара-Кусек. Он стал прыгать вверх, переворачиваться в воздухе, прилипать ногами к потолку При этом он выкрикивал:
А уж, а уж, а уж
Кара-Кусек лучше всех!
На этих не совсем воспитательных словах в ночевальню вошел Мехмех:
Милостивые интернатники! Вы так развеселились, что скоро дом сломаете. Пора обедать!
Интернатники притормозили. Радостно загалдели и посыпались бесшумно по лестнице вниз. Туда, на первый этаж, где была кухня и столовая.
Девочка Люся, зайдите ко мне в кабинет, попросил директор.
В кабинете у него был какой-то здоровенный мужчина. Добродушный и на редкость спокойный.
Здравствуйте, сказала ему Люся.
Здравствуйте, слегка поклонился он.
Это наш снабженец и рабочий кухни, сказал дир. Дядя Костя Сергеенко. А это учительница Люся.
Дядя Костя протянул руку. Она была как совковая лопата. На ней мог запросто танцевать Иглосски.
Я хочу рассчитаться, продолжал дир. Вот ваши хендрики, дядя Костя. За половину месяца.
Он протянул дяде Косте два прозрачных полиэтиленовых пакета. В пакетах были какие-то разноцветные корешки и самые яркие травки. А снаружи на каждом пакете был нарисован сочный красный крест.
Распишитесь, дядя Костя.
Дядя Костя взял карандаш двумя пальцами, как берут швейную иглу, и что-то вышил на разлинованном листе бумаги.
А это ваши хендрики, девочка Люся.
Люсе тоже дали два пластмассовых пакета. И она тоже расписалась.
Дядя Костя вышел из кабинета. И было видно в окно, как он выкатывал с участка большую тележку на резиновом ходу.
У него мать болеет, сказал дир. Ему очень нужны хендрики.
